Гробницы пустоты

Прежде чем дать ответ, создание гнусно хихикнуло.

– Чтобы я мог понять, стоит тратить на тебя время или лучше сразу пустить в расход.

– В расход? – сглотнул я.

– Угу, – продолжил скалиться мой собеседник. – Ам! – и нету.

От столь откровенного признания меня заколотило сильнее. Однако вместо того, чтобы впасть в панику, я попытался представить исход, если мои ответы удовлетворят озерного обитателя.

– Что я д-должен сделать?

Будто иного ответа оно и не ожидало, существо широко ухмыльнулось.

– Перво-наперво, перестать трястись. Я же сказал, что этот грот не имеет ничего общего с реальностью, как и мой нынешний облик, и потому дрожать от холода здесь малость неуместно. Возьми себя в руки! Как ты можешь надеяться обуздать собственную силу, если даже мысли успокоить не в состоянии?

Я быстро кивнул и постарался расслабиться, призвав все еще трусившую Тень на помощь. Постепенно мое дыхание выровнялось, пульс прекратил частить, а дрожь отпустила.

– Очень хорошо, – одобрило существо. – Теперь приступим к просвещению.

Едва успокоившись, я тут же насторожился, зачастив:

– К просвещению? Но я сюда не за этим пришел.

Существо сперва замерло в удивлении, а потом прислушалось к шорохам, сочащимся, казалось, из самих стен грота. Спустя пару мгновений, оно заговорило:

– Если ты этого еще не понял, то мне известно о тебе буквально все. Каждая мысль, каждый порыв, каждое желание, даже самое мелкое. И мне так же известно, зачем ты здесь. Как и то, что ты не очень понимаешь, о чем собираешься попросить.

Под его пронизывающим взглядом невозможно было не испытать неловкости, поэтому я спешно опустил глаза, уставившись на мокрый каменистый пол.

– Похоже, те, кто натолкнул тебя на данную светлую мысль, сами не подозревают о последствиях, которые сулят подобные вещи, – продолжило существо. – Или же знают о них, но не придают большого значения, что равносильно глупости.

Едва услышав это, я обратно вскинул на него взгляд:

– Причем здесь глупость?

Озерное создание вздохнуло, будто терпеливый наставник, намеревавшийся разжевать ученику прописную истину. Мне показалось, что алое свечение в гроте сделалось резче.

– Ты знаешь, жизнь первой зародилась на Шуоте. Миллиарды лет назад мир этот невообразимо отличался от того, что предстало твоим глазам теперь. Голые скалы, неистребимый запах смерти, центр вселенского зла, как говорят… Прежде эта точка в пространстве являла собой колыбель цивилизации юхани, а позже стала их могилой, над которой надгробным камнем возвышается Храм, воздвигнутый лейрами.

– А вы? – осторожно спросил я. – Вас тоже создали лейры?

Голова существа качнулась из стороны в сторону.

– Нет. Я всего лишь эхо того, что осталось. Память народа, принесшего себя в жертву. Предупреждение для тех, кому вздумается влезть, куда не просят. Я – Хранитель юхани. Того, что от них осталось. И единственной целью моего пребывания здесь является предостережение самодовольных глупцов от повторения ошибки, ужасней которой просто невозможно придумать!

Подозревая, что речь идет о цели моего появления на свет, я не сдержался:

– Что это за ошибка?

Хранитель моргнул.

– Эгоизм, – ответил он. – Стремление потакать собственным порывам, не взирая на последствия.

– Но я наоборот хочу помочь другим! Разве это эгоистично?!

– А я и не о тебе говорю, – невозмутимо отозвался Хранитель. – Раз ты нашел Шуот, то наверняка знаешь о конфликте, расколовшем некогда сплоченную расу на две половины…

Сжав вспотевшие ладони в кулаки, я процедил:

– Только на уровне легенд. До недавнего времени я и представить не мог, что юхани и в самом деле когда-то существовали.

