Вырванные страницы

Домой Мерлин возвращался в хорошем настроении. Впервые после убийства Жреца. Он был счастлив только от мыслей, что сделает Розе предложение.

- Я дома! – с порога воскликнул он бодрым голосом, возвещая о своем прибытии.

- Мерлин, - мама вышла ему навстречу, улыбаясь. – Смотрю, у тебя сегодня хорошее настроение. Я так рада.

- Я тоже, - Мерлин поцеловал мать в щеку. – А где Роза?

- В саду. Снова ходила сегодня в эту маггловскую библиотеку, взяла новую книжку.

- Спасибо. Пойду к ней.

Миссис Гвин кивнула сыну, и тот направился в сад. Это место всегда было одним из самых его любимых дома. Деревья, цветы, запах природы, фруктов, пение птиц, жужжание пчел, шелест листьев на ветру – все эти звуки были полны жизни. Мерлин помнил их с самого детства. Словно они были с ним всегда.

Роза лежала в тени вишни на расстеленном на траве пледе и с увлечением читала. Она обожала книги и даже собиралась устроиться работать в маггловскую библиотеку в их городке. Застыв за кустами глициний, Мерлин залюбовался девушкой. Она не замечала его, поглощенная чтением. Легкий теплый ветер слегка шевелил ее волосы, время от времени она передергивала плечами или едва заметно кивала, словно отвечала тому, что было написано в книге. Будто сама проживала напечатанное на страницах.

Мерлин улыбнулся, и глаза его сверкнули золотой вспышкой. Тотчас в деревьях запели птицы. Роза замерла, удивленная этим. Она завертела головой, пока взгляд ее не наткнулся на юношу.

- Мерлин! – позвала она, тотчас улыбнувшись самой радостной своей улыбкой. И, закрыв книгу, села.

- Привет, - Мерлин вышел из тени, не сдерживая ответную улыбку.

- Давно здесь?

Роза протянула ему руку, и юноша, сжав ее ладонь, сел рядом.

- Не очень, - ответил он. Птицы, подвластные его магии, продолжали петь переливчатыми голосами. Стайка разноцветных бабочек закружилась над головами. Роза заметила это, и в глазах ее появился почти детский восторг.

Мерлин вновь незаметно сверкнул глазами, и в руках его оказался букет нежно-розовых роз. Цвета заката.

- Мерлин, - ахнула девушка, оторвав взгляд от бабочек. Щеки ее покрыл легкий румянец. Она еще не знала, даже не догадывалась. Но уже была счастлива.

Мерлин, не отрывая взгляда от глаз Розы, встал, сжимая в руках цветы и призывая девушку подняться следом.

- Что с тобой? – улыбнулась Роза, когда они стояли друг напротив друга.

- Это для тебя, - Мерлин нежно протянул ей цветы. – Ты самая прекрасная из роз.

Роза покраснела и торопливо спрятала смущенное личико в букете, сделав вид, что нюхает цветы. И тогда Мерлин опустился на одно колено. Из груди Розы вырвался глубокий вздох. И глаза заблестели ярче в тысячу раз.

- Роза Смит, - не переставая широко улыбаться, произнес Мерлин. Глаза в глаза. Сердце к сердцу, - я люблю тебя.

Он достал кольцо и протянул его девушке.

- И я хочу прожить с тобой каждый день нашей жизни. Каждую ее секунду. Скажи, ты подаришь мне счастье? Ты выйдешь за меня?

Прижимая цветы к груди, Роза закрыла губы ладонями, но ее глаза блестели от счастья и слез. Так, как никогда. Она улыбалась ему. Своему Мерлину. И в душе его горело самое яркое солнце.

- Да, - прошептала она, сияя. И замершее сердце Мерлина забилось часто-часто от счастья. Он осторожно надел ей на палец кольцо, а затем, поднявшись, подхватил и закружил. Роза засмеялась.

И сверху на них посыпался волшебный звездный дождь, вызванный магией.

- Я люблю тебя, - выдохнула она, прижимаясь к его груди, когда он, наконец, опустил её на землю.

И Мерлин нежно-нежно обнял её лицо и, притянув к себе, поцеловал.

***

Это было похоже на приступ болезни. Или безрассудства. Или бессмыслицы. Гвин не знал, к чему склонялся больше. Но на следующий день он снова трансгрессировал к дому Маккинонов. Черной тенью замерев в укрытии деревьев, он с всепоглощающей тоской наблюдал за счастливой семьей. То, чего он давно был лишен. И теперь это казалось ему таким незнакомым, чужим, но все равно заставляло ныть старую рану. Потому что Гвин всегда помнил, какой была его семья.

