Страница 53 из 75
Сириус вернулся в кабинет директора поздно ночью, несколько пьяным, по-хозяйски вылил воспоминания в Омут, а затем долго и витиевато ругался, поминая всю родню Тома Реддла, а также всех тех идиотов, что оставляют темные заклинания в общедоступных книгах. Семь крестражей. Семь. Где искать остальные?
========== Глава 23. Беглец ==========
Незадолго до начала пасхальных каникул Сириусу вновь пришлось вернуться в Хогвартс. Нужно было объяснить правила третьего тура, так что Блэк появился в кабинете Снейпа с букетом гортензий. В ответ на насмешки Северуса посоветовал тому почаще заглядывать в цветочный — уж Нарцисса-то особенно падка на любые проявления романтики, а сам пошел по пустым коридорам школы. Сейчас шел один из уроков, но вот четыре чемпиона уже ждали судий у главного входа в замок.
Подойдя к чемпионам и Бегмэну, Сириус вежливо поздоровался со всеми, не удержался и взъерошил волосы Гарри, а затем вежливо предложил Флер опереться на его руку, предварительно вручив девушке букет. Крестник шел рядом с ними, спокойно обсуждая список освоенных заклинаний. Ему приходилось заниматься самостоятельно, при пассивной помощи друзей, но он не жаловался. Большинство упражнений были скучны и неинтересны, а уж попытки научиться приманивать предмет без палочки и вовсе выводили Гарри из себя: гораздо проще управлять магией без заклинаний во время каких-то эмоциональных порывов, а в спокойном состоянии это сложно.
Магия часто откликается на эмоции мага. Испуг может стать причиной появления простейшего щита, или внезапной аппарации, а злость может отбросить обидчика на большое расстояние. Это происходит само собой и часто маг не может контролировать магию, из-за чего последствия бывают неожиданными. Хотел оказаться подальше отсюда — ты становишься легким, и тебя уносит ветер.
Гарри же приходится учиться контролировать эти возможности. Даже при том, что в детстве ему это давалось относительно легко, приманить к себе что-то вроде книги удавалось не всегда. Гораздо проще что-то поймать, или подкинуть, а вот аккуратно перенести…
— А с практикой высших заклинаний как? — любопытствовал Сириус под пораженным взглядом Флер.
— Те три, что ты мне дал для изучения, чаще получаются, чем нет, — улыбнулся Гарри.
Разучить заклинания с оттенком силы было не сложно. Сложнее было раз за разом вызывать у себя подходящее эмоциональное состояние, чтобы заклинание получилось. Гарри освоил несколько простых и уже почувствовал на себе “прелесть” последствий высшей магии. Ему внезапно начало казаться, что он-то все знает лучше всех, что только он может судить, что есть хорошо. Это и был главный соблазн светлой магии. Темные эгоистичны, они практически отрекаются от общества, зато становятся главными ценителями любых удовольствий и развлечений: от еды до секса. А основное последствие — агрессия, с которой каждый темный расправляется по-своему. Светлые же начинают считать себя способными управлять людьми, направлять их и выступать оценщиками их поступков. Желание защитить и оградить, не дать навредить, или свернуть с “нужного” пути, все это перерастает практически в манию, доводя эти качества иногда до абсурда. Гарри приходилось себя останавливать. Иногда ему казалось, что темным проще: всего-то хочется кого-то убить.
Сириус постепенно защищал дом Блэков темными заклинаниями, и после каждого витка защиты отправлялся рубить мечом манекены. А потом уходил “гулять” на всю ночь. А что делать светлому? Гарри читал, а Гермиона тщательно следила, чтобы ее друга в это время не трогали. Ну мало ли. Вдруг в нем проснется любитель нотаций, или он решит помочь всем и сразу. Пусть лучше читает.
И вот сейчас парень делился не только своими успехами, но и веселыми случаями из школьной жизни. Сириус слушал крестника внимательно, иногда комментируя рассказ Гарри беззлобными шутками и подначками. Когда он только встретился с ним после Азкабана, их общение мало походило на разговор старшего с младшим. Скорее бы так общались братья с небольшой разницей в возрасте. Это было потому, что Сириус не мог перестать видеть в Гарри Джеймса. Но чем больше они общались, тем заметнее становились черты Лили. И это словно напоминало Сириусу, что его крестнику нужен не столько друг, сколько отец.
