Ни о чем не пожалею

– Вот, черт, – воскликнула она, увидев, что кофе из-за ее размышлений убежало, залив конфорку и плиту.

После двух глотков черного кофе, в котором и топор бы не утонул, она почувствовала, что в голове стало проясняться, и она даже смогла позлорадствовать. На ее имя были оформлены квартира, и две машины иномарки: темно-синяя «Ауди» модели А 6, и темно-коричневая «Пежо» 307 модели.

– Анатолий это сделал для того, чтобы в случае чего не остаться без ничего, – засмеялась горьким смехом Ирина, – каламбур. Ха, ха, ха, – вырвался у нее нервный смех, который перешел в истеричный хохот, а потом и вовсе в рыдание.

Опустив голову на стол, она заливалась слезами, понимая, что теперь ей рассчитывать не на кого. Пусть муж, живя с ней рядом, не был без ума от нее, и у них остался только пепел от их любовного костра, но все же он оберегал ее от всех житейских проблем. А в мире богатых с обедневшими дружбы не водят. Им вместе никогда не идти в ногу.

Глава 2

– А-а-ах! – звучал женский стон.

– М-м-м! – ей вторил мужской, и обладатель его конвульсивно дернувшись несколько раз затих, уткнувшись головой в подушку.

– Я чуть не умерла, – простонала Виолетта.

– И куда вознеслась бы в рай или ад? – с сарказмом спросил Кирилл, ложась спиной на подушку, и прикуривая с удовольствием сигарету. Года, а их у него уже было сорок два, напоминали о себе, из-за того, что он любил хорошо поесть, а о спорте и не задумывался. Когда? Утром работа, вечером женщины и выпивка. Но, вот уже полгода у него только одна пассия, но она такая горячая, изматывает так, будто бываешь на марафонской дистанции.

– Конечно в рай, – с небольшим жеманством ответила женщина и тоже закурила.

– Боюсь, тебя туда не возьмут, – выпустил он кольца дыма к потолку.

– С чего это вдруг? – с серьезным видом поинтересовалась она.

– Ты изменяешь мужу, а это грех, – усмехнулся Кирилл.

– А тебе, между прочим, тоже не светит это место, – с едкой улыбочкой на пухлых губах проговорила Виолетта.

– А я тут причем? Я никому не изменяю.

– Ты чужую жену соблазняешь, – воскликнула она с довольным видом, что смогла сказать умную вещь.

– Кто говорил бы, – сжал он пальцами сосок ее груди, – у тебя такой вид соблазнительный, что мимо не пройдешь.

– Правда? – с придыханием спросила Виолетта.

– Конечно, бросай своего вояку, на что он тебе нужен? Денег ноль, в перспективе ничего утешительного. Не надоело мотаться по гарнизонам и пользоваться казенной мебелью?

– До чертиков, – вздохнула Виолетта. – Зато дочь от него без ума.

– Ну и что, так и будешь гробить свою жизнь из-за дочери? Состаришься, вспомнить не о чем будет.

– Даю гарантию, что коснись мне подать на развод, дочь останется с отцом.

– Так и пусть остается, большая ведь уже.

– Ты, что, как можно бросить ребенка?

– Дурочка ты, Виолетта, – туша сигарету в пепельнице и поднимаясь с постели, сказал Кирилл. – Я тебе предлагаю обеспеченную жизнь, а ты отказываешься. А от твоего майора, как от кошки – ни шерсти, ни молока.

– Что?

– Что слышала? – натянул он халат, и встал перед ней, глубоко засунув руки в его карманы.

– Нет, это правда, ты хочешь, чтобы я жила с тобой? – вскочила Виолетта на постели ногами.

– Не люблю два раза повторять, – тоном крутого бизнесмена произнес Кирилл, кривя уголок рта.

– Я согласна!

– И дочь оставишь? – с недоверием взглянул он на нее.

– Да, – кинулась она в его объятия. – Мне пора и о себе подумать.

Кирилл ее подхватил и они, смеясь, закружились по комнате.

– Давай уедем из этого вонючего городка, – остановившись и поставив Виолетту на пол, переводя дыхание, предложил Кирилл.

– Правда? О, неужели я покину его? – радостно завизжала Виолетта. – А я думала, что и помру здесь, – прижавшись к нему, с придыханием произнесла она.

