Страница 54 из 56
В чемоданах были в основном вещи Марины и детей. Кроме поиска убийцы Марины у меня были еще дела. В том числе – обзавестись наконец нормальным жилищем в первопрестольной. Хватит по съемным маяться. Ну и купить новую машину. Благо по местному времени меня можно причислить к миллионерам. Счета в сберкассе разбухали от денег, едва не трещали по швам. А что, за авторство песен мне платят исправно! Да и гонорары за тиражи книг я тоже получаю вовремя.
Пользоваться своим положением известного писателя и выходить из тени не хотелось бы, поэтому я решил купить кооперативную квартиру, причем не в хрущевке с ее полным отсутствием изоляции, а в «сталинке». Их до сих пор возводят, только вот надо уточнить, в кооперативе есть такие или нет. Думаю, трехкомнатной мне хватит. Но я пока этим не заморачивался, нужные знакомые у меня в Москве есть. Они и пробьют эту тему. Да что это, я, вон, с Хилем за руку здороваюсь, и сколько раз был на вечеринках богемы! Правда, не как известный по книгам и песням Игорь Соколов, но неизвестный в жизни, а как свойский Игорек, с которым можно забухать и с девчонками потусить. Так что нужные контакты у меня были. Даже мог без проблем получить квартиру вне очереди как офицер-орденоносец и многодетный отец-одиночка. Вряд ли мне это будет стоить больше штуки, но хотелось бы все-таки кооперативную.
В общем, ближайшее время мне есть, чем заняться, заодно проведу разведку в отношении Агеевой. Запрос по каналам комитета в Москву из Киева дал информацию, что той не было в городе. Выяснилось, что она где-то на курорте. Главное, чтобы не завалили ценного свидетеля и убийцу, с нагличан станется. Как я буду виновных в убийстве Марины искать? Хотя если она умрет, тем все равно не отвертеться, крайних я быстро найду. Даже сам руки о них пачкать не буду, а найду ирландское сопротивление и начну учить, что и как взрывать. Британия в каждодневном терроре быстро скатится в средневековье. Я это умею, я знал, как это сделать.
Родители пока оставались в Киеве, их двухмесячная поездка в Сочи сорвалась. У отца на работе аврал, и отпуска не давали, да и мама пока была занята. Дочек я оставил у них, будет кому присматривать, пока я решаю свои дела в Москве. Думаю, через пару недель вернусь и заберу, если не отыщу след Агеевой. К этому времени вопрос с квартирой решится, да и я закончу свои дела, возможно даже решу провести все лето в Сочи.
Если Агеева сразу не сыщется, то ничего, вернется к занятиям в университете. Я серьезно, но не официально поднапряг коллег из республиканского управления КГБ, те связались с московскими товарищами и пропустили личную жизнь моей будущей жертвы через следовательский рентген. Ни с кем подозрительным она не общалась, следов вербовки не обнаружено. Так что если она по своей прихоти убила Марину, то ликвидация ее как свидетельницы исключается. Будем ждать. Месть, как говорится, подается холодной. Подождем.
Несмотря на то что я действовал неофициально – это было не трудно, почти все парни в республиканском управлении Киева были знакомыми – я все-таки подстраховался и попросил одного вышедшего на пенсию бывшего чекиста присмотреть за родителями и детьми, подстраховать, можно сказать. Тот жил всего в трех домах от родителей, так что обещал помочь и присмотреть, к тому же с отцом они приятельствовали. Соседи же. Тем более он ранее как раз занимался охраной высокопоставленных лиц Украины, работа по профилю.
Что мне не понравилось, так это то, что в официальном запросе московские подтвердили, что Агеева не так проста. Я был не в курсе, что ее дед партаппаратчик и занимает немалую должность в министерстве тяжелой промышленности. Короче, он был одним из замов. Правда, для меня это мало что значило, я просто уяснил для себя позиции.
На Киевском вокзале Москвы меня уже встречали. Приятель был на машине, поэтому мы быстро поздоровались, перетаскали большую часть вещей в камеру хранения, а один чемоданчик и сумку в его машину, подаренную отцом «Победу». Вернее, машина перешла по наследству, батя купил себе «Волгу».
