Вырванные страницы

Уходя, Гвин еле сдержался, чтобы не оглянуться. Но нельзя. Оглянешься - и пропадешь. Ему было жаль Марлин. Но он должен был разбить ей сердце, потому что никогда не сможет ответить ей взаимностью. Потому что его способность любить умерла в тот день, когда он покорился тьме своей мести. В тот миг часть его души, которая могла любить, навсегда исчезла. И на её месте осталась пустота, черная, всепоглощающая темнота.

***

- Что за чёрт?! - мистер Пристли сплюнул на землю и в очередной раз поднял палочку. Но все произносимые им заклинания, даже усиленные заклинаниями Мерлина и Майка, не срабатывали. Невидимый купол, накрывший ту самую деревню, не желал разрушаться. От этого мракоборец злился. Он всегда выходил из себя, когда сталкивался с чем-то, что не мог понять. И, должно быть, в этот раз он винил в своих неудачах Мерлина, так как постоянно бросал в его сторону угрюмые взгляды.

- Позвольте, я попробую? - робко предложил юноша, стараясь не вызвать в мужчине гнев. Но сейчас не до их разборок в том, кто прав. Там, за куполом заклинания, умирали люди. Простые невиновные люди.

Пристли переглянулся с Майком и, убедившись, что его авторитету это не повредит, кивнул:

- Валяй. Только… Гвин, не подведи.

Мерлин приподнял уголки губ, глядя на начальника. А затем подошел к невидимой границе. Невидимой другим, но видимой ему. Он замечал, как дрожал воздух, словно от испарения, как по нему проскальзывали голубые искры не больше пыли. Он чувствовал исходящую от заклятья энергию и силу. Магию. Особую магию. Ту, которой не должно было быть здесь.

Мерлин поднял вверх палочку, хоть и не собирался её использовать. Но не применять же Древнюю магию в открытую на глазах у мракоборцев? Жрец предупреждал юношу, что никто не должен знать его тайну. Особенно, Министерство магии.

Осторожно он коснулся кончиками пальцев волшебного поля. Оно искрилось под его кожей. Услышь то, что скрыто. Увидь то, что утаено. Почувствуй то, что есть.

- Excalus darswo.

Глаза вспыхнули золотым блеском, Мерлин ощутил, как все тело пронзила волна тепла, как она зародилась в губах и через пальцы перешла в купол. А затем раздался звон. Словно стекло разбилось на мелкие осколки. Ограждающее заклинание пало.

- Готово, - выдохнул Мерлин. Его вдруг отчего-то проняла дрожь. Никогда прежде он не применял столь мощной Древней магии против настолько сильного заклинания.

- Отлично, Мерлин, - похвалил его Пристли. - А теперь, оба за мной. Будьте внимательны. Тот, кто наложил таки чары, силен.

Начальник с палочкой наготове вступил в деревню. Майк, следуя за ним, замер около Мерлина и положил руку ему на плечо.

- Ты как? - заботливо спросил он.

- Н-нормально.

Мерлин не был уверен, что это действительно так. Его все еще немного трясло словно в ознобе. Он чувствовал, как волнуется в нем его Древняя магия. И не мог понять, почему.

- Уверен? Выглядишь ты не очень.

- Я же не предлагаю тебе на мне жениться, - фыркнул Мерлин. - Вперед. Закончим с этим сегодня.

В деревне было тихо. Слишком тихо. Так не должно было быть. Мерлин сразу ощутил неладное. В воздухе витала смерть. Всё здесь дышало ей. Никогда прежде юноша не ощущал тьму так явно. Ту самую, о которой так часто говорил ему Жрец. Ту, которая могла поглотить любого. Но тем опасней было, что она захватит сердце владеющего Древней магией. Тогда, говорил Жрец, мир будет в большей опасности, чем когда-либо.

- Сюда! - шепотом позвал напарников мистер Пристли. Майк и Мерлин бросились к нему. Воздух куда-то исчез из груди, оставляя лишь хрипы. Приступ тошноты подкатил к горлу секундной слабостью. А грудь словно сдавили стальные обручи, вызывая боль в сердце.

- Мы опоздали… - выдохнул Майк. Он весь побледнел, и казалось, что его вот-вот вырвет.

Опоздали. Вот почему здесь было так тихо. Вот почему так пахло смертью. Вся главная улица была завалена телами людей. Истощенные, истерзанные, с серой кожей и с искусанными до крови пальцами. На тонких руках проступали ветки вен. Губы растрескались как земля под палящим солнцем. Измученные голодом. Они съели все, что еще могли. Они ели себя.

