Страница 13 из 15
Николай Константинович услышал, как с мягким щелчком убираются в кожух на крыше складные винты. Впереди показались огромные щиты со стрелками, приглашающие отобедать в «Омеле». Капитан включил правый поворотник. Одновременно на его руке запищал перстень-разумник. Сообщение тут же вывелось на экран «Фодиатора».
– Уже и штраф за нарушение высотного режима прислали, полюбуйся, Алёша! – кивнул на экран Николай Константинович.
Алексей присвистнул.
– Сколько?! Пятнадцать рублей? Ах ты, ёлки!
– Вот тебе и ёлки, – нравоучительно сказал Николай Константинович. – Хоть даже и императорская машина, а всё равно оштрафуют. Пятнадцать рублей! Ощутимый удар по моей пенсии.
– Это что же у вас за пенсия, если не секрет? – с любопытством спросил Алексей. – Во сколько нынче оценивается двадцать три года радения о благе нации?
Экс-император пожал плечами.
– Нет никакого секрета. Двести тридцать рублей.
– По десятке за каждый год радения! Несерьёзно. Крохотульная цифра.
– Не такая уж и крохотульная, – не согласился Николай Константинович, направляя «Фодиатор» к высоким соснам, окружавшим «Омелу». – Почти столько же будут получать семьи колонизаторов Марса! Всего лишь на двадцать рублей у них больше. А они до конца жизни своих детей не увидят. Я-то хотя бы остался со своей дочерью на одной планете.
Он с любовью погладил тактильный браслет. Тот тут же завибрировал в ответ, передавая привет от Кати́.
– И всё-таки позвольте оплатить штраф за вас, Николай Константиныч! – предложил Алексей, явно терзаясь угрызениями совести. Светлые брови сошлись на переносице, руки скрестились на богатырской груди. – Я неплохо заработал на продаже патентов ВАЗЗ’у, правда.
– Ладно, Алёша, – благожелательно усмехнулся капитан, паркуясь под вечнозелёными хвойными кронами на расчищенной от снега площадке. – После «Букового безумия» возьму на десерт «Ореховый взрыв», и мы в расчёте!
В трактире, как всегда, было многолюдно и разношёрстно – гимназисты в синих шинелях веселились рядом с солидным предпринимателем в полосатом сюртуке; тут же сосредоточенно налегала на еду команда велосипедистов в обтягивающих костюмах (рядом с «Омелой» располагался крытый спортивный центр); растрёпанный паренёк уставился в экран лэптопа с золотой рыбкой; подтянутая дама тихо разговаривала по перстню-разумнику.
Круглые столики перемежались живыми деревьями декоративных пород. В углу журчал небольшой водопадик, из аудиоколонок раздавался негромкий птичий щебет, под потолком уютно устроились ампельные растения всевозможных видов, за исключением одного – собственно омелы. Каскадный кустарник, давший название сети трактиров, никак не поддавался принудительному выращиванию.
Под цветущей кроной комнатного клёна яростно спорили о политике двое старичков.
– А я говорю, будет!
– А я вам говорю, что нет! Не посмеют!
– Ещё как посмеют!
– Не посмеют! Духу не хватит!
– У испанцев-то? У потомков Кортеса – и духу не хватит? Ха!
– Да их весь мир осудит, не пойдут они на это!
– Весь мир осудит, а дело-то будет сделано! Говорю вам – нападут они на Венесуэлу! Нападут, чтоб мне провалиться! Всё к этому идёт.
– Не посмеют, уверяю вас, не посмеют! Мы в цивилизованном обществе живём, в двадцать первом веке.
– А инстинкты-то, инстинкты первобытные никто не отменял! Прикроются восстановлением исторической справедливости – и нападут! Скажут, Южная Америка всегда была испанской колонией! Скажут, надо вернуть территории истинному владельцу – испанскому королю. Вот увидите! Будет война, ох будет!
– А я вам говорю, что не будет! Не посмеют напасть!
– Ещё как посмеют!
Похоже, бывшего российского государя никто из посетителей трактира не узнал. Да и не удивительно: одет он был неприметно, в серое зимнее пальто и тёмный мягкий картуз – Николай Константинович где-то вычитал, что точно такой же головной убор носил Пётр Александрович Фрезе[8], перед которым он преклонялся.
Однако не успели путешественники подойти к стойке обслуживания, оформленной в виде старого пня, как до них донёсся возглас осюртученного предпринимателя:
– Ага! – воскликнул бизнесмен, поднимаясь со своего места. – Глазам своим не верю!
