Страница 1 из 6

Апостол истины

Алтаев Ал.

Ал. Алтаев

Апостол истины

Серия «Туппум»

Предисловие

«Зрелище жизни великого человека есть всегда прекрасное зрелище: оно возвышает душу, мирит с жизнью и возбуждает деятельность».

Так говорит незабвенный наш критик Белинский, рекомендуя молодому поколению чтение биографических рассказов.

Особенно важное педагогическое значение имеют жизнеописания великих героев науки – борцов за истину, апостолов правды, сильных волей, которые, преодолевая бесчисленные препятствия и смело противопоставляя научные истины неверным, ложным взглядам, бодро шли к намеченной себе цели и добивались правды.

Одним из таких борцов был Галилей, которому посвящена настоящая книга.

Жизнь этого великого учёного, полная невзгод, лишений и страданий, но в то же время полная непоколебимой веры в торжество научной правды, представляет благодатный материал для книги, предназначенной для юношества.

Передавая историю жизни этого великого «апостола правды», рассказывая о том, как развивался этот гениальный ум, как он работал и боролся, автор старался очертить и ту историческую эпоху, в которой жил Галилей, указать связь, которую имели его труды с трудами других учёных, его предшественников и современников. Вместе с тем автор внёс в свою книгу, в популярном изложении, целый ряд научных сведений, необходимых для понимания тех научных истин, торжество которых было заветной целью Галилея.

Труд свой автор назвал «исторической повестью». Но, в сущности, это не историческая повесть в обыкновенном смысле слова, где история служит лишь фоном, где правда перемешана с фантазией: тут каждый эпизод, каждое событие, каждая черта основана на фактических данных и только самому рассказу дана живая повествовательная форма.

Неугомонный мальчик

В летний вечер 1573 года у ворот невзрачного дома на одной из улиц Флоренции[1] стоял старик в порыжевшем старомодном плаще и широкополой шляпе. Он сердито, изо всей силы колотил в запертые ворота привешенным на цепи молотком.

За воротами послышался топот бегущих ног, и старая служанка наконец распахнула их перед сердитым синьором.

Старик молча прошёл в переднюю, а оттуда в бедно обставленную комнату, где вокруг накрытого стола собралась вся семья музыканта Винченцо Галилея. При входе старика маленький черноволосый мальчуган захлопал от радости в ладоши и весело крикнул:

– А вот и дедушка Козьма! Теперь можно и ужинать!

Сидевшие за столом подвинулись, чтобы дать место старику.

– А вот дедушке и местечко, – говорил весёлый черноволосый мальчуган. – Садись, дедушка, около меня.

Но старик не обратил внимания на ребёнка и стал поодаль, не снимая ни шляпы, ни плаща.

Мальчик ничего не замечал и не унимался:

– Я тебе сейчас помогу снять плащ, дедушка!

Старик не двигался.

– Сиди смирно, Анджело, – прошептала молодая женщина, жена Винченцо Галилея, – ты видишь, дедушка чем-то недоволен…

Она встала с грудным ребёнком на руках и хотела помочь старику снять плащ. Но синьор Козьма резко спросил:

– А ты знаешь, Джулия, где Галилео?

Красивое лицо молодой женщины побледнело.

– Галилео… – прошептала она смущённо. – О господи, разве ещё что-нибудь случилось?

– Галилео нет, и дочь моя, его мать, не знает, где он слоняется с утра до ночи! Уже поздно, скоро по улицам Флоренции нельзя будет пройти без оружия. Или ты хочешь для своего сына компании ночных гуляк?

В глазах жены музыканта показались слёзы.

– А ты что же молчишь, Винченцо? – спросил старик зятя, голова которого низко склонилась над миской, а лоб нахмурился.

Музыкант поперхнулся похлёбкой, закашлялся, положил сердито ложку на стол и бросил недовольный взгляд на жену. Сегодня он целый день бегал по урокам: досуг ли ему было смотреть за сыном?

Вдруг прозвенел торжествующий голосок Анджело:

– А я знаю, где Галилео, дедушка!

Все обернулись к мальчику.

