Кукловоды

Дэвидсон приземлил машину сразу за ухнувшим мостом, что мы обнаружили в первую поездку. Я указывал, куда ехать, пользуясь картой, где было отмечено настоящее место посадки космического корабля. В качестве отправной точки мост подходил идеально. За две десятых мили к востоку от места мы свернули с дороги и двинулись к цели напрямик, через кустарник.

Вернее сказать, в направлении цели. Впереди раскинулась огромная выгоревшая поляна, и мы решили пройтись пешком. Место, указанное на снимке с орбиты, располагалось как раз в центре пожарища, но никакой летающей тарелки там не было. А чтобы доказать, что она тут приземлялась, понадобился бы, наверное, специалист получше меня. Пожар уничтожил все следы.

Джарвис старательно заснял поляну, но я уже понял, что слизняки в очередной раз нас обставили. По дороге к машине, нам встретился престарелый фермер. Мы, как было условлено, держались настороже.

– Ничего себе пожарчик, – заметил я, заходя сбоку.

– Да уж, – сокрушенно ответил он. – Две мои лучшие дойные коровы сгорели, беда прямо. А вы из газеты?

– Да, – согласился я, – но, похоже, мы приехали впустую.

Мне очень не хватало Мэри. Я не знал, что и думать: может, конечно, этот тип всегда сутулится... Но если Старик прав насчет корабля – а он должен быть прав, – то этот, с виду деревенский простофиля, знает о нем, и, следовательно, покрывает пришельцев. А значит, у него на спине – паразит.

Я решил, что должен попытаться. Поймать живого паразита и заснять его для Белого дома было гораздо проще в лесу, чем где-нибудь в людном месте. Я бросил взгляд на своих товарищей: они ждали моего сигнала; Джарвис снимал непрерывно.

Когда фермер повернулся, я сбил его с ног, упал сверху и вцепился в рубашку. Джарвис подскочил ближе и приготовился снимать крупным планом. Фермер не успел и охнуть, а я уже задрал на нем рубашку.

На спине ничего не было – ни паразита, ни каких-либо следов. И в других местах тоже: мы проверили.

Я помог ему подняться, отряхнул одежду – он весь перепачкался в пепле – и пробормотал:

– Виноват, прошу прощения...

Фермер трясся от злости.

– Чтоб тебе пусто было, ты... ты... – Видимо, он даже не мог сходу подобрать для меня достаточно сильных выражений, только губы дрожали. – Я на вас в полицию пожалуюсь! А будь мне лет на двадцать поменьше, так я бы и сам всех троих отделал!

– Извини, отец, ошибка вышла.

– Ошибка! – В лице его что-то вдруг изменилось, и я подумал, что он вот-вот заплачет. – Возвращаюсь из Омахи, а тут дом сгорел, половины стада нет, да еще и зять куда-то запропастился. Выхожу посмотреть, что за чужаки тут ходят по моей земле, а меня только что на куски не рвут. Ничего себе ошибка! И куда мир катится?!

Наверно, я мог бы ему объяснить, куда, но не стал. Хотел предложить ему денег, чтобы как-то загладить вину, но он ударил меня по руке, и деньги полетели на землю. Поджав хвосты, мы убрались.

Уже на дороге Дэвидсон спросил:

– Ты уверен, что все идет как надо?

– Положим, я могу ошибиться, – сердито ответил я, – но ты когда-нибудь слышал, чтобы ошибался Старик?

– М-м-м... нет. Куда теперь?

– В студию стереовещания. Там-то уж точно ошибки не будет.

Служащий заставы у въезда в Де-Мойн мешкал и не поднимал барьер. Он проверил по своей записной книжке, взглянул на наши номерные пластины и сказал:

– Шериф сообщил, что эта машина в розыске. Давайте направо.

– Направо, так направо, – не стал спорить я, дал футов тридцать назад и выжал газ на полную. Машины у нас в Отделе и особо крепкие, и особо мощные – что оказалось весьма кстати: барьер тоже сделали на совесть. Миновав заставу, я даже не притормозил.

– Уже интересно, – произнес Дэвидсон несколько удивленно. – Ты по-прежнему уверен, что все идет, как надо?

– Хватит трепаться, – прикрикнул я. – И запомните, вы, оба: скорее всего, мы оттуда не выберемся. Но мы обязаны заснять и передать все, что произойдет.

– Как скажешь, босс.

Если нас кто и преследовал, то я гнал так быстро, что все преследователи остались позади. Перед входом в студию машина резко затормозила, мы выскочили и бросились вперед. Тут уже не до мягких методов «дядюшки Чарли». Мы просто влетели в лифт, и я нажал кнопку этажа, где размещался кабинет Барнса, поднялись и оставили лифт открытым. Секретарша в приемной попыталась нас остановить, но мы, не обращая на нее внимания, двинулись дальше. Девушки за другими столами оторвались от работы и уставились на нас. Я подошел к двери Барнса и дернул за ручку. Заперто. Я повернулся к его секретарше.

– Где Барнс?

– Простите, как мне доложить? – Бесстрастно и вежливо.

Я скользнул взглядом по ее плечам. Так и есть, горб. Боже, подумал я, ну уж теперь-то наверняка. Она была здесь, когда я убил Барнса.

И перегнувшись через стол я задрал ее кофточку.

Точно! Я не мог ошибиться. Уже во второй раз я смотрел на живого паразита.

Она сопротивлялась, царапалась и даже пыталась меня укусить. Я ударил ее по шее, едва не вмазавшись в слизняка, и она обмякла. Затем я ткнул ее тремя пальцами в живот, развернул и заорал:

– Джарвис! Крупный план!

Этот идиот копался с камерой, повернувшись ко мне своим толстым задом, затем выпрямился и сказал:

– Все. Накрылась.

– Чини! Быстро!

В дальнем конце приемной поднялась из-за стола стенографистка и выстрелила в камеру. Попала, но Дэвидсон тут же срезал ее своим лучом. И словно по сигналу, сразу шесть человек бросились на него. Оружия у них, похоже, не было, и они просто навалились на него все вместе.

Я все еще держал секретаршу и стрелял из-за стола. Уловив краем глаза какое-то движение, повернулся и обнаружил в дверях кабинета Барнса – «Барнса номер два». Я выстрелил ему в грудь, чтобы наверняка зацепить паразита, который, без сомнения, сидел у него на спине.

Дэвидсон стоял уже на ногах, а к нему ползла одна из машинисток, похоже, раненая. Он выстрелил ей в лицо, и девушка рухнула на пол. Следующий разряд полыхнул у меня чуть не над самым ухом.

– Спасибо! – крикнул я. – Сматываемся. Джарвис, быстрее!

Лифт по-прежнему стоял открытый, и мы вбежали в кабину. Я тащил на руках секретаршу Барнса. Дверь захлопнулась, и мы поехали вниз. Дэвидсон дрожал, Джарвис стоял весь бледный.