Народ начал оглядываться. Николай Константинович вздохнул. Узнали всё-таки. Телевизор – страшная сила. Значит, намозолил он глаза своим подданным за двадцать три года правления. А ведь так старался не лезть в экран лишний раз!
– Неужто инженер Романов собственной персоной? – продолжил предприниматель, подходя поближе.
– Господин Пузырёв! – удивился Николай Константинович.
Посетители трактира разочарованно вернулись к своим делам. Встреча двух старых знакомых никого не интересовала. Инкогнито экс-государя осталось нераскрытым. Бывшего монарха действительно плохо знали в лицо. И его это радовало.
А вот встреча с представителем конкурирующей фирмы, да ещё и на голодный желудок, давалась тяжело.
– Что это вы делаете за полторы тысячи километров от столицы, любезный? – пристал к Николаю Константиновичу Пузырёв, стряхивая крошки с большого живота. – Зачем вы приехали в Царицын[9]?
– Так, по личным делам, – сухо ответил Николай Константинович, делая вид, что внимательно изучает меню над стойкой.
– Сто лет его не видел, – отдуваясь после еды, сообщил Пузырёв Алексею, – и стоило нашему заводу представить новую модель трансмиссии, как он тут как тут! Выведываете профессиональные секреты, Николай Константиныч? А?
– Да и я забыл, что ваше предприятие тут рядом, Иван Петрович! – сделал шаг в сторону экс-император. – Не нужны нам ваши секреты!
В разговор вмешался Алексей:
– Послушайте, любезный, – взял он навязчивого Пузырёва под локоток, – вы вообще кто?
– Я, молодой человек, потомственный владелец Русского автомобильного завода Пузырёва, – недовольно ответил собеседник, вырывая руку из лап богатыря. – И ваш визит в наши края мне крайне подозрителен!
– А, так это вы автор печально знаменитых «Пузырей»? Тележки на колёсиках. Больше пятидесяти километров без зарядки проехать не могут.
– Никакие это не тележки, юноша! – обиделся Пузырёв, тряся полными щеками. – А доступные автомобили для малообеспеченных категорий населения. И наша новая трансмиссия выведет их на совершенно другой уровень!
– Расслабьтесь, папаша, – грубовато отозвался Алексей. – Уверен, что ваша трансмиссия – очередной мыльный пузырь. Нас она не интересует. Мы здесь проездом. И, кстати, приехали, а точнее, прилетели, на такой сказочной машине, что вашему заводу вовек её не догнать.
– Сильно в этом сомневаюсь! – фыркнул Пузырёв, забрызгав при этом Николая Константиновича. – Да, и смотрите, господин Романов, если я на ваших «русско-балтах» потом найду хоть намёк на мою трансмиссию – из судов не вылезете!
Конкурент удалился в сторону парковки, и путешественники наконец заказали вожделенное «Буковое безумие» вкупе с «Ореховым взрывом».
Название каждого блюда в меню трактира перекликалось с миром флоры. Дело в том, что основатель сети закусочных исповедовал философию друидов. Поговаривали, что на шестой день луны он выходит в свой заросший сад и срезает золотым серпом ветви омелы, чтобы затем изготовить из них целебное зелье. Также ему приписывали бессмертие – телереклама «Омелы» намекала, что её основатель живёт на этом свете не менее двухсот лет, – и отсутствие в его гардеробе какой бы то ни было обуви.
Посетителям трактиров ужасно нравилась вся эта волшебная аура, но главным образом – отменная еда всегда одинаково высокого качества. Со дня своего открытия в семидесятых «Омела» приносила своему основателю неплохой доход, однако настоящий расцвет сети закусочных начался в восьмидесятых. Именно тогда в Российской империи, а затем и в остальных странах, поднялась волна интереса ко всему экологичному. Всё чаще на выборах стали побеждать «Вольнодумцы», всё больше активистов приходило на акции протеста против меховой и нефтяной промышленности.
8
Фрезе Пётр Александрович (1844–1918) – легендарный русский изобретатель, конструктор первого отечественного автомобиля. Впоследствии оригинальные технологии Фрезе широко применялись на Русско-Балтийском вагонном заводе. Как утверждают, он был исключительно мягким, скромным и уступчивым человеком, что позволяло ему ладить с подчиненными и добиваться от них высокого качества выпускаемой продукции.
9
Нынешний Волгоград.