– Куда? – спросил он, усаживаясь. – Может, ко мне? Родители на даче. Отметим твой дембель. Ты когда вчера позвонил, я всех наших обзвонил, сообщил.
Про мою службу в комитете он ничего, конечно же, не знал, про это вообще мало кто знал. Михаил был уверен, что я проходил срочную службу, сорвавшись со скамьи студента по воле сердца. Правда, было видно, что он недоумевает, почему я пришел раньше, по идее мне служить еще больше полугода.
– Вечеринка – это хорошо. Но у меня еще есть пара дел, надо будет решить.
– Че за дела? – поинтересовался он, выруливая на проезжую часть, начал разгоняться, но на перекрестке притормозил: там милиционер-регулировщик остановил поток машин с нашей стороны, явно пропуская кого-то важного.
– Я стал отцом-одиночкой, меня именно поэтому со службы раньше и отпустили. Вошли в положение. В общем, детей где-то надо устраивать. Хочу узнать насчет кооперативной квартиры, родители и родственники денег дали, да и у меня небольшие накопления есть.
– Насчет кооперативной отец помочь вряд ли сможет, сам знаешь, он занимается распределением квартир по очереди. А тут другая служба, но я поинтересуюсь. Хотя знаешь, он не любит, когда я лезу в его дела.
– Так лезть и не надо, мне нужно знать всю эту кооперативную кухню, чтобы понять, что там и как.
– А, это без проблем.
Несмотря на то что Михаил был из так называемой «советской золотой молодежи», он был нормальным парнем и отличным товарищем. Дружили мы уже два года, я ему не раз помогал в щекотливых и не очень ситуациях, а он это помнил.
В это время мимо, наконец, проползла черная служебная «Волга», и регулировщик дал разрешение продолжить движение.
– Решетин, из ЦК, – выворачивая руль, чтобы повернуть налево, сообщил Михаил.
– Ты что, всех членов ЦК знаешь? – удивился я.
– Да не, я тут часто езжу. Вот и поинтересовался, кто это тут проезжает… Вон, Валерка нас ждет.
Еще один мой приятель, на этот раз одногруппник, Валерка Горохов (это он ввел меня в круг новых знакомых) стоял на обочине и, радостно скалясь, махал рукой.
– Здорово, – проорал он и полез обниматься, когда я вылез из машины. – А ты че без формы? Дембель должен быть в форме.
– Да она у меня в чемодане, – отмахнулся я.
– Не знаю ничего, давай переодевайся.
– Сперва ко мне приедем, там можно будет, – лыбился из открытого окна Миха. – Поехали.
Парадка у меня осталась в чемодане камеры хранения. А в том, что я вез с собой, была повседневная, хоть и новенькая. Тоже офицерская. То, что я не рядовой или сержант, они знали, поэтому скрываться смысла не было, да и по документам я был демобилизованным офицером-пограничником, тут уже контора постаралась.
В общем, весь этот вечер и следующее утро мы гудели, отмечая мой дембель, правда, народу было всего шесть человек плюс три девушки. Остальные, видимо, отдыхали кто где.
Проснувшись следующим вечером, я сходил, попил воды из крана. Почему-то на мне была только гимнастерка с одним погоном – на голое тело – и армейские трусы. Приняв душ, я вышел в коридор, вытираясь полотенцем, прошел поле брани в квартире. Перешагивая через друзей (некоторых зеленый змей свалил в коридоре или на полу в комнате), я удивленно подошел к парню, что лежал в обнимку с молоденькой соседкой из квартиры под нами. Она дважды приходила ругаться на шум. Посмотрев на настенные часы, я затряс его.
– Лев? Лева, у тебя же сегодня сольное выступление… два часа назад… было.
Лев Лесенко с трудом открыл глаза, что-то буркнул и перевернулся на другой бок. Подхватив под мышки, я потащил его в душ. Через пять минут он ожил.
– Лева, блин, ты же в театр торопился.
Морщась от головной боли, он перекрыл воду и сказал:
– Да завтра у меня выступление, завтра. Я специально на сегодня перевел, чтобы вы меня не споили… Ведь на минутку заскочил, принять стакан, поздравить – и на репетицию… Споили, гады, слабохарактерного меня… Там есть чем похмелиться?