Не теряя своего менторского тона, Хранитель продолжил:

– К тому моменту, как другие расы только-только начали осваивать каменные орудия, юхани уже бороздили бескрайние космические просторы, навещая отдаленные миры, изучая их, наставляя, иногда незаметно подталкивая к развитию. Они забредали в самые укромные уголки Вселенной, неся с собой свет знания, так что нет ничего удивительного в том, что многие юные расы воспринимали юхани богами, сошедшими с небес. – Он усмехнулся. – Естественно это вызвало зарождение череды культов, с течением времени внушившим некоторым юхани, что они и впрямь подобны богам. И без того гордый народ уже считал себя уникальным во многом, но осознание факта, что им попросту не было равных, подтолкнуло некоторых из них к попытке постичь… иные формы бытия, скажем так. Эти, своего рода, чернокнижники стремились лишь к одному – преодолеть Грань и, выражаясь метафорически, прикоснуться к лику самого Создателя. Притом, степень их одержимости собственной идеей оказалась столь велика, что они даже не задумались над тем, чем подобная дерзость может обернуться.

Бороться с мурашками молча оказалось выше моих сил, и я воскликнул:

– Так вот из-за чего разразилась война! Не было никаких прислужников Хаоса и Порядка, верно?

– Неверно, – отрезал мой собеседник, взбив щупальцами кровавую водную гладь. – Не было никакой войны!

Я растерянно раскрыл рот:

– Но как же… В легендах говорится…

– Мне кажется, ты сам только что сказал, что на легенды полагаться нельзя.

– Все так, но…

– Почему бы тебе не дослушать меня до конца?

Я виновато кивнул. Тот продолжил:

– Те из юхани, что грезили о возвышении, используя все свои знания и всю свою мудрость, создали дверь, способную открываться за ту самую Грань. – И прежде, чем я снова успел вставить вопрос, Хранитель пояснил: – Мир, где нет ни времени, ни пространства. Измерение, в котором существуют лишь формы, искаженные и кишащие в Правеществе, из которого рождается все бесконечное количество миров и вселенных…

Чувствуя, как волосы на затылке поднимаются дыбом, я снова не удержался и предположил:

– С этой дверью что-то было не так?

Хранитель припечатал:

– Она была противоестественна и нарушала структуру Мироздания, став кровоточащей раной, из-за которой едва не погибла вся жизнь в нашей Вселенной. То, что хлынуло из той раны, повергло чернокнижников в ужас, а затем испепелило их, вместе с несколькими тысячами молодых рас, обитавших в пределах Ядра.

Его слова звучали старой сказкой, и тем не менее внушали неподдельный ужас, подталкивавший меня любопытствовать дальше.

– Что они впустили?

Хранитель ненадолго замолчал, пытаясь подобрать верное слово.

– Саму Антижизнь, пожалуй. Смерть в ее изначальном облике. Безжалостную, неостановимую, способную одним своим дыханием гасить звезды… Подробностей не проси, ибо нет таких слов, которыми это можно было бы описать. Так или иначе, это должно было стать концом всего. И так бы оно и случилось, если бы противостоящие своим падшим братьям юхани не предвидели подобного исхода. Тайно экспериментируя в дали от родного дома, они трудились над созданием артефакта, который мог запечатать дверь и не позволить эху погибели расползтись во всю ширь. Они создали Иглу Дживана и в час, когда трагедия разразилась, применили ее.

– Я слышал, что использование Иглы привело к гибели самих юхани и рождению Теней. Это правда?

– Многие полагают, что Тени – это побочный продукт взаимодействия Иглы и юхани, напитавший вселенскую ткань своей едкой силой. Называют их проклятием, скверной. Истина немного сложнее. Правда в том, что Игле требовались нити, чтобы залатать разрыв и запереть Антижизнь там, откуда она явилась. Нужна была сила, непохожая ни на что иное, и юхани, полностью сознавая степень своей ответственности, приняли решение пожертвовать собой ради ее появления…

– Они погубили себя, чтобы смогли выжить другие, – потрясенно проговорил я.

– Гордыня предшествует падению. Так, кажется, говорят нормалы? – Хранитель качнул головой. – Юхани понимали это не хуже других и были готовы к последствиям. К тому же, как существ высокоразвитых, их не страшила гибель как таковая. В Тенях они видели своеобразное перерождение и потому почти с легким сердцем согласились на этот шаг.