Опалённые

Про «шарашки» я мог рассказать очень много, ведь по сути они являлись подведомственными ОГПУ структурами. Цель создания являлась очевидной – заключённым не требовалось платить, не нужно было предоставлять им дефицитную жилплощадь. Про методы «воспитания» и говорить нечего – вспомогательный персонал, а по сути те же надзиратели, очень любил распускать руки по отношению к «интелихентам сраным» при полнейшем попустительстве начальства. И постоянный «дамоклов меч» перевода обратно в лагерь или вообще пересмотр приговора в сторону расстрельных статей. В СССР вопросами права сроду не интересовались, внутри страны так уж точно.

И это ещё не всё. «Шарашки» становились угрозой и для работающих на воле. Дескать, если будешь финтить, то найти статью, по которой можно посадить – дело нехитрое. А уж потом р-раз и в очередную «шарагу», но не сразу, а дав хлебнуть всей мерзости лагерной жизни, после которой многим и поганая «шарага» раем покажется.

Заодно уж решил не мелочиться и упомянуть про далеко идущие планы об использовании массовой и предельно дешёвой рабочей силы, которым занималось Главное Управление исправительно-трудовых лагерей ОГПУ, в просторечии ГУЛАГ. Про те самые планы, на основании которых просчитывалось необходимое количество заключённых для выполнения наиболее тяжелых и сложных работ. В том числе в толком неосвоенных землях. Чего стоили высказывания относительно освобождения заключённых вроде: «Мы плохо делаем, мы нарушаем работу лагерей. Освобождение этим людям, конечно, нужно, но с точки зрения государственного хозяйства это плохо… Нельзя ли дело повернуть по-другому, чтобы люди эти оставались на работе - награды давать, ордена, может быть? А то мы их освободим, вернутся они к себе, снюхаются опять с уголовниками и пойдут по старой дорожке. В лагере атмосфера другая, там трудно испортиться».

Шок. Даже у, казалось бы, многое повидавшего Туркула. Не говоря про находящихся в комнате двух его офицеров. Отношение к собственным, как ни крути, согражданам как к вещи, инструменту, которую можно и нужно максимально эффективно выжимать в жутких условиях, а потом. по миновании надобности выбрасывать. И в особо зверской, циничной форме. Это я привык. ежедневно пребывая в окружении чекистов, слышать и не такое. Потому и добавил:

- А Кутепов, земля ему пухом, о каких-то восстаниях говорить изволил. Не будет там восстаний, потому только силовой путь. Ведь при такой забитости, пассивности… не будет и активного сопротивления. Оно появится лишь если начать массовые расстрелы, как естественная самозащита. Но этого то делать никто из РОВС не собирается.

- Виновны большевики из крупных, а не рядовые, - тяжко вздохнул генерал. Это понимают все. Боже, за что такое наказание Руси?

- Ни за что. Я не верю в активного и наказующего творца… Скорее уж можно меня считать деистом, признающим творца безразличного, давно «удалившегося от дел».

- Сложно сохранить веру, будучи там… Я понимаю. Они ж воинствующее безбожие у себя творят, зная, что их коммунизм тогда займёт место, где раньше была вера в Создателя.

- Вытесняют одной верой другую.

Туркул лишь развёл руками, может соглашаясь, может просто не желая пускаться в богословский диспут. А вот полстакана водки выпил, явно таким образом пытаясь прийти в себя после услышанного. От души сочувствую, но знать это он должен был. Кто ж ещё расскажет такие новости, родом из самого нутра «красного голема».

- Вернёмся к делам нашим скорбным, - отстранившись и полностью взяв себя в руки, отчеканил генерал. – Группа Ларионова посланная вам в помощь, прижилась, освоилась и уже выполняет поручения. Успешно.

- Есть такое дело.

- Готовы и другие группы. Заброска, легализация путём подмены реально существующих людей и переезд из провинции в значимые для нас города. Направления перехода – основное через финскую границу и запасное на дальнем востоке. И цель – уничтожение значимых в СССР персон.

- А вот с последним не готов согласиться. После устранения Троцкого и кое-каких действий, которые будут мной предприняты, «товарищи» начнут жрать друг друга, уподобившись паукам в банке. И содействовать им в этом будут лишь одна-две боевые группы. Этого вполне достаточно. Задача остальных – низовое внедрение.