— Догадываетесь, что это? — весело спросил Бэгмен, как только все собрались на квиддичном поле.
Чемпионы несколько затравленно оглядывались по сторонам. Квиддичное поле не просто стало больше — его явно расширили чарами, вся поверхность поля еще и была засажена низкими кустами, которые рисовали на земле ломаные линии.
— Лабиринт? — догадался Крам.
— Именно, — подтвердил Сириус. — Вам предстоит пройти его и попасть в центр, где и будет находиться Кубок Огня. Некоторые пути будут тупиковыми, но, в целом, попасть в центр сможет каждый, вопрос лишь во времени.
— Просто пройти лабиринт? — скептически поморщившись, спросил Седрик.
— Не просто, — смеясь уточнил Людо. — Вам предстоит столкнуться с ловушками и опасностями.
Сириус объяснил подробнее:
— Здесь будет несколько магических существ, от достаточно безобидных до опасных. И мы наложим заклинания, которые вам предстоит обойти. Здесь будет лишь одно разумное существо, и вряд ли кто из вас рискнет на него напасть, но вот всех остальных можно уничтожать. С заклинаниями действует тот же принцип. Артефакты, которые и отвечают за эти заклинания, есть разной степени прочности. Одни вы легко сможете уничтожить, и за это мы вас не будем призывать к материальной ответственности, а другие не сможете даже все вместе.
Бэгмен посмеивался, словно в лабиринте будет скрываться что-то особенно гадостное, и это нервировало чемпионов. Те косились в его сторону с подозрениями во взгляде, словно опасались чего-то особенно мерзкого в исполнении бывшего загонщика.
— Входить будете по очереди, — с прежней ухмылкой заговорил Бегмэн. — В соответствии с вашими баллами. Первыми зайдут мистер Поттер и мистер Крам, затем — мистер Диггори, и последней будет мадемуазель Делакур. Входы будут открываться в разных коридорах, чтобы минимизировать возможность вашей встречи на первых минутах.
— Задание всем понятно? — несколько лениво спросил Сириус, и, дождавшись кивка ото всех присутствующих, предложил чемпионам расходиться по своим делам.
Виктор попросил Гарри отойти в сторонку, поговорить без лишних ушей, которых всегда полно в Хогвартсе, а Людо Бегмэн поспешил уйти подальше от Сириуса, в этот раз спрятав свой страх за необходимостью пообщаться с Седриком по дороге к школе. Сириус и Флер остались на поле одни.
— Прогуляемся? — спросил Блэк, уже зная ответ.
На щеках Флер тут же вспыхнул яркий румянец: она теперь постоянно смущалась его, словно статус невесты изменил что-то и в их общении. Флер каждый раз надеялась и страшилась, что произойдет что-то. И “что-то” не имело ни название, ни объяснения.
Проводя много времени с родственницами-вейлами, Флер прекрасно знала, чем занимаются мужчина и женщина, оставшись наедине. Знала в подробностях, ведь ее кузины разговаривали на такие темы без стеснения. Да и старшие считали необходимым показать молодым девушкам все как минимум на картинках. Опасались, что однажды вейловская сущность пересилит строгое чистокровное воспитание, и к этому старались подготовить. А еще вейлы много говорили о мужчинах. И в характерах Флер тоже хорошо разбиралась.
Именно поэтому она знала, что ничего между ней и Сириусом не произойдет как минимум до приема в честь помолвки. И уж тем более не произойдет в Хогвартсе, где за каждым углом скрываются сплетники. Но все равно Флер продолжала опасаться “чего-то”. Прикосновений, бережного поцелуя, того, как внимательно он ее слушает. И она знала, что он так внимателен ко многим… но все равно словно плавилась от того, что он — тот, кого она так любит — столь внимателен к ее словам.
А Сириуса эта ситуация даже забавляла. Он не мог сказать, что любит эту девушку. Но привыкает считать ее своей. Все эти букеты, внезапные письма и бережное к ней отношение — он не только создавал для Флер сказку, которой лишала ее невзаимная влюбленность, но еще и сам привыкал заботиться о ней. В некотором роде — привыкал любить. В его семье часто говорят, что Блэки не умеют влюбляться, но очень ревностно любят то, что им принадлежит. Единственное, что Сириус не понимал в этом утверждении — это когда наступает тот самый момент, когда вроде как любишь? Смотря правде в глаза, Сириус точно не мог сказать — как вообще ощущается любовь?