Страница 20 из 21
Далее Младший сын обратился к Янсену и Карлу и уточнил у них, какой потребуется транспорт, чтобы везти оборудование. На что получил ответ, что они вполне смогут довольствоваться двухместным открытым вездеходом.
Карл, похожий на большого и очень хитрого кота, которому обещали крынку сметаны, в ответ хищно улыбался и потирал руки, нетерпеливо подгоняя Янсена, который молчал и был глубоко погружён в свои мысли.
Хейдар несколько раз посмотрел на него долгим взглядом и не выдержав спросил:
— Друг, в последние несколько месяцев ты слишком задумчив, даже для себя самого. И постоянно отводишь глаза и меняешь тему, когда я к тебе обращаюсь. Я начинаю беспокоиться, уж не планируешь ли ты оставить команду и покинуть Мёльн по каким-то причинам. Ничего не хочешь мне рассказать?
Янсен в ответ только слабо отмахнулся, но в глаза товарищу так и не посмотрел и снова отшутился, что просто устал и хочет в отпуск, куда-нибудь к морю, желательно не к северному.
Тогда Хейдар хлопнул его по плечу и предостерег:
— Не наделай глупостей, очень прошу. Ты от стольких бед уберег меня в свое время, дай и мне возможность отплатить тебе той же монетой.
Янсен остановился, поднял голову и, наконец глядя в глаза командира, просто и спокойно ответил:
— Иногда есть путь, по которому нужно пройти одному. Но чтобы ни случилось, я хочу, чтобы ты знал, я никогда, запомни, никогда не предавал и не предам ни тебя, ни ребят и не сделаю ничего, что могло бы вам повредить. А время, прожитое на Мёльне, самое лучшее, что случалось со мной в этой жизни.
После чего в ответ пару раз хлопнул Хейдара по плечу и, забравшись на вездеход, укатил к терему Кара-Чура.
Остальные стали устраивать лагерь на берегу, чтобы дождаться возвращения Янсена, и попутно вспоминали прощальную вечеринку для Карла, который все же решил остаться для своей научной работы с Кара-Чуром.
И все сходились к выводу, что самым ярким был момент, когда расчувствовавшийся Хафидт, единственный в команде Дракко настоящий моряк, живущий мыслями о море и скучавший по нему на суше, крепко обнял Карла, тоже единственного в команде Дракко, кто это самое море боялся и ненавидел, со словами:
— Мой друг, мне будет так не хватать наших бесед и в особенности споров, но я все же не оставляю надежды, что однажды ты одумаешься и поймешь, как ученый и истинный нордсьен, что в твоих жилах тоже течет не кровь, а морская вода, и вернешься к нам на корабль.
Чем вызвал искренний испуг у биотехнолога, который, под воздействием настоек, в обилии подаваемых за столом прощального ужина, тут же представил себе в деталях, как в ходе какого-нибудь неудачного эксперимента кровь его становится соленой водой, отрастают жабры, плавники и хвост, а сам он до конца дней будет обречен на проживание в море.
После чего Карл стукнул бокалом по столу и вращая глазами крикнул:
— Никогда!
Чем вызвал дружный хохот всего экипажа Дракко.
Хейдар молчаливо стоял поодаль и смотрел на своих людей, разбивающих лагерь, и ему было неспокойно. Поведение Янсена еще можно было списать на усталость, но то, что и Гуннар в последнее время все больше молчал и очевидно терзался какой-то тайной, и глубокие познания Алёши в точечных взрывах, которые так пригодились для вызволения Хрорика, приводили молодого кёнинга к одной крайне неутешительной мысли. А нынешний странный разговор с ван Бергом только подтверждал его догадки.
От невеселых раздумий его отвлек странный, но при этом знакомый звук.
В тот же момент из реки на поверхность поднялась уже виденная экипажем ранее амфибия Черного черепа, та самая, что ранила Карла, и чуть проплыв вперед снова ушла под воду, оставив за собой след на воде.
Дракон неодобрительно покачал головами и встревоженно посмотрел на Хейдара, который велел поставить корабль в режим защиты, чтобы иметь возможность быстро активировать силовые щиты прямо с его коммуникатора в случае необходимости.