Марлин была похожа на своих родителей, особенно, на отца. В домашней обстановке девушка казалась совсем юной. Небрежные косички, шаловливость, смех. Такой ребенок. В Хогвартсе, в обстоятельствах вечного напряжения, учебы, изучения Древней магии, она всегда была собрана и сосредоточена. Но здесь, дома, Гвин видел, что ничто не мешало ей расслабиться.

В этот день Марлин сидела у открытого окна и мыла большую корзину яблок. Белая мохнатая кошка то и дело лезла ей в руки, но девушка всегда отталкивала питомца с тихим смехом. Она не видела профессора и не могла бы. Скрытый Древней магией, он не собирался показываться своей ученице. Бывшей ученице. Не стоит забывать, что в школу Гвин не вернется. Теперь уже точно – никогда.

Это было невероятно глупо, Гвин осознавал всю бессмысленность своего поступка. Но он устал прятаться в своей норе. После Хогвартса он снова тянулся к свету. И его светом, кажется, стала эта девушка. И теперь всё, что было нужно Гвину, это знать, что она в порядке. Потому он и приходил сюда. Чтобы успеть её защитить. Так, как не успел спасти свою семью, потому что был слишком далеко. Больше он не позволит этому повториться. Пока Марлин вне школы, она в опасности, как и другие волшебники из-за Волан-де-Морта. И Гвин будет тихо наблюдать за ней, чтобы сберечь. До тех пор, пока не убедится, что дальше её защитит Дамблдор.

«Я люблю вас, и не знаю, почему. Просто люблю. Сначала я не понимала, я пыталась убедить себя, что это не любовь, а что-то другое, но напрасно… Профессор… Мерлин… Я люблю тебя и буду любить всю жизнь. Даже если ты никогда меня не полюбишь, просто позволь мне быть рядом. Это все, что мне нужно».

Глядя на Марлин, Гвин снова и снова слышал её отчаянные слова, сказанные ему при прощании. Она любит его. И он знал это давно. Задолго до того, как сказала она. Но этой любви не должно быть. Она не имеет право существовать ни для девушки, ни тем более для мужчины. Марлин сама не понимает, но ей действительно будет лучше забыть Гвина и никогда больше его не встречать. Потому что, возможно, это спасет ей жизнь. Ведь Гвин со своей Древней магией приносит лишь несчастья в те жизни, в которые вторгается.

«Просто позволь мне быть рядом». Нет. Гвин знал, что никогда этого не сделает. Его цель теперь – защитить Марлин. А значит, сделать всё, чтобы она держалась от него как можно дальше.

И потому сейчас, убедившись, что у неё всё в порядке, Гвин вышел из тени и медленно пошел прочь, чтобы за углом трансгрессировать. Марлин не должна знать, что он был здесь. Не должна услышать его магию.

В ярком солнечном дне Гвин не видел ни тепла, ни света. Ему было тоскливо и одиноко. Пустота, всеобъемлющая, поглощала его снова и снова, топила в себе. Гвин не был пятнадцатилетним подростком, чтобы даже себе отрицать очевидное – покидая Марлин, он чувствовал тяжесть и возрастающую тревогу. А с ней ему словно было немного легче. Едва ощутимо. Так что мужчина знал, что эта удивительная девушка всё-таки умудрилась стать кем-то особенным, занять место в его искалеченной душе. В его мертвом сердце разбудить что-то живое.

Прежде чем свернуть за угол здания, Гвин остановился и обернулся. Отсюда он уже не видел Марлин, лишь её дом. Но всё было тихо и миролюбиво, а значит, хорошо.

Встряхнув головой, профессор Гвин трансгрессировал прочь.

***

И в эту ночь Мерлин вдруг уснул. В объятьях Розы. И ему не снился ни Жрец, умирающий от его заклятья, ни кровавая бойня в Австрии, ни плачущий в истерике Майк Спектер. Он видел лишь Розу в белом как снег платье, с легкой полупрозрачной фатой в волосах. Девушка шла к нему навстречу и улыбалась с такой любовью и счастьем, что сердце Мерлина таяло.

И отовсюду на него смотрели радостные, улыбчивые лица. Мама, папа, Мартин, Марлин. Родители Розы. Школьные друзья. И вдруг среди толпы гостей он увидел знакомое лицо старика с короткой седой бородой и черными как ночь глазами. И такое величавое спокойствие, такая сила исходили от этого взгляда, что казались Мерлину осязаемыми.