Страница 22 из 61
========== Глава 12. Рождественские планы ==========
Разговоры о поместье в Шотландии велись с самого лета. Их хогсмидовское жилище было мало для энергичных Блэков, завалы книг стали предметом шуток, Белла удивляла своим частым появлением на кухне, а Сириус заполнял своей энергией дом до ощущения тесноты.
Когда Андромеда говорила, что выросла в том поместье, Дора представляла небольшой уютный домик, поросший плющом. И была особенно удивлена, увидев Блэк-парк. Потому что она не могла назвать эту громаду иначе, чем замком. Нет, она слышала про двадцать три спальни, музыкальный салон и бальную залу, но… За этими шутками, любовью Сириуса к рок-музыке и мотоциклам, аскетизмом Андромеды, было легко забыть, что исторически Блэки — одно из самых богатых семейств Великобритании. Разумеется, у таких людей должен быть замок. И не один.
Дора перебралась сюда под насмешливым взглядом матери. Выбрала себе светлую комнату с видом на пока еще несуществующий розарий, оценила большой дуэльный зал в полуподвале, научилась ужинать в просторной столовой, прониклась пустотой подобного поместья. Четыре мага и пять домовиков попросту терялись в этих помещениях. По крайней мере, здесь не приходилось блуждать, только что гулкое эхо в коридорах навевало странные мысли.
Днем Ремус работал. Как-то из учителя для крестника Лорда Блэка он плавно вырос до управляющего Рода Блэк, и теперь старшие мародеры вынужденно занимались делами. Сириус носил магловские костюмы: удлиненные пиджаки, темные рубашки с мелким рисунком, жилетки и яркие галстуки, у ювелира заказал себе запонки с черепами. Веселился, одним словом. Ремус был сдержаннее. Доре казалось, что его сопровождает уют и мягкость. Даже его костюмы — брюки и свободные клубные пиджаки — сшиты из мягкой, будто и не костюмной ткани.
Дора любила в нем это. С ним было уютно всегда. Казалось, что он как улитка — носит ощущение дома с собой. Не такого, как это огромное поместье, а дома тихого и уютного, где нет эха в коридоре и можно ходить босиком. Вечерами он читал в небольшой гостиной около библиотеки. Здесь зажигали камин, Ремус включал магический проигрыватель, с удовольствием вытягивал ноги в домашних туфлях, а голову укладывал на колени Доры. И слушал ее рассказы, иногда говоря что-то сам.
Эта небольшая гостиная — нежно-голубые стены, темно-синяя обивка кресел, камин из светлого камня — за шесть вечеров Дора полюбила ее. Шесть вечеров абсолютного счастья. Она изворачивалась на работе, меняла смены, лишь бы проводить вечера рядом с ним. С ним было хорошо. Уютно. И тепло. Когда по коридору из библиотеки шла спать Беллатрикс, тоненькие каблучки звонко цокали по мраморному полу первого этажа, Ремус вставал с софы, нежно целовал ее, и тоже шел спать. И ничего больше. Тонкс нервничала, желала большего, но не знала, как показать это.
Последний день был несколько другим. Они развернули один из диванов, раздвинули шторы и погасили свет. Дора нежилась в объятиях любимого человека, Ремус разглядывал статичный пейзаж. Летом под этими окнами, скорее всего, появятся кусты, вплоть до начала английского парка разобьют клумбы, но пока что это была лишь припорошенная снегом земля да стоящие чуть вдали деревья глицинии.
— Завтра здесь будет шумно, — в голосе Доры была горечь.
Скорее всего, завтра не удастся вот так посидеть. Она почувствовала, что Ремус смеется — совсем неслышно, только щекочет дыханием.
— Этот дом слишком велик для нас четверых, — заметил он. — А с детьми здесь будет веселее. Если бы не дети, Сириус бы и не переехал сюда.
— Здесь мило, — возразила Дора.
— И пусто, — вздохнул Ремус. — Такой дом создан для приема гостей, а не для четырех усталых магов.
Дора промолчала, спорить не хотелось. В том небольшом доме в Хогсмиде было слышно, как Белла в ванной поет что-то душераздирающее на итальянском, слышно как скрипит стул в комнате у Сириуса, как домовик на кухне едва слышно ворчит. Там нельзя было побыть наедине. Здесь же было так хорошо вдвоем. В светлой гостиной, где горит камин и Дора может наслаждаться последним тихим вечером.