Через пару часов, когда солнце клонилось к закату, вернулся Янесен — один и уже без коробок. Рассказал экипажу, как устроился Карл и как они с Кара-Чуром сразу же приступили к каким-то своим опытам и исследованиям. Передал всем приветы и пожелания и хотел уже спросить у подошедших к нему Алёши и Хейдара, как они сами тут устроились и когда планируется возвращение домой, как снова послышался шум, и над степью показался низко летящий самолет, а следом за ним вдоль берега неслась лодка Черного черепа.
Амфибия давно вела на прицеле самолет геологов, и как только он появился в зоне досягаемости орудий, внезапно атаковала его снизу, в брюхо, маскируясь темным фоном берега реки, на который она выкатилась. Самолет стал терять высоту, снижаясь крутой спиралью, но у самой земли смог выйти вверх, дымя пробитым мотором и натужно завывая.
Горецвет, памятуя о том, что ему рассказывали Хейдар и Алёша, решил помочь непонятным геологам, раз они, со слов его новых друзей, сеяли добро и справедливость, в отличие от их противника Черепа, от которого и самому Горецвету уже перепало бед.
Поэтому, не долго думая, он вступил в бой с амфибией Черного властелина: проскочил над ней боевым разворотом и, уходя в штопор, быстро сблизился и атаковал единовременным залпом огня сразу из трёх голов, а чтобы закрепить результат, подхватил лодку и, взмыв вместе с ней вверх и набрав приличную высоту, резко разжал когти.
В этот момент под Горецветом пролетал самолет геологов, все же подбитый и дымящийся.
Пилот, не в силах справиться с машиной, которую он не мог уже вытянуть, принял решение катапультироваться, и с криком ужаса «Дракон!» пролетел слева от крылатого ящера и дернулся еще выше, утягиваемый открывшимся парашютом.
Как в замедленной съёмке Алёша, Янсен и Хейдар наблюдали теряющий высоту самолет, который, искрясь и оставляя за собой черный след, таранит так своевременно выпущенную из когтей ящера лодку, и как они красиво взрываются и падают куда-то в закат.
Катапультировавшийся пилот медленно опускался. С противоположной стороны к месту его предполагаемого приземления спешила группа поддержки.
— Завтра похоже похолодает, — философски отметил Хейдар.
Янсен и Алёша молча переглянулись.
Хейдар продолжил, указывая рукой на горизонт, где красиво догорали сошедшиеся в неравном воздушном бою лодка и самолет:
— Закат оранжевый, даже почти красный. Примета такая.
Янсен и Алёша еще раз посмотрели друг на друга, но комментировать не решились.
У Хейдара сработал коммуникатор, и он активировал видео-связь.
Звонил Николай. И выглядел он раздраженным, хоть и пытался совладать с собой. Губы его вытянулись в прямую линию, пальцы отбивали неровную дробь на столе.
Сквозь зубы он в сердцах процедил:
— Мальчишка! Не знает как угробить себя и меня в придачу!
Затем, видимо вспомнив о присутствии Хейдара на видео-связи, смог взять себя в руки и уже более спокойно сказать:
— Хейдар, я приношу свои извинения. Сегодня был сложный день, я чуть не потерял своего младшего племянника, — тут губы Николая сжались на секунду в нить, но он выдохнул и продолжил, — к тому же, как выясняется, этот день еще не закончился, и мне потребуются твои услуги.
Николай замолчал и какое-то время внимательно разглядывал окружение Хейдара.
— Насколько я вижу, пейзаж за твоей спиной недвусмысленно намекает, что ты по какой-то счастливой для меня случайности находишься в степях половяков. Могу я рассчитывать на твою помощь по решению одной небольшой, но существенной для меня проблемы?
Хейдар молчаливо окинул взглядом пустынный горизонт и красное пятно на западе, которое весело искрилось и потрескивало, а небольшие ярко-фиолетовые взрывы все еще догорающих топливных баков амфибии вносили оживляющую нотку в первозданную тишину и красиво оттеняли оранжево-красный закат.
Хейдар развернул коммуникатор так, чтобы его собеседник увидел остовы лодки и протаранившего его самолета, догорающих прямо посреди бескрайней степи, и услышал придушенный стон и неразборчивое, но крайне любопытное ругательство на русском, состоящее в основном из сослагательного наклонения и междометий.