Победитель?

Мадеусне успел ничего сделать, уже готовый защищаться, он, словно статуя, с поднятым вверх клинком топтался на одном месте, тогда как все остальные вырезали даже не сопротивляющихся противников. Зрелища, что развернулось перед Герцогом вполне хватило для того, чтобы ввести его в транс, где он не мог шелохнуться, вынужденно осматриваясь вокруг, в ожидании атаки, которой так и не последовало, конница просто смела всех наземных противников подобно тому, как коса опрокидывает высокую сочную траву, одним взмахом.

— Верёвки! Тащите лестницы!! — бригадир не остановился на погоне за сбежавшими, его следующей целью стали вражеские лестницы, по которым солдаты до сих пор спешно взбирались, после команды, отданной командиром Маии, несколько лошадей его подчинённых оказались у основания штурмовых лестниц, тогда как всадники на них, умело привязали верёвки к сёдлам, а также к перекладинам, и не медля, дав единовременную команду, хлестнули своих ретивых лошадей так, что те взметнулись на дыбы, а после резко потащили за собой тяжелеёшие лестницы, прямо с лаксоскими воинами на них, чтос огромной высоты полетели прямо к земле, не успев преодолеть всего пару шагов до заветной верхушки стены, куда добрались уже многие их товарищи.

— ААААААА!!!! — тела противника просто расшибались в лепёшку, с грохотом приземляясь различными частями тела, к удивлению, некоторые всё — таки выжили после такого падения, но переломанные конечности только позабавили всадников, что просто оставили павших медленно и мучительно умирать, не в силах даже пошевелиться от вездесущей боли.

— «Как же жестоко» — подумалось тогда герцогу, который всё ещё не подозревал, какое зрелище откроется перед ним, когда лошади, уже волочащие за собой на верёвках огромные камни, расчистят им всем дорогу в город.

Глава 56 / За Колхиду ребята!!!

Глава 56.

— Что с ним? — последние выжившие воины, защитники королевского дворца, оставшиеся совершенно одни после того, как несколько элитных бойцов остались прикрывать их отход, молодые ребята не могли вселить в себя ничего, кроме паники. Враг уже распространялся по зданию, словно смертельный поток, коридоры то и дело отражали эхо от шагов и криков, которые нельзя было воспринять иначе, как радостные улюлюканья погрома войны.

— Хаха, тут столько всего!…

— Город наш, эй! А ну оставь мне что — нибудь!!… — возгласылаксоскихштурмовиков давили на укрывшихся в безопасном месте, солдат, слишком сильно, неприметная дверца в тени одного из закоулков дворцового коридора, служила сейчас спасительным укрытием для отступивших воинов, а также некоторых слуг, которые всё ещё продолжали выполнять те или иные поручения, многих из них уже поймали вражеские солдаты, и слуги, что не успели вовремя спрятаться, тут же расстались со своими жизнями, а самые «везучие», были взяты в плен.

— У него дыра в груди. Не видно разве? — едва слышно огрызнулся самый старший из выживших бойцов в той самой секретной комнатке, пока за толстой маленькой дверцей то и дело раздавались громкие звуки шагов, а также периодические возгласы вражеских отрядов, которые громили всё подряд, рассовывая любое попавшееся на глаза добро по мешкам, и попутно ища проход в королевские палаты, ведь приказ был захватить Короля Марка Колхидского живым, а это, несомненно, считалось бы весьма почётным достижением, котороесулило великую честь.

Посему, каждыйлаксоскийсолдат стремился первым найти проход в покоиего величества, дабы заработать побольше славы, но соблазн поживиться прямо сейчас был слишком велик, и почти все с лёгкостью предавались ему, буквально сметая со стен и полок всё, что плохо лежит, изредка им везло, и солдаты натыкались на симпатичных и, естественно, беззащитных служанок, которые не могли сделать ничего, кроме какпозабавитьтренированных бойцов своими жалкими и бессмысленными попытками к бегству, а также пронзительным визгом, когда их хрупкие женские тела оказывались прижатыми к полу и стенкам коридоров, а довольные своими достижениями солдаты, не стесняясь, начинали насиловать тех прямо в одежде, нетерпеливо отталкивая друг — друга, чуть ли не доводя дело до драки, пока в какой — то момент им не надоедало, и они сами прекращали забаву, направляясь дальше, в поисках новых наград.

