Мужа заказывали?

Я застыла, разглядывая незваных гостей. Как-то сразу в затуманенном алкоголем мозгу родилась догадка: соседи позвали. Было ведь за что.

Промелькнувшая следом мысль: «Ой-ой. Надо что-то делать…»

Думай, Беда, думай. Шевели извилинами, и желательно побыстрее…

10. Белые и пушистые. Очень, очень пушистые

— Гражданка Беда Василиса Сергеевна? — деловым тоном осведомился тот, что постарше. Настолько серьезным, что по спине моей побежал холодок.

Я кивнула, облизывая пересохшие разом губы и стараясь не выдавать волнения. А от меня ведь сейчас еще и перегаром, наверняка, несет за версту…

— Капитан полиции Козлов, — мужчина едва ли не ткнул мне в нос ксивой, чтобы почти тут же ее сменила другая:

— Младший лейтенант Ослик.

И если в первый раз я готова была поклясться, что мне не послышался смешок Лидки за спиной, то сейчас я его расслышала очень даже отчетливо. И товарищи гринписовцы тоже. Однако по обоюдному молчаливому согласию решили проигнорировать данный момент и приступить непосредственно к делу:

— Что же вы, гражданочка, творите-то, на ночь глядя? — капитан покосился на наручные часы, которые наверняка показывали время далекое, от детского.

— А что… т-творим? — от страха я даже икнула.

— Поступила коллективная жалоба: говорят, шумите тут, спать людям не даете. А им ведь на работу через несколько часов, — попытался пристыдить нас Козлов, — детей кормить, за квартиры платить… на благо страны работать.

Ишь ты, какие речи высокопарные! — возмутилась тут же моя внутренняя злыдня. И они, многоуважаемые соседи, разве не могли сами подойти, как для начала? Хотя… музыка грохотала так, что теперь уже не поймешь — подходили ли, или нет.

— Короче, мальчики, тут такое дело…

Не знаю, что собиралась сказать Лидка этим самым «мальчикам», но от греха подальше я ее перебила:

— Да понимаете, тут какое дело… Представляете — прихожу я, значит, домой, после работы, уставшая, а тут такое!..

— Какое? — тут же полюбопытствовал тот, что помоложе и посимпатичнее, — Ослик, кажется — глядя на меня с интересом, аж шею вытянул.

— Ну… такое, — я обвела рукой царящий в прихожей бардак, который мы учинили, пока одевались. — Поднимаюсь домой, а дверь настежь открыта! И музыка во всю грохочет — представляете?! — и смотрю на них таким ошалелым взглядом, что сомнений в правдивости возникнуть не может. Во всяком случае, я искренне на это надеюсь, ибо ночевать в обезьяннике мне не улыбается, мягко говоря.

Под затягивающуюся паузу у меня аж губы задрожали. От распирающего изнутри дикого хохота. И хохот усиливался, переходя в рвущийся из меня ржач, от осознания: какая, должно быть, Лидка стоит за спиной багровая, как вареный рак, и с не меньшим трудом борется со смехом. Но на деле я постаралась сделать вид, что вот-вот заплачу, а хрюк от недостатка воздуха замаскировать под жалобный всхлип.

— Что-то пропало? — с подозрением протягивает наконец капитан.

Мужчина, можно я вас поцалую?!

— Да все, все пропало! — сокрушенно вздыхаю в ответ, пытаясь успокоиться заодно. Ой, не нравится мне эта импровизация, как бы язык мой до Киева не довел… — Мужик — бросил! Квартиру — ограбили!

— Ограбили? — оживился Ослик, аж брови взлетели, прячась под криво нахлобученной синей цигейкой полицейской ушанки.

Вот тебе и язык без костей. Самый настоящий, мать его за ногу!

— Наверняка и ограбили, — киваю и для убедительности отступаю на шаг: — Я еще не смотрела… Но разнесли вон, все… А я же сюда душу вкладывала, в каждый квадратный сантиметрик, в каждый камешек, каждую плиточку, а они… И-ироды-ы!.. — всхлипываю для пущего эффекта.

Что-то Лидка за спиной подозрительно притихла.

— Гражданочка, от вас алкоголем несет, за километр, — недоверчиво произнес капитан.

— Я даже угадать могу, что вы пили! — похвастался младший лейтенант и, вопреки моим ожиданиям, — а ждала я, как минимум, обыска кухни, — принюхался: — Ммм… Это определенно Шардоне… Бургундия, восемьдесят девятый год!

