Двойник

- А что, мы вернулись к двукратному?

- А? Ну конечно. У нас сейчас перегрузка двукратная.

- Очень жаль, что я отключился. И долго это продолжалось?

- Нет, не очень. А как вы себя чувствуете?

- Отлично. Просто удивительно хорошо отдохнул.

- Да, такой побочный эффект известен. Особенно при больших ускорениях, я хочу сказать. Ну как, посмотрим картинки?

- Что ж, с удовольствием, если вам так угодно, доктор.

- О'кей! - он вытянул руку - и свет в каюте погас.

Я собрал всю волю в кулак, зная, что сейчас он начнет показывать мне марсиан. Про себя я решил, что паниковать ни за что не буду. В конце концов, бывали же случаи, когда мне удавалось представить, что их просто не существует. А ведь это - кино, оно никак не может мне повредить - просто в тот раз они уж очень внезапно появились.

Это действительно были стереоизображения марсиан как с Бонфортом, так и без него. И тут обнаружилось, что я могу смотреть на них как бы отвлеченно - без страха или отвращения.

Внезапно я понял, что мне приятно смотреть на них. Я издал какое-то восклицание - и Капек остановил фильм.

- Опять затруднения?

- Доктор, вы загипнотизировали меня?

- Так вы же разрешили.

- Но меня нельзя загипнотизировать!

- Весьма прискорбно это слышать.

- Но... но вам удалось! Я же не настолько туп, чтобы не заметить очевидного. - Я был поражен. - А может быть, мы еще раз прокрутим эти кадры? Мне просто не верится...

Он снова включил проектор, а я смотрел и удивлялся. Марсиане вовсе не были омерзительны, если смотреть на них без предубеждения. Их даже нельзя было назвать некрасивыми. Они обладают каким-то пикантным изяществом - ну, как китайская пагода, что ли.

Это верно, что по форме они не похожи на человека, но ведь и райская птица тоже не похожа на него, а она - одно из чудеснейших явлений природы.

Я начал понимать, что их псевдочлены могут быть очень выразительны. Их неловкие движения чем-то напоминали мне поведение добродушного щенка. Теперь я знал, что всю жизнь смотрел на марсиан сквозь призму ненависти и страха.

"Конечно, - размышлял я, - к их запаху надо привыкнуть, но..." И тут я внезапно обнаружил, что я обоняю их, я ощущаю этот ни с чем не сравнимый запах - и не имею против него ровным счетом ничего! Больше того, он мне нравится.

- Доктор, - пристал я к нему, - а у проектора есть приставка для передачи запахов?

- Что? Кажется, нет. Да и как ей быть - для яхты она слишком велика.

- Нет, есть! Я же чувствую их аромат, чувствую совершенно отчетливо!

- Ах, вот оно что! - Он выглядел весьма смущенным. Знаете, дружок, я должен повиниться перед вами, кое-что мне все же пришлось сделать, что, надеюсь, не доставит вам особого беспокойства.

- Не понимаю вас, сэр!

- Да пока мы зондировали ваш мозг, мы выяснили, что ваше невротическое отношение к марсианам во многом определяется запахом, присущим их телам. Ну, времени для внесения глубоких изменений у меня не было, так что пришлось этот запах просто заглушить. Я попросил Пенни - девицу, что занимала эту койку - одолжить мне духи, которыми она пользуется. Боюсь, дружок, что с нынешнего дня марсиане будут пахнуть для вас, как парижский парфюмерный салон. Если бы у меня было время, я бы воспользовался каким-нибудь более простым и приятным запахом - например, земляники или горячих пышек с сиропом. Однако пришлось импровизировать.

Я принюхался. Да, действительно, пахло сильными и дорогими духами. Черт побери, они и в самом деле отдавали запахом марсиан.

- Мне это нравится.

- А куда ж вам теперь деваться!

- Но вы, пожалуй, разлили тут целый флакон духов. Каюта прямо благоухает ими!

- Что? Нет-нет. Просто полчаса назад я поводил затычкой флакона у вас под носом, а потом вернул флакон Пенни, и она его убрала. - Он принюхался. - Да и запах-то уже выветрился. "Страсть в джунглях" - так написано на этикетке. По-моему, там слишком много мускуса. Я даже намекнул Пенни, что она собирается довести весь наш экипаж до любовного безумия, но она только хихикнула. - Доктор потянулся и выключил проектор. - Хватит пока. Надо заняться более важным делом.

Когда изображение погасло, вместе с ним стал слабеть и аромат, точно так же, как это бывает с приставками для запахов.

Мне пришлось доказывать себе, что все это лишь мое воображение.

Умом-то я это быстро усвоил, но когда несколькими минутами позже в каюту вошла Пенни, она благоухала точно марсианка.

И я пришел в полный восторг!

Глава 4

Мое дальнейшее обучение происходило в той же самой комнате.

Оказалось, что она служила мистеру Бонфорту гостиной. Я совсем не спал, разве что отдыхал под гипнозом, но, по-видимому, никакой нужды в сне не испытывал. Док Капек или Пенни всегда были рядом, готовые помочь, чем можно. К счастью, человек, которого мне предстояло играть, фотографировался и снимался на пленку куда чаще, чем многие другие политические деятели, а кроме того, я пользовался всесторонней помощью близких к нему людей. Материала была масса и проблема заключалась в том, сколько его я смогу усвоить как бодрствуя, так и под гипнозом.

Не знаю, в какой момент я почувствовал, что перестал относиться к Бонфорту с предубеждением. Доктор Капек уверял - и я ему верил - что никаких внушений на этот счет под гипнозом не было. Сам я об этом не просил, а что касается Капека, то я абсолютно уверен в его щепетильности и порядочности в вопросах этики врача и гипнотерапевта. Подозреваю, что это просто результат вживания в образ - думаю, что проникся бы симпатией даже к Джеку Потрошителю, если бы мне предложили его сыграть. Взгляните на это дело глазами актера: чтобы по-настоящему войти в роль, необходимо на время стать тем человеком, которого играешь. А человек либо нравится себе, либо кончает жизнь самоубийством - другого пути тут нет.

"Понять - значит простить", а я уже начал понимать Бонфорта.

Во время торможения мы получили возможность отдохнуть при нормальной силе тяжести, как и обещал Дак. Состояние невесомости не наступало ни на минуту. Вместо включения тормозных двигателей, к чему космолетчики не любят прибегать, корабль проделал то, что Дак назвал стовосьмидесятиградусной петлей.