На некоторых телах была порвана одежда, и сквозь нее виднелись черные полузасохшие раны, со сгустившейся кровью. Их пытали не только голодом. Магией. Они кричали от боли. И крик их до сих пор висел в воздухе. Мерлин слышал его. И сердце его разрывалось. Ему хотелось упасть, зажать уши, чтобы только этот крик прекратился. Но он не мог. Он должен найти того… кто сделал это. Того, кто не человек, чудовище.

Над телами уже вились мушки, стоял смрад. Майк отступил на шаг, но Пристли оставался тверд. В глазах его загорелся гнев.

- Что за мразь это сделала? - выдохнул он. - Кем нужно быть, чтобы сотворить такое?

Мерлин не ответил. Он просто не мог оторвать глаз от мертвых. Старики и старушки. Мужчины. Женщины. Дети. Боже, там были дети. Сколько же здесь детей…

И Мерлин дрогнул. Он не был готов к такому. Он многое повидал, многое испытал, но это… Этот бесчеловечный ужас не снился ему и в кошмарах.

- Тем, кто покорит этот мир, - внезапно раздался новый ледяной голос. - Мной.

Мерлин пошатнулся от шока. Он знал этот голос. И считал его владельца мертвым. Майк и Пристли выставили вперед палочки, прижимаясь к Мерлину с двух сторон. И юноша с содроганием оторвал взгляд от тел и поднял вверх. Впереди, по ту сторону улицы, стоял высокий мужчина, почти старик. Черные глаза яростно блестели, а губы кривила ухмылка. И все внутри Мерлина оборвалось. Он едва не задохнулся от ужаса и паники. Этот мужчина, колдун, был его учитель - Жрец.

***

Гвин ворвался в свою комнату, пытаясь успокоиться. Все вышло из-под контроля. Марлин перешла черту невозврата. Пути назад нет. Как смогут они оба теперь вести себя так, словно этих слов не было? Да, Гвин давно знал о её чувствах, догадывался. Но это не то же самое. Они были учитель - ученица. Теперь они стали кем-то еще.

А ведь Гвин дал себе слово не впускать больше никого в свою жизнь. Не приближать к себе, за свои стены. Это опасно. Это больно.

И что теперь делала Марлин? Взбиралась по эти самым стенам в его душу. Его сердце. Может, её чувства и не игрушка, не прихоть девчонки, а что-то настоящее, это неважно. Нельзя впускать кого-то в свое сердце, когда оно кровоточит. Когда оно сломлено. Это нечестно. Марлин чудесная девушка. И Гвин не тот, кого она заслужила. Не герой, как ей хочется думать. Знай она о самом темном его поступке, так же бы она любила его, как сейчас? Роза бы - да. А Марлин не Роза. Розы нет.

Это прошлое. Гвин знал, что пока не отпустит его, у него не будет шанса на будущее. Но дело было в том, что он и не хотел этого будущего. Он не хотел ничего. Его душа настолько изранена, что он избегал новых чувств, чтобы не испытывать новой боли. Потому что до сих пор не пережил старую. И нельзя отрицать, что его не тянет в ответ к Марлин Маккинон, к ее свету, так отличимому от его тьмы.

Гвин подошел к окну и с тоской взглянул на улицу, где веселились ученики. Это место, Хогвартс, его последнее пристанище, напоминающее дом. Кажется, настало время покинуть и его. Потому что это единственный способ разрушить связь между Гвином и Марлин. И он сделает это. Пусть ему и некуда идти. Но идти пора.

========== Страница тринадцатая, в которой пора прощаться. ==========

- Не может быть… - короткий вдох сорвался с губ. Ощущение взорвавшегося мира поглотило с головой, заставив замереть сердце. Этот человек мертв. Мёртв. Он ушел из жизни Мерлина. Получается, для того, чтобы вернуться в неё тьмой.

- Ты… ты его знаешь? – с ужасом догадался Майк. Мерлин его не услышал. Он сделал шаг вперед. Майк попытался удержать его, схватив за руку, но юноша не заметил и этого. Шаг. И еще шаг. Пока в мире не остались лишь двое – Мерлин и Жрец.

- Ну здравствуй, мальчик, - улыбнулся Жрец почти с теплом. Словно был рад видеть своего ученика.

- Что?.. Как? Ты же мертв! – мысли путались, сбивались, и Мерлин ощущал себя действительно мальчишкой, потерянным и сбитым с пути.