— А вот и не угадали! — зло буркнула я. — Самогон из кукурузы, пес знает, какой год.

При слове «пес» из гостиной высунулся все еще шокированный Ванька. И, судя по его осовелому взгляду — у малыша сейчас дикий отходняк.

С тихим скулежом Ванька подбежал ко мне и уткнулся мордочкой мне в ногу. Пришлось взять его на руки.

— А мы тут, так сказать, виски балуемся, — хохотнула подруга, очевидно, в попытке разбавить напряженное молчание.

— Да какое там «балуемся»! — махнула я тут же рукой. Черт бы побрал эту Лидкину болтливость, особенно, когда выпьет! — С горя это, товарищ…

— Капитан Козлов.

— Да, именно… — я шмыгнула носом.

— А позвольте узнать: где вы работаете, кем, и до скольких длится ваш рабочий день. — Я ответила, а капитан продолжил, вкрадчивым тоном: — То есть вы утверждаете, что пришли домой после работы, а тут «такое», — он тоже обвел рукой прихожую.

— Угу, — не задумываясь, кивнула я.

— И как это понимать? Из ваших же слов следует, что рабочий день у вас заканчивается намного раньше. По-моему, вы завираетесь, гражданка Беда. — Капитан со вздохом почесал взмокший лоб. — В общем, ясно все с вами. Ослик, оформляй протокол и штраф. А вы, милые дамы, впредь не пейте так много, иначе у нас не останется выбора, кроме как силком везти вас в участок.

— Постойте-постойте! — спохватилась я, устраивая Ваньку на руках поудобнее. — То есть как это — «завираюсь»? И ничего это со мной не ясно… Пф! Вы заявляетесь в мою квартиру, под утро, — а у меня тоже, между прочим, планы были на выходные! — устраиваете допрос на пороге…

— Ну так, вы и не приглашали, — улыбнулся Ослик, который достал необходимые бумажки но заполнять не спешил.

— …и после этого я еще обязана перед вами отчитываться?! — закончила свою проникновенную тираду.

— Хм… Хорошо. Ответьте, в таком случае: куда собрались в такую рань?

— Да бывший звонил: сативу, говорит, по хорошей цене нашел. — Брякнула какую-то чушь со злости, ибо глупая ситуация уже не забавляла а раздражала.

— Сативу? Бывший? — поочередно изумились участковые.

— Не тот, который бросил сегодня, а другой бывший, — мрачно пояснила я, силясь не запутаться в собственном вранье. — Предыдущий. И это была неудачная шутка… Да что я перед вами отчитываюсь, вы даже не пытаетесь войти в мое положение!

Мужчины переглянулись, рассмеялись, а потом Козлов сказал:

— Мы готовы выслушать. Рассказывайте все, с самого начала, по порядку, и в подробностях, пожалуйста.

Пришлось снова импровизировать на ходу. В итоге я им наплела что-то о том, что бывший жених (да, пришлось не только приврать, но и приукрасить немного) позвал меня сегодня после работы в кафе, и уже там сообщил, что мы расходимся. Безутешная я, не в силах возвратиться в квартиру, где столько напоминало о «нас», решила погулять по городу. Но вернуться все же пришлось, когда вспомнила про голодного, предоставленного самому себе мопса. А когда пришла и узрела погром с музыкой — испугалась и позвала подругу. В свете всех событий захотелось расслабиться и мы немного выпили. Для достоверности, что «немного» я даже вытащила из мусорки пустую бутылку из-под «Джека» (стараясь не греметь пустой винной), и показала такую же, разбитую, в ванне.

И знаете что? Стоя вот так перед блюстителями правопорядка и рассказывая им басенки местного сочинения, я была несказанно, просто ужасно рада, что живу в простом районе, а не в элитном, со всякими сопутствующими штучками, вроде видеонаблюдения. Иначе, как пить дать — вранье не только не прокатило бы, а еще и боком вышло.

— Так может, это ваш пес все и учинил? — вынес вердикт младший лейтенант, поудобнее просовывая кожаную папочку подмышку. — Голодные животные и не на такое способны! — со знанием дела сказал он, после того, как мужчины все же прошли в квартиру и осмотрели ее, для верности. Наследили мне правда, гады, но очень надеюсь, что больше они сюда не вернутся.