Вырванные страницы

- Могу ли я попробовать, сэр? - нерешительный голос раздался из-за спин братьев Пруэтт. Те тотчас удивленно раздвинулись, и все взгляды устремились на Эдгара Боунса.

- Мистер Боунс? - Гвин нахмурил брови и скрестил руки на груди. Идея казалась ему неудачной. Он понимал то, чего, возможно, не понимал этот зеленый мальчишка, - тот не готов. Не сегодня.

- Я знаю, что у меня получиться, - выпалил Эдгар. - Ведь у меня все получается, вы сами говорили. И в этот раз тоже. Не мега землетрясение. Но небольшие толчки. Всё выйдет, я знаю.

- Нет, - отрезал Гвин. - Это опасно.

Боунс вскочил на ноги. Обычно он никогда не проявлял вспыльчивость или упрямство, но не в этот раз. В него будто вселилась его вторая половина - Джейн Картер.

- Но профессор! - выпалил юноша. - Поверьте мне. Я чувствую, у меня получится. Если вы хотите обучить нас на самом деле, то должны дать нам право рисковать. И выбирать. Самим. Мы не дети с тех пор, как занимаемся этим. И я не ребенок, профессор. Дайте мне попробовать.

Эдгар упрямо и смело смотрел в глаза Гвина и впервые напоминал мужчине самого себя тем юнцом, что верил в идеалы и справедливость. Тем, кто попробовал бы это заклинание несмотря ни на что.

***

Хлесткий удар рассек плечо, но Мерлин не вскрикнул. Лишь сжал зубы, пытаясь подавить малейший стон. Хотя от боли телу его сделалось жарко. Жрец не без самодовольства взирал на него сверху вниз.

- Хорошо, мальчик. Чтобы стать Жрецом, ты должен в совершенстве научиться контролировать свои эмоции, чувства. Свои действия и мысли. Только так. И никак иначе.

Еще один резкий удар плетью пришелся по спине. Должно быть, так поступали давным-давно с рабами или заключенными. Мерлин не был ни тем, ни другим. Но он уяснил для себя, что боль - это неизбежность. И лишь привыкнув к ней, можно научиться не замечать.

- Контроль! - прикрикнул Жрец, когда на мгновенье на лице Мерлина проступила гримаса боли. И юноша тотчас взял себя в руки, вновь натягивая маску, еще не каменную, слегка неуверенную, но это было уже начало.

Мерлин ощутил, как от удара кожа распоролась, будто ткань, и горячая кровь потекла вниз вдоль позвоночника. И кипящая боль распространялась по спине. Но он знал, что Древняя магия в нем поможет залечить раны, а Жрец сделает все, чтобы в этом помочь. Хотя юноша и опасался, что шрамы на его теле останутся на всю жизнь. Но единственное, что беспокоило его по этому поводу - что скажет Роза, когда увидит новые следы на своем парне? Врать вечно он ей не сможет, прикрываясь работой.

Но стоп! Мысли тоже необходимо контролировать. Нельзя отвлекаться. Лишь сосредоточившись на силе, можно выдержать боль, не дрогнув. Мысли о Розе могут вызвать в нем слабость.

- Что ж, - Жрец кинул Мерлину полотенце, - на сегодня хватит. Тебе еще нужно подготовиться к ужину с братом.

- Я не уверен… - промямлил Мерлин, всё еще надеясь, что ему удастся убедить Жреца в своей эмоциональной неготовности.

- Уверен я, - Жрец достал коробочку с мазью из каких-то трав и принялся густо намазывать ей свежие порезы. - Мерлин, я вижу в тебе зачатки большого будущего. Ты можешь стать героем, властелином мира… или никем. Но ты не можешь прятаться вечно от своих страхов. Однажды тебе придется с ними столкнуться. И чтобы победить, ты должен рисковать. Сам. И делать выбор. Не то, что легче, а то, что правильно.

Мазь жгла и неприятно пахла, жидкая, она смешивалась с кровью и стекала по телу горячими струйками. Глаза Жреца горели золотом, придавая ей живительную силу магии. Боль уходила, как и краснота кожи. Разрывы затягивались, оставляя тонкие полоски темных шрамов.

- Вытрись, - приказал Жрец, убирая мазь. Мерлин послушно стал вытираться полотенцем, смывая следы крови. Ткань, мягкая и нежно-голубая, тотчас сделалась бурой, пропитавшись кровавой смесью.

- Ты должен давать людям совершать ошибки. И ошибаться сам, - продолжал Жрец, пока Мерлин одевался. - Лишь только так можно закалить дух и воспитать истинного воина. В огне и боли. А теперь ступай. И будь сильным, мальчик. Помни, чему мы учились все это время. И ты справишься.

