Опалённые

Поседел, почитал… освежил в памяти, а там и время подошло. Выйдя из кабинета и закрыв дверь на ключ, я двинулся на территорию начальства, по ходу здороваясьс чекистами разной степени знакомости и невольно отмечая печать великого беспокойства на лицах почти всех из них. Неудивительно, ведь успехов то у ОГПУ в последнее время маловато, а хлопот на порядок прибавилось.

В приёмной Артузова меня давненько уже встречали как родного. Секретарша, а по совместительству ещё и любовница главы ИНО заулыбалась, обратившись на сей раз по имени-отчеству, после чего сказала, что меня уже ждут. Если так, то грешно заставлять себя ждать. Посмотрим, как на сей раз карты лягут.

А легли они… замысловато, но вместе с тем удачным раскладом. Начальник Особого отдела вместе с заместителем появились уже спустя пару минут после меня.По такой весомой причине с Артузовым поговорить толком и не получилось. Оно, честно сказать, и к лучшему, темы для беседы особо не просматривалось, вчера-позавчера он меня и так как лимон выжал относительно возможности выйти на след убийц Кирова. Лучше уж тихо посидеть в уголке, помолчать, посмотреть-послушать как запмред ОГПУ пропесочивает начальника отдела.

Взаимные приветствия, необходимые слова перед собственно делом. Та-ак. Расселись, приготовились… И вот уже вместо пустых слов начинается деловой разговор.

- Есть чем похвастаться, Израиль Моисеевич? – зампред ОГПУ уколол взглядом главу Особого отдела. – Декабрь скоро кончится, а товарищ Сталин сами знаете какие сроки поставил.

- Не только перед моим отделом.

- Да, не только. Но за поиск среди командного состава Красной армии отвечаете вы. Искать троцкистов начали раньше, чем случилось то злосчастное убийство. Времени у вас было достаточно. А каков результат? Я слушаю вас, товарищ Леплевский.

- Мне. Нужны. Особые полномочия,- упёршись, как баран рогами, занудел Леплевский. - Без них я могу лишь приходить в кабинеты комкоров, комдивов и прочих, да спрашивать, спрашивать, спрашивать…

- Головой работать не пробовали? – ухмыльнулся Артузов. - Это вам не классовых врагов ловить, у тех всё в биографии есть, думать даже не нужно. С армейскими не получится! Почти все они были в подчинении у Троцкого, почти все встречались с ним, разговаривали, получали письма. Даже товарищи Ворошилов, Будённый. Сам товарищ Сталин! Их тоже… особыми полномочиями будете разъяснять?

Побледнел Леплевский. Хуже того, аж позеленел! Кажется, даже до его ограниченного разума дошло, что «особые полномочия» - штука такая, обоюдоострая. Чуток не так их использовал, можно и самолично под подобный инструмент попасть. Хм, неужто он пытался и кого-то вроде Будённого допрашивать? Ну тех самых, из числа особо тупых, но потому абсолютно безопасных для Сталина, а потому им сильно ценимых. А ведь мог по скудоумию своему, ещё как мог.

Затянувшуюся, становящуюся оч-чень нехорошей паузу прервал Гай, заместитель Леплевского.

-Мы опросили почти всех значимых членов Реввоенсовета, которые состояли в нём во время главенства Троцкого. Выправы, Артур Христаинович, все опрошенные имели неоднократные с ним разговоры. состояли в переписке, встречались. Но встречались все, даже товарищ Сталин, как вы, только что сказали. И ничего больше.

- Столько времени потеряно впустую, - притворно закручинился зампред ОГПУ. – Скажите мне. вы оба скажите! Разве кто-то из вас стал бы рассказывать о столь опасных грехах, как связь с троцкисто-террористами на простой беседе? Нет! А особые полномочия, которых вы, товарищ Леплевский, так упорно добивались, что даже Вячеслав Рудольфович ваши стенания уже слышать не может... Вы ведь хотите для начала получить право на обыски, да?

- Хочу… - промямлил до сих пор не отошедший от приступа паники Леплевский. -То есть хотел.

