Страница 21 из 32
VКогда же юности мятежнойПришла опасная пора,Он понял, что без дев, как прежде,Уж не мила ему игра.Едва почувствовав свободу,Не стрижен и не брит в угодуСестре и матери своейИ сонму злых учителей,Он школьный быт сменил украдкойНа подворотни, драки, бег,И пенье птиц, и белый снег.Пусты, легки его тетрадки.А раз, хоть не пустила мать,Хотел в Америку сбежать.VIДуша, однако, не лежалаЕго покрепче ни к чему,А жизнь в стране лишь задавалаПроблемы юному уму.Чтоб отрок с детства не лукавил,Социализм над нами правилТогда, и в даль мечты своейТащил доверчивых людей.Ведь КГБ в те годы было,Бюро, парткомы, МВД.В клозетах не было биде,А по ТV – лишь только рылаГенсеков и других вождей,Да их по партии друзей.VIIНикто почти о том не ведал,Что был в стране Архипелаг(О чем писатель нам поведал)И всюду реял красный флаг.А жизнь – ну, скука-скукотище.Народ наш – партии детище,Днем громко лозунги орал,А к вечеру водяру жрал.И были жизнью той довольны,Почти что все – навеселе.Что в городах, что на селе,Давно смирились с этой ролью,И, пятилетки взяв на грудь,Влачились в бесконечный путь.VIIIМы все учились понемногуЧему-нибудь и как-нибудь.Но в соцсоревнованье с БогомУже не в силах мы блеснуть.Фигуры наши – не примерыДля детворы, хоть в пионерыВсех принимали каждый разПри переходе в третий класс,Хоть миллион организацийИ втюхивал и убеждал,Что ГТО значка овалМилее всех инициаций.Но даже в праздник без проблемНас трахать мог ВЛКСМ.IXОнегин, я скажу, невернымДля комсомола членом был.Не знаю как, но сильно, верно,Он heavy-metal полюбил.И эту мерзкую заразуИз-за границы, как с лабазу,Скупал и слушал каждый день.Таскаться в школу было лень,И он валялся на диване(Пока работала семья),Смакуя сладость бытия,Или звонил подружке Мане,Вставлял MC в магнитофон,И словно погружался в сон.XЛюбил такую он музыку,Чтоб сердце трогала она.Хотя эстет был невеликий,Но пела в нем одна струна.Я знаю – мог бы и Бетховен,Как мог и Верди, час неровен,Затронуть данную струну,И может, даже не одну.Могли и Моцарт, Вагнер, Штраус,Могли Вивальди, Бах и Лист,Но имена все эти – листБыл чистый Жене. Микки-маус —И тот стал ближе потому,Что с детства нравился ему.XIDeep Purple, Led Zeppelin и DCBlack Sabbath, Maiden, Nazareth —Он с ними отправлялся в высиСвои, и свой в них видел свет.Он слушал Accept, Kiss и OzzyПод вой соседей, брань и слезы.Не чужд ему был Queen и Floyd,Любил он Heep и остальнойСтрой уж не всем сейчас известныхHard-металлических рок-групп.Послушав, у отца брал рупь,Ругал попутно лохов местныхИ шел в пивбар поддать пивка,Как объяснял мне – «для рывка».XIIИ в том пивбаре его ждалиВсегда приятели-друзья.«Kozel» в стаканы разливали.Там как-то отдыхал и я.Сидел беспечно, несолидно.Хоть наблюдал я, но не видноЧерез густой табачный дым,Что было весело всем им.Сидели молча и угрюмоОни и жрали – напивались вдрызг(Здесь подошла бы рифма «визг»),Общаясь меж собой бездумно,Иль матом крыли мужиков —Братва без мата – как без слов.XIIIПотом, когда являлся вечер,Темнели краски, их район,Привычке следуя извечной,Тихонько погружался в сон,Они все шли толпой на танцы(Гораздо позже иностранцыНазвали дискотекой их).Танцульки – прихоть молодых.И часто песни заводилиПро страсти радость, дали стран.(Культуры приторный обманСоветской – не они прикрыли.)Потом – черед был танцевать,Девчонок ветреных снимать.XIVКогда им это удавалось,Когда – не очень, и тогдаЗа рокеров толпою брались,И побивали их всегда.Такой досуг шпаны столичнойБыл для Онегина привычным.Но дней златых сменил вдруг час,В котором власть тревожит нас.Онегин, не имея цели,Учился в школе так и сяк,Он педагогам всем был враг,Они ж безмерно надоелиЕму, и синий аттестат,Хоть в троечках, он взять был рад.