– Так поди и приведи его сюда, мой Анджело! – обрадовалась синьора Джулия, – да скажи, чтобы шёл сейчас же, а то дедушка… да и все мы очень боимся, что его так долго нет…

– И скажи ещё, что я выпорю его, – спокойно договорил синьор Винченцо.

Но мальчика уже и след простыл. Топот его ног о каменный пол коридора смутно доносился до сидящих за столом.

Только теперь отец Джулии Галилей, старый Козьма Аманати Вентури, соблаговолил снять плащ и принялся за ужин.

Анджело пустился бежать вдоль длинной улицы, потом повернул в переулок и спустился к реке Арно около маленьких ворот, ведущих к мельницам.

Солнце садилось и вот-вот было готово потонуть в серебряной глади реки. Река точно засыпала, точно нежилась под тихой лаской уходящих лучей; только лёгкая рябь порой пробегала по ней волной и чуть-чуть колыхала тростник у берега да ветки повисших над нею деревьев… Тихо качались на ржавых цепях лодки; полуразвалившиеся жалкие рыбачьи хижины тёмными силуэтами виднелись на берегу. Невдалеке гудели мельницы, а около их колёс вздымались целые каскады сердитой седой пены.

Анджело остановился, приставил руку к глазам и громко позвал:

– Га-ли-ле-о!

За ним залилось эхо:

– О-о-о-о!

Звонкий детский голос не тотчас отозвался:

– Ну? Здесь!

Через минуту Анджело уже мчался по откосу. В его голове было столько упрёков для брата, слышанных от старших, но, спустившись к самой воде, он все их перезабыл. Это случилось в тот момент, как Анджело увидел рыжие кудри старшего брата Галилео. Босой, по колено в воде, он копался около самодельной запруды в устье ручья около самого Арно и даже не поднял головы при приближении Анджело.

Недолго думая, Анджело последовал примеру Галилео. Его сразу обдало чудесным сырым запахом реки. Среди речного простора, когда волны шепчутся у самых ног, гораздо лучше, чем дома, где нужно сидеть в душной комнате и выслушивать бесконечные выговоры старших…

Галилео устроил запруду и мельницу. Мельница была превосходная: её грубое самодельное колесо довольно быстро вертелось под напором воды, а вода пенилась и шумела. Попавшие в её водоворот щепки отлетали в сторону. Анджело, стоя по колено в воде, хохотал во всё горло. Галилео вечно мастерил какие-нибудь игрушки, похожие на настоящие машины. Анджело приходил от них в восторг и за них обожал брата. Оба мальчика теперь позабыли обо всём на свете и внимательно следили за водоворотом у колеса.

А солнце совсем скрылось… Послышался лязг оружия, и со стороны города на берегу показался патруль. Вдруг Анджело заметил на откосе две знакомые мужские фигуры.

– Дед! Дед и отец, Галилео! – с ужасом прошептал мальчик, трясясь всем телом, и оглянулся, как бы ему лучше задать тягу.

Галилео сердито нахмурился и потряс рыжими кудрями.

– Эй, мальчишка! – раздался наконец дрожащий гневный голос деда, – сейчас пошёл домой! Бродяжничать по ночам на реке! Ну, что же ты молчишь, Винченцо? Или ты ему не отец?

Винченцо угрюмо посмотрел на сына.

– Ступай сейчас же домой! – крикнул он вдруг неожиданно во всю силу своей могучей груди и топнул ногой, – а это – вот!

Он поднял камень и с бешенством ударил в мельницу. Она рассыпалась.

Галилео злобно сверкнул глазами и, закусив губу, молча принялся натягивать на мокрые ноги башмаки; Анджело давно уже захватил свою обувь и мчался изо всех сил в гору, к дому.

Галилео с сожалением обернулся на разрушенную работу. Безжалостная вода разметала остатки маленькой модели мельницы в мелкие щепки и теперь неслась, свободная, ликующая, не сдерживаемая игрушечной преградой…

Флоренция – главный город Тосканы (в Италии). В описываемое время – самостоятельная республика. (Здесь и далее примеч. авт.)