ГенералНортингпотерял сознание от боли и кровотечения где — то в момент, когда его тело волокли по одному из коридоров, военачальник из последних сил сопротивлялся слабости и забвению, хоть и с трудом, но ему удалось продержаться ещё несколько долгих секунд, прежде чем просто — напросто отключиться. Среди спасителейНортингаоказался последний из медиков отряда, который сейчас как раз — таки и осматривал тяжело — раненого генерала на предмет его ран, над которымисклонились непроизвольно и все остальные присутствующие. Ввиду того, что в укрытии было довольно тесно и душно, трудно представить наиболее неудачного места для содержания раненого человека.

— У него кровотечение, сильное… найдите мне тряпки чистые и… Эй — ЭЙ — ЭЙ! Не снимать доспех! — чуть ли не переходя на крик, зашептал боец — медик, что уже обмывал руки в алкоголе из своей заначки, хотелось бы обычной водой, но ничего лучше под рукой не нашлось, так что ценная жидкость пропала сейчас именно таким образом, просто растёкшись красным пятном на деревянном полу. Бойцы уже были готовы не предусмотрительно освободить тело пострадавшего от оков снаряжения, думая приэтом, что так медику будет легче работать с ранением, но это была большая ошибка, тут же остановленная знающим воином — Броня держит его, если у него сломана грудная клетка, в чёмя, практически не сомневаюсь уроды, то это означает, если вы сейчас начнёте его толкать и переворачивать, то сделаете только хуже, у него и так от ваших кривых рук рана раскрылась, дак выему ещё и хотите скелет покрошить? — злой голос полностью отчитал некомпетентное и поспешное поведение бойцов, после чего, последние, естественно отпрянули прочь от тела командующего, предоставив всё в руки хоть немного опытного медика. — Так…

УНортингане наблюдалось каких — либо признаков сознания, поэтому солдат без зазрения с силой приложил протянутые ему тряпки к повреждённому месту, отчего послышалось слабое хлюпанье, а затем сложенная в несколько раз ткань стала медленно окрашиваться в тёмно — красный. Не имя под рукой совершенно никаких приспособлений, ибо вещь мешка боец лишился ещё в момент обороны входных врат, когда ему пришлось бросить её в морду слишком уж яроразмахивающегомечом, лаксоскоговоина, а затем, воспользовавшись моментом, добить того уже собственным клинком.

Со сторонывсем казалось, что знающий человек способен голыми руками сотворить чудо, что генерал вот — вот откроет глаза, и, словно по волшебству, встанет на ноги, но со стороны медика всё то, что он предпринимал, выглядело лишь как жалкая попытка одолеть носорога с помощью деревянной палки, уже несколько раз проверив пульс на теле командующего, баец сделал вывод, чтосердцебиение пострадавшего постепенно ослабевало, стуки пульса раздавались всё реже, а как сделать нормальный массаж сердца боец не знал, ибо доступ к груди генерала не просто был перекрыт, дакещё и осложнялся обширной раной, которую нельзя было тревожить ни в коем случае.

Тишина повисла в помещении, жаркий пот стекал крупными каплями со лба медика, который вновь и вновь прощупывал артерии и вены на руках и шееАмадеуса, но всё говорило о том, что человек был бессилен против останавливающегося, в данный момент, сердца генерала, всё, что мог делать медик, дакэто держать окровавленные тряпки, а также прикладывать ухо к ноздрямНортинга, что также, постепенно, перестали подавать признаки жизни.

Немного отпрянув назад, боец устало плюхнулся на пол, вытирая пот с лица, после чего, немного приподняв красные тряпицы, он наблюдал, как кровь перестала вытекать из раны, начав потихоньку свёртываться снаружи, подтверждая тем самым полную остановку сердца генерала, что был их последней соломинкой ко спасению. Воздух более не покидал лёгкихАмадеуса, что остался лежать спиной на полу, окружённый в страхе трясущимися подчинёнными, которые не могли поверить в исчезновение их последнего шанса. Все последние часы, прошедшие для них, словно ещё одна ужасная жизнь, прошли под предводительством этого самого человека, который позволил им дожить до этой минуты. Все они погрузились сейчас в страх и глубокую скорбь, силы покинули каждого из этих людей, слуг, воинов… каждый находился на пределе своих возможностей, загнанные в угол, с постепенно тающими запасами кислорода, они не знали, что делать теперь.