– Да, думаю, надо выходить на просторы. Поедем в Краснодар. Там у меня брат живет, и тоже занимается бизнесом. Он давно предлагал мне войти в долю, только я все никак не решался отсюда уехать. Иди-ка детка на кухню, приготовь что-нибудь поесть, – шлепнув ниже спины, сказал Кирилл. – На сытый желудок и проблемы лучше решаются, их у меня сейчас появилось выше крыши, а я пока схожу, душ приму.

– Кирилл, мне бы домой, – взглянув на часы, показывающие восемь вечера, пришла в себе Виолетта.

– А на кой, черт тебе сейчас туда спешить? Ты же согласилась со мной жить, – вразумил ее любовник. – Можешь с сегодняшнего дня начинать жить со мной.

– Нет, сегодня не получится, – стараясь сохранить остатки пристойности, с задумчивым видом протянула она. – Мужу надо сказать, с дочерью поговорить.

– Ну, знаешь, подруга, так ты ко мне и до Нового года не переедешь, и из городка мы никогда не уедем. Не будешь рядом со мной, я и продажу своих магазинов не буду начинать. А ты сама понимаешь, что переезд надо начинать сейчас весной, чем зимой. Ладно, давай топай к своему драному майору, забудь о том, что я говорил, – и он стал подталкивать ее к выходу, несмотря на то, что она обнаженная.

– Кирилл, – залилась смехом Виолетта, пытаясь легкомысленным видом снять напряжение появившееся между ними, – ты что так и выставишь меня в подъезд? А, я поняла. После этого мне только и останется, что бежать к тебе.

– Какая ты догадливая, – ухмыльнулся он. – Ну, что переезжаешь ко мне сегодня? Я помогу перевезти вещи, – поцеловал он мочку ее уха, и Виолетта почувствовала, как ее пронзило желание. Она еле слышно застонала. – Ну, вот видишь, – прошептал с придыханием Кирилл, оставляя цепочку поцелуев на ее шее, – насколько мы с тобой совместимы.

– Да, мой любимый, – согласилась с ним Виолетта и приникла в долгом поцелуе к его губам, который привел их к более решительным действиям, из-за чего они на полчаса снова потеряли возможность говорить.

– Я перееду к тебе сегодня же, – сказала Виолетта, как только освободилась от объятий любовника. – Ближе к ночи поедем ко мне. Муж уже находится на дежурстве, а дочь надеюсь, в это время будет спать. Мне не хотелось бы видеть на прощание ее глаза обвиняющие и упрекающие.

– Мама, а что это ты так поздно сегодня? – раздался голос дочери, как только Виолетта перешагнула порог своей квартиры спустя три часа и включила в прихожей свет. Кириллу пришлось быстро отпрянуть назад и остаться на подъездной площадке.

– Ты, что это не спишь? – с раздражением прошептала она, увидев ее в дверях детской комнаты в ночной сорочке, которая из-за худобы висела на ней, как мешок. Виолетта, всегда с досадой отмечала, что Веста, несмотря на красоту имени, сама не отличалась ею. Да, еще в придачу к очкам, в роговое оправе, эти скобы на зубах. Вот так посмотришь на свою двенадцатилетнюю дочь и поморщишься, думая, за что ребенка Бог наказал, не дал ему красоту матери и отца.

– Тебя жду. Папа тоже ждал, хотел поговорить с тобой.

Виолетта поморщилась.

– Да, я кассу сдавала, выявилась недостача. Пришлось все по новой пересчитывать, – начала она оправдываться перед дочерью. – Вот и припозднилась маленько.

– Ага, всего лишь на четыре часа, – с сарказмом сказала дочь.

– Ну, ну, поговори еще с матерью, – приструнила ее Виолетта.

– Ладно, пошла, я спать тогда, – зевнула Веста. – Там на плите есть макароны по-флотски.

– Ой, спасибо дочка, – отблагодарила ее непутевая мамочка, не собиравшаяся даже притронуться к еде, после того, чем поужинала у Кирилла. Да, и волновало-то ее сейчас больше, как бы быстро и тихо собрать вещи и умотать из квартиры.

Веста проснулась и, не открывая глаз, подумала, что она отлично выспалась, а вставать, судя по тишине в квартире, еще рано. Потянулась, открыла глаза и увидела, что сегодня на улице стоит ясная солнечная погода. Скосив лениво глаза на будильник, полюбопытствовать который час, она в ужасе раскрыла их. Десять часов утра. Они проспали, мама на работу, а она в школу. Веста с криком: