Страница 15 из 22
Служба в составе Государева двора была завязана на присутствии детей боярских, наследников местных бояр, в Москве, под рукой у великих князей, что вступало в противоречие с цитируемыми пожеланиями новгородцев. В ряде случаев для выполнения военных и управленческих обязанностей приходилось использовать имеющихся лиц из числа местных землевладельцев, предоставляя лучшим из них статус дворовых детей боярских, хотя их основная служба и проходила вдали от столицы.
Этот процесс не стоит абсолютизировать. Политика компромисса срабатывала далеко не во всех случаях. Достаточно быстро были найдены механизмы, усиливавшие контроль над ситуацией «на местах». Действенными инструментами оказались конфискации вотчин и принудительные переселения. В первую очередь они затронули новгородцев. В официальных летописях они неоднократно обвинялись во «многих изменах». По словам автора тенденциозных «Словес избранных от святых писаний… о гордости величавых мужей новгородских», «сии людие новгородстии не первую измену показуют». Нелицеприятный взгляд на характер новгородцев был озвучен в летописном своде 1479 г.: «Таков бо бе обычай окаянных смердов изменников»[142]. «Изменные» склонности служили оправданием для проведения «выводов», которые были произведены Иваном III уже в 1476 г., затронув представителей первостатейного боярства. С большим размахом выселения продолжились после присоединения Новгорода. В конце 1480-х гг., по летописным данным, было переведено «боле седми тысящ житих людей на Москву». Реальные цифры были в несколько раз меньше. В других летописях численность новгородцев оценивалась скромнее – «голов болши тысчи» и, даже в этом случае, скорее всего, включала в себя не только землевладельцев, но и городских жителей – «житьих»[143].
Упоминание в писцовых книгах «бояр новосведеных» и «сведеных своеземцев» свидетельствует о продолжении переселений в 90-х гг. XV в. Г.М. Тучин, один из выселенных бояр (бывший посадник), подписывал договор с Ливонским орденом еще в 1493 г. Стоит подчеркнуть, что «выводы» местных землевладельцев в Новгородской земле производились без какого-либо плана. Изначально не ставилась задача полной ликвидации здесь боярского землевладения. Еще до похода 1477 г. некоторые бояре служили Ивану III. Их число увеличилось при подходе московских войск к Новгороду. Затем, когда окончательный исход противостояния не вызывал вопросов, «били челом великому князю в службу бояря Новгородстии все и дети борьскые и житии». Отдельно упоминалась грамота, которую обязались блюсти некоторые виднейшие бояре[144].
«Новгородская сила» участвовала в 1481 г. в походе «на немцы», а в 1485 г. в завоевании Тверского княжества. Среди новгородцев присутствовал круг лиц, которые могли беспрепятственно влиться в состав Государева двора. Новоторжцы Глуховы и Берновы, новгородские бояре из Новоторжского уезда, отметились в новгородском взятии 1477 г. как союзники Ивана III. Обе фамилии были позднее представлены в рубрике «Торжок» Дворовой тетради, унаследовав свой статус с 70-х гг. XV в.[145]
Несмотря на репутацию «прирожденных изменников», некоторые новгородские бояре, будучи переселенными в «города Московской земли», смогли занять здесь видное положение. Уже во второй половине 1480-х гг. жалованные грамоты на владения в Ярославском и Костромском уездах получил П.В. Люткин. Позднее он был кормленщиком в Устюженском уезде. Среди погибших в битве на Ведроши (1500 г.) был отмечен Иван Александрович Самсонов («новогородец»). Во втором десятилетии XVI в. в качестве писца Перевитеска (Рязанская земля) отметился бывший боярин К. Фефилатьев. Должности волостелей занимали М. Доможиров (его родственник Г.М. Доможиров в 1538 г. был волостелем в Балахне, а сын ключником в Нижнем Новгороде), Я. Скомантов, Я.И. Дмитриев Исаков. Последний приходился внуком казненному после Шелонской битвы «крамолнику» Д.И. Борецкому и правнуком «прелестные жены Марфы», знаменитой Марфы-посадницы. И.З. Овинов описывал земли в Нижегородском уезде, а И. Шенкурский был отмечен в качестве воеводы у «наряда». Большое число потомков новгородских бояр было записано в Дворовой тетради по Юрьеву, Владимиру и Костроме: Самсоновы, Исаковы, Горошков, Шенкурские, Фефилатьевы, Новгородцевы, Кузьмин, Телятев, Подножкины[146]. По своему положению они ни в чем не отличались от остальных детей боярских. Одному из них – Я.И. Кузьмину принадлежало в середине XVI в. очень крупное поместье (1184 четверти). Представители этих фамилий входили в состав Государева двора, вероятно, уже в начале столетия. Идеологический пафос противостояния, таким образом, не препятствовал участию «новгородцев» при организации управления и службы. При дефиците кадров московское правительство стремилось эффективно использовать имеющиеся человеческие ресурсы.