Мерлин кивнул, натягивая пальто, и молча вышел под проливной дождь. Тело его еще немного жгло, но он знал, что боль эта пройдет к ночи. Остатки ее прокрадутся в сон, вызвав горячку и кошмары, но к утру от нее не останется ничего. Только новые шрамы. И сейчас его это не волновало. Вечером его ждало кое-что пострашнее. Да, он учился контролировать физическую боль. Но что делать с чувством вины и страхом причинить новую боль своему брату?

***

Нельзя было соглашаться. Но Гвин увидел в Боунсе себя и отступил. Но кому в шестнадцать лет успехи не кружат голову? Кому не кажется, что он бессмертен?

Он понял, что всё сломалось, когда голос Эдгара невольно дрогнул на последнем слове, сбив ритм заклинания. И этого оказалось достаточно.

- Прочь! - завопил Гвин остальным ученикам. Они вскочили с мест и помчались к стенам в тот миг, когда это случилось.

Эдгар ударил по полу с последним звуком собственного голоса. Раздался толчок. И на короткое мгновенье лицо его озарилось обманчивым триумфом. Но Гвин знал, что это не так. Секунду, показавшуюся профессору вечностью, ничего не происходило. Как тут всё тело Боунса вздрогнуло, словно по нему пропустили ток. Юноша вскрикнул от невыносимой боли. И тотчас раздался звук, подобный звуку бьющегося стекла - вены на руках Боунса взорвались, разбрызгивая все вокруг темной кровью.

Девочки в ужасе завизжали, кто-то из парней тоже вскрикнул. Но теперь Гвину не было до них дела. Он ощутил горячие брызги крови на лице, когда бросился к Боунсу. Хрупкое сломанное тело юноши с негромким стуком упало на пол лицом вниз. Он захрипел, словно что-то мешало ему дышать. Руки еще пытались протянуться к шее, когда вдруг безвольно повисли, как у тряпичной куклы. И жуткий хрип прервался, сменившись еще более ужасающей тишиной.

Гвин подбежал и перевернул Эдгара. Лицо парня побелело, глаза закатились, а губы приняли тошнотворный синий оттенок. На руках не осталось ни единого живого места. Каждая вена, каждый мельчайший сосудик раскололся. Словно был хрустальным и теперь разбился на миллион осколков. И кровь заливала все вокруг. Дыхание Гвина перехватило. Столько крови… Плохие воспоминания тотчас вспыхнули в голове. Призраки прошлого, преследующие его всю жизнь, вернулись и дышали в затылок холодом смерти.

- Нет… - прошептал Гвин неслышно. Глядя на свои красные от крови руки он видел перед собой мертвую Розу. В тот раз руки его так же были в крови. Ее крови. Девушки, которую он любил всю свою жизнь. И теперь он не мог допустить повторения той истории. Он не мог погубить еще одну невинную жизнь из-за своей ошибки. Тогда, шесть лет назад, он уже не мог спасти ни родителей, ни брата с сестрой, ни Розу… Но теперь у него есть шанс. Пусть призрачный, но шанс. За такую возможность тогда для своей семьи он бы отдал жизнь.

- Идите отсюда! Все! - выкрикнул он ученикам, жавшимся у стенок со слезами на глазах. Больше не обращая на них внимания, Гвин подхватил Боунса на руки и бегом помчался в больничное крыло, прижимая парня к себе. Он чувствовал сквозь одежду не прекращающиеся потоки крови. Видел ужас и непонимание в глазах встречавшихся учеников, но ему было все равно. Разум туманила паника, но Гвин владел собой. Он вернул контроль над эмоциями даже в такую трудную минуту. За эту свою способность он был благодарен Жрецу. Пожалуй, только за нее.

- Мадам Помфри! - выкрикнул он, врываясь в больничное крыло. - Скорее!

Врач вылетела из кабинета и тотчас лицо ее побледнело от страха.

- Кладите его на кровать, скорее! - охнула она. - Нужно позвать директора!

- Да, да, - кивнул Гвин. - И всех, всех, кто может помочь.

Он отступил, опустив Эдгара на постель и предоставив его заботе мадам Помфри, и тяжело опустился на соседнюю постель. На его лице, одежде и руках еще горела кровь. Глаза не отрываясь следили за мадам Помфри, колдующей над Эдгаром. Но темный узел в груди сжимался сильнее. Это Древняя магия. И вряд ли кто-то, кроме него, сможет помочь этому мальчику.