***
Потом оказалось, что детей не так уж и много, на самом деле. Сириус сразу нашел им несомненно важное задание, вывалив в холле несколько коробок с игрушками и гирляндами. За пару минут вроде бы взрослые школьники (а именно такими они пытались казаться, возвращаясь домой), превратились в радостную детскую кучу. Сириус, отбросив в сторону пиджак, выделялся в этой толпе только ростом, а в остальном был таким же. Так же распевал рождественские гимны, тащил по полу внушительных размеров ель, вешал игрушки и с удивлением слушал о странной традиции нанизывать на нитки попкорн. За пару минут в этом рождественском вихре исчезла сначала Беллатрикс, за ней скрылась Нарцисса, которую буквально утащил Драко, а Ремус почувствовал себя единственным взрослым в этом безобразии.
— Всегда подозревал, что Блэки и хаос — вещи неразделимые, — прозвучал за спиной Ремуса спокойный голос Говарда Лестрейнджа.
Рядом с ним стоял Дадли, который невероятно вырос за эти несколько месяцев, а Андромеда уже снимала с себя шубку, вручая ее домовику.
— Мне тоже казалось, что наши родители только пытаются казаться серьезными, — улыбалась она. — А на самом деле те еще… оторвы. Судя по всему, дух Рождества украл весь взрослый апломб, что Сириус создавал себе в последние месяцы?
— Боюсь, он лишь притворялся, — вздохнул Ремус.
— Знаешь, что меня больше всего удивляет, — Андромеда ногой отпихнула одну из коробок с украшениями. — Как ты, такой серьезный и спокойный, мог терпеть Сириуса все годы вашей дружбы?
Ремус искренне засмеялся:
— Почему никто не верит, что я не всегда был серьезен?
Андромеда была самой целеустремленной из сестер. И, чтобы там ни судачили в салонах, только она была похожа на образцовую чистокровную леди. Небрежно махнула палочкой — остролист увил перила лестницы, еще движение — одна из оставленных живых елей бодро встала, золотистые шары появились словно из воздуха, а все коробки аккуратно сложились друг на друга. Отмахнувшись от домовика, Андромеда Тонкс с истинно блэковским величием начала подниматься по лестнице. Едва скрывая смех в голосе, она иронично заметила:
— Дорогой Ремус. Боюсь, ты родился истинным джентльменом, который извиняется даже перед кошкой. И если бы не мой кузен, ты бы развлекался частыми дуэлями с теми, кто бесчестно оскорбляет слабых. Кстати, — тут женщина резко повернулась и перегнулась через перила, — в свое время на страже всех униженных и оскорбленных стояла Белла. А потом и моя дочь. Мерлин, ваши дети будут совершенно не приспособлены к жизни в реальном мире.
Оставив Люпина пораженно хлопать глазами, Андромеда скрылась на втором этаже.
— А вот она похожа на Вальбургу Блэк, — хохотнул Говард. — Дадли, иди уже. Гарри скорее всего там, где больше всего шума.
— Вы знали маму Сириуса? — спросил Ремус, смотря вслед Дурслю.
— Она когда-то просила Дорказ об услуге. Тогда я много общался с этой… своеобразной женщиной.
— Своеобразной? — Ремус приглашающе кивнул в сторону левого крыла.
Там еще были мрачные комнаты, до которых не успела добраться Нарцисса, но шумная толпа детей и Блэков унеслась в противоположную сторону, так что здесь будет лучше.
— Выглядела ледяной и жестокой. А потом не могла сдержать слез.
— Слез? По словам Сириуса, его мать была железной леди, которая не умела плакать.
Говард, уже усаживаясь в одно из кресел, опять засмеялся:
— Сириус был тем, кто сбежал из дома и сам подкосил душевное спокойствие матери. Но плакала она не из-за этого.
Ремус на мгновение нахмурился, раздумывая — что могло расстроить Вальбургу Блэк больше ухода старшего сына.
— Смерть Регулуса? Мы тогда только Хогвартс закончили, Сириус очень переживал…
— Она хотела узнать — кто… — вздохнул Говард. — Это всегда непросто, да к тому же подразумевает уже некоторое отступление от официально разрешенной ритуальной магии. Но она так просила, что Дорказ не выдержала…