Туркул посмотрел этак оценивающе, но от слов воздержался. Лишь жестом показал, что готов слушать дальше.

- Внедрение в армию. Подбор подходящих личин и последующее получение младших офицерских званий. Это не так просто, но всё же реально. Подобное будет крайне важным фактором после того, как мы посадим на крючок тех предателей, которые перешли к большевикам в самом начале. Шапошников, Егоров, Каменев, иные, весом помельче… Средство воздействия на них есть. Сейчас использовать его рано, но после разгоревшейся в СССР «охоте на ведьм», которую мы и должны устроить, кто-то из них непременно пойдёт на сотрудничество.

- А не пошедшие…

- Умрут естественной смертью от рук «коварных троцкистов», - пожал я плечами. – В данном случае цель оправдывает средства. С не признающими правил чести людьми не стоит ограничиваться себя чем-либо. Один раз уже доограничивались.

Намёк был более чем понятен, но именно Туркула он не касался. Скорее уж его оппонентов из числа тех, чересчур мягкие действия которых и привели Белую Гвардию к поражению.

- У вас полный карт-бланш, Александр. Безумием стало бы пытаться ограничивать действия, которые приносят столь весомые плоды. Мы переориентируем группы на внедрение в армию СССР. Я же, после становления Председателем РОВС, начну переманивать рядовой состав КИАФ и прочих организаций эмиграции. С их руководством тоже начнутся переговоры о слиянии.

- Одиночки и наёмники.

- Они тоже. Но вот о чём хочется вас спросить… Какое «знамя» должно быть у РОВС, помимо освобождения России от большевистского ига? Слишком много различных мнений. Одни видят возрождённую Россию парламентской республикой. Другие некой федерацией. Третьи мечтают о восстановлении монархии, причём кандидатура объявившего себя Императором Всероссийским Кирилла Владимировича… не пользуется авторитетом.

- Моё мнение может сыграть сколь-либо значимую роль?

-Скромность, Александр, вам не приличествует. О вашем существовании знает менее двух десятков человек во всём РОВС. Это знание из числа особо секретных, даже сам пока ещё Председатель получит перемешанные правду и ложь. Для него вы представлены в образе сразу нескольких людей, что затрудняет понимание.

- Впечатлён.

- Сейчас впечатлитесь ещё сильнее. В этом доме восемь моих людей, но лишь двое появляются в этой комнате. Те, которые сопровождали меня при встрече с вами. Остальным запрещено даже приближаться, дабы и голос опознать не смогли. Вот такие меры предосторожности, дабы не расширить круг тех, кому известно о вашем существовании и особенно личности.

Однако! Многое я мог ожидать от командира Дроздовской дивизии, но чтобы вот так, чтобы до столь жуткой степени секретности… Действительно, знание такого рода способно произвести самое мощное впечатление на любого. И абсолютная серьёзность Туркула. Пожалуй. если кто-нибудь случайно узнает мою личность, может схлопотать не порицание и не угрозу, а пулю в лоб. Жёстко, рационально, эффективно. С таким методом ведения дел Туркул и впрямь способен на многое.

- Приятно удивлён вашей решимостью, генерал.

- Иначе нельзя. Сейчас вы для РОВС как полковник Австро-Венгерского ГенштабаАльберт Рэдль и лидер Боевой Организации эсеров Евно Азеф без его второго дна в одном лице. Только работающий не за деньги, а по идейным соображениям.

- Сравнения у вас… - чуть было не подавился я чаем. – Обе персоны, знаете ли. крайне омерзительны. Один жадный до денег наркоман и педераст. Другой – подлейшее создание с манией величия и ненавистью ко всем вокруг, кто хоть в чём-то его превосходил.

Туркул тут лишь улыбнуться соизволил. В целом я понимал, почему он привёл именно такие сравнения. Завербованный агентами нашего Генштаба тогда ещё майор Альберт Рэдль имел доступ к самым важным документам Генсштаба Австро-Венгрии. И эти самые документы он передавал своим русским кураторам, по сути парализуя эффективную работу австрийской разведки, контрразведки и частично даже всей армейской машины. Делал он свою работу столь умело, что попался исключительно по причине собственной наглости и беспечности.