- И искать стали бы у тех комкоров-комдивов-командармов. Можете мне не отвечать, это и так видно. Если бы мы так же работали против белого подполья, товарищи чекисты, то они бы до сих пор чувствовали себя в СССР как дома. Скажите мне, кто в здравом уме будет прятать что-то по настоящему опасное у себя дома или на работе? Вот вы бы стали делать такое?

- Никогда!

Это Гай взвился, демонстрируя хоть какие-то проблески разума. Зато Леплевский хлопал бараньими глазами, явно не в силах понять суть. И тем самым явно вызвал у Артузова очередные подозрения в своей полной профессиональной несостоятельности. Не удивлюсь, если Артур Христианович в самом скором времени поставит перед Менжинским вопрос о полнейшем несоответствии начальника Особого отдела занимаемой должности.

- Начинаете думать, Марк Исаевич, пусть с опозданием. Такие опасные вещи лежат в тайниках, если не уничтожены сразу по миновании надобности.

- Не всё готовы уничтожить.

- Снова верно, - на глазах расцвёл Артузов. – Ищите не главных фигурантов, а доверенных лиц. Трилиссер же не сам пошёл убивать , а послал своих подчинённых. Так и тут. Порученцы, адъютанты, обязанные карьерой краскомы, ещё до шпал в петлицах не добравшиеся. Эти могли что-то позаимствовать и потом сохранить как средство возможного давления на начальство. Или соломки себе подстелить в случае чего. Пошарьте у них в домах, но очень осторожно, чтобы не спугнуть.

- Обыск не бывает бесшумным. Ордер, понятые…

- Это смотря как всё представить. В столице уголовники шалят. Сделайте вид, что они в отсутствие хозяев в квартирах были. но их спугнули. Но не по всем адресам, которые стоит проверить. В других иначе сделайте. Представьте всё так, будто беспокоитесь за хозяев. Скажите. что поступили слухи. будто их хотят отравить, подбросив… Товарищ Фомин, что такого ядовитого можно подбросить?

- Вещества, содержащие, к примеру. ртуть или сурьму, - откликнулся я. – Есть соединения, которые довольно быстро испаряются. Отравляя всех, кто близко находится. Смерть часто кажется вызванной естественными причинами.

- Будет обыск, но замаскированный под заботу об их же безопасность, - тоном строгого ментора вещал Артузов. – А то придумали свои «особые полномочия» выпрашивать. Просите и просите. только как с ними поступать толком и не знаете.

- А если найдём… что-то важное?

- Вот тогда, Марк Исаевич, можно идти за санкцией к Менжинскому. Мне идти, потому что не кого-то подозревать станем, а людей, сделавших себе громкое имя в борьбе с врагами революции. Понимаете7

Гай то понимал, потому как был поумнее начальника. Леплевский же, только-только придя в относительный разум, лишь кивал, не рискуя больше высказывать своё мнение. Меж тем Артузов начинал объяснять, окружение кого из видных в Красной армии фигур стоит проверить в первую очередь. Ну как кого? Тухачевского, подозрительность которого в свете событий последних лет я всеми силами доказывал Артуру Христиановичу совсем недавно. Сейчас же он делал почти то же самое, но используя своё начальственное положение. Ему было всяко легче.

Я же наблюдал… и радовался. Приятно, когда враги делают за тебя твою работу. причём будучи при этом искренне убеждёнными, что действуют себе во благо. Благодать да и только!

Насчёт результатов обыска в паре-тройке мест я даже не сомневался. Не зря же Пвел Игнатьевич, воспользовавшись своими нынешними связями в уголовном мире Москвы и не только, устроил несколько проникновений в квартиры. Где-то так и оставшихся незаметными, где-то более шумных, но суть не в том. Главное, что в нужных адресах остались скрытые от хозяев подарочки. Скрытые то они скрытые, а вот отпечатки пальцев на папках, сумках, саквояжах, в которых находились сфабрикованные доказательства связи Тухачевского и его ближнего окружения с ныне покойным Троцким, они имели место быть. От такого доказательства не так просто отпереться даже в нормальном суде. Мотив есть? Да. Возможности имеются? Тоже положительный ответ. Этого достаточно для первоначального подозрения и начала следствия. Но если в нормальных странах следствие стремилось в большинстве случаев выяснить истину, то в СССР всё обстояло совсем иначе. С самого начала образования этого, хм, государства.