Выселения затронули практически всех крупных и средних землевладельцев. Известно всего несколько примеров признания местных вотчинников в качестве детей боярских. А. Савелову и братьям Я. и П.Д. Луневым достались в поместья части их собственных земель. Поместье С. Лисичникова было составлено из участков других лиц[147]. Сохранили земли мелкие землевладельцы, получившие статус своеземцев, которые впоследствии были задействованы в несении службы. Место новгородских бояр и житьих заняли помещики, переселенные в Новгородскую землю из разных частей страны.
Выселению подверглись вятчане, хотя в этом случае их социальная ниша не была занята московскими служилыми людьми. Подобным образом сложилась судьба землевладельцев пограничных Вяземского, Дорогобужского, Бельского и, вероятно, некоторых других уездов, присоединенных в ходе русско-литовских войн, лояльность которых вызывала очевидные вопросы. Были выселены также псковичи (300 семей).
При внешней привлекательности такого подхода его реализация сталкивалась с трудностями. Количество находящихся в распоряжении у центрального правительства служилых людей, не говоря уже об их качественном составе, было весьма ограничено. Часть из них была задействована на нескольких стратегически важных направлениях и не могла быть перемещена на новые места службы. Недостаток служилых людей замещался в том числе за счет испомещения бывших послужильцев. В этом случае не удавалось добиться полноценного эффекта. Новые корпорации нуждались не только в полноценных детях боярских. Требовалось создать в них дееспособную структуру, с привлечением представителей знати для выполнения функций командного состава.
Перемещения нескольких тысяч детей боярских на Северо-Запад страны (кроме Новгородской земли в Пусторжевский и Великолуцкий уезды), а также в новозавоеванные западные уезды значительно исчерпали кадровый потенциал и заставляли отложить резкие выпады в адрес представителей местной знати. Возможно, именно это обстоятельство сдерживало рост поместного землевладения в Смоленской земле, где долгое время роль постоянного воинского контингента выполняли отряды годовщиков. «Выводы» смоленских бояр растянулись на несколько десятилетий, часть из них осталась на своих местах в качестве земцев.
При увеличении численности Государева двора и роста его территориальной составляющей возможности постоянного пребывания входящих в его состав лиц в Москве были ограничены. Затруднялось и его использование в военных целях. Начиная с XVI в. двор практически перестал отправляться в походы в качестве самостоятельного военного отряда. В соответствии с новой организацией армии и правильным делением полков дворовые дети боярские все чаще несли службу вместе с другими служилыми людьми. В 1509 г. вместе с князем В.В. Шуйским находились «князи и дети боярские из двора и из городов», которые передавались князьям В.Д. Холмскому и А.В. Ростовскому, «и они себе тех людей поделят сами»[148].
142
ПСРЛ. Т. 25. С. 82.
143
Бернадский В.Н. Новгород и Новгородская земля в XV веке. М.; Л., 1961. С. 315–322; ПСРЛ. СПб., 1853. Т. 6. С. 238.
144
Янин В.Л. Новгородские акты XII–XV вв. Хронологический комментарий. М., 1990. С. 123; ПСРЛ. Т. 25. С. 311, 312, 322–323.
145
Кобрин В.Б. Власть и собственность… С. 72.
146
АСЭИ. Т. 3. № 226–227. С. 247–248, № 241. С. 262; ПИРСС. С. 175; Пашкова Т.И. Указ. соч. С. 166, 171, 173; Каталог писцовых описаний Русского государства середины XV – начала XVII века (далее – Каталог) / Сост. К.В. Баранов. С. 16, 17; РК 1475–1598. С. 70; ТКДТ. С. 149, 151–152, 155.
147
Писцовые книги Новгородской земли (далее – ПКНЗ). М., 1999. Т. 1. С. 175, 232, 237.
148
РК 1475–1598. С. 43.