Страница 22 из 75
Пока она заедала горький привкус сладким фруктом, он мог спокойно ее рассматривать. Привыкшая к всеобщему вниманию, она мало реагировала на взгляды мужчин. Он давно это заметил. То, что заставляет других суетиться и искать источник внимания, для сестер Блэк привычно. Это давало ему возможность наслаждаться обществом любимой женщины в полной мере. Хотя разум он закрывал особенно тщательно.
— Хотя кого я обманываю? — Нарцисса задумчиво рассматривала ладонь, вспоминая, когда она последний раз ела персики вот так — целиком, а не во фруктовом салате. — Из Драко Блэк так себе. Только что любопытство у него вполне узнаваемое. Ну и шило в одном месте явно по наследству передалось. А во всем остальном — типичный Малфой. Да даже эта его влюбленность, которую он так старательно скрывает даже от меня… Блэк, который влюбился… Тетушка Вальбурга бы умерла от смеха.
— Блэки не влюбляются? — хмыкнул Северус, припоминая и Андромеду, ушедшую из семьи, и немного спятившую Беллатрикс.
Нарцисса бросила в его сторону несколько обиженный взгляд, но все же ответила:
— Мы в своей эгоистичной манере не влюбляемся первыми. Да для того, чтобы один из нас в кого-то втюрился, должны быть весомые основания. Как минимум признание в любви и верности. А лучше, чтобы влюбленность другого была как можно более заметна и неоспорима. Моя мама когда-то была безумно влюблена в отца. Их брак можно было назвать счастливым, но отец… отец любил иначе. Он никогда не различал любовь к моей матери, любовь к любой из нас, или любовь, скажем, к своей сестре. Нет различий. Наверное, мы просто не умеем любить, если это нам не принадлежит. Возможно.
Северус с сомнением смотрел на помрачневшую женщину, а она продолжала:
— Иногда мне хотелось бы влюбиться… Как в романах пишут, чтобы сердце замирало, чтобы бежать к нему, лететь… Но любого мужчину я словно рассматриваю со всех сторон и признаю негодным.
На какое-то время она замолчала, задумчиво рассматривая уже пустой хрустальный стакан. На гранях красиво играли блики от камина, а Нарцисса всегда была неравнодушна к красоте.
— И меня? — разбил уютную тишину голос Северуса.
Нарцисса недоумевающе посмотрела на него. Он был странно собран, а челюсть плотно сжата, словно он готовится услышать что-то неприятное.
— Что, прости? — спросила она.
— И меня просеяла и признала негодным?
— Я не… — она нахмурилась, не понимая, что он имеет в виду.
Вот только Северусу тоже была свойственна порывистость. Не такая, как у Блэков — безрассудная и мимолетная. Но если уж Снейп решился, он не сворачивал назад. Внезапно ему стало жаль себя. Неужели он опять собирается провести годы, лишь наблюдая за той, которую любит? Тешить себя мечтами, которые больше причиняют боль?
— Смотри, — он резко встал с кресла и сел на колени прямо у ее ног, снимая все свои щиты, позволяя ей прочесть все, что он видит и чувствует.
Сам заглянул ей в глаза, используя все свои возможности, чтобы показать ей все то, что не может произнести вслух. Конечно, показать свои мысли природному легилименту легче, чем прочесть, но все равно не просто. И он не мог сказать, сколько времени ему потребовалось. Но Нарцисса сидела в кресле прямо, смотрела вниз, стараясь не встречаться с ним взглядом. Молчала.
— Прости, — он начал подниматься с пола. — Я не должен был так делать, но я не хочу снова скрывать свои чувства, в надежде что что-то само изменится. Если это еще возможно, то прости и давай…
— Ты правда любишь меня? — прервала его Нарцисса. — Так, как показал?
Он вздохнул. Говорить все же сложнее. Слишком… реально.
— Да.
— Тогда скажи это вслух, — она встала с кресла, что заставило сделать Северуса шаг назад.
Он не мог понять, какие чувства испытывала Нарцисса, и это даже пугало. Набрав в грудь больше воздуха, он произнес:
— Я люблю тебя.
И меньше всего ожидал, что за мгновение Нарцисса преодолеет то небольшое расстояние, что их разъединяло, крепко обнимет за шею, заставляя наклониться ниже и первая его поцелует.
— Что? — почти шепотом сказала она. — Не хочешь поцеловать любимую женщину?
Не совсем понимая, что происходит, не уверенный до конца в реальности происходящего, Северус осторожно обнял Нарциссу за талию и сам наклонился к ее губам. Сон? Или иллюзия? В реальность происходящего верить было просто невозможно. Он смог собраться с силами, только когда почувствовал, что Нарцисса успела расстегнуть мелкие пуговицы на мантии уже почти до конца.
— Подожди, остановись, — он поймал ее ладони, заставляя прекратить, но даже не знал, что спрашивать.
— Зачем? — гордо вздернула подбородок Нарцисса. —Тебя что-то уже не устраивает?
— Не устраивает? Сейчас я близок к тому, чтобы пойти в Мунго и проверить свою психику. Я, кажется, сошел с ума и теперь вижу то, что хотел бы видеть. Что… что ты делаешь?
Нарцисса чуть насупилась, но потом ловко вырвала свои ладошки, он все же держал ее не крепко, боясь навредить. Буквально одним движением она распустила волосы, небрежно бросив на кресло несколько шпилек. И серьезно ответила, будто объясняя что-то крайне важное.
— Я хочу быть счастливой. Хочу дом. Детей. Мужчину, который будет меня любить. И я не знаю, по каким меркам обычно выбирают себе мужей обычные женщины, я никогда обычной не была, — она голосом выделяла каждое “обычно” в своей речи. — Но с тобой мне уютно. Тепло. В качестве будущего мужа я о тебе не знаю одну крошечную деталь и намерена выяснить ее сейчас. Снова оказаться в браке с кем-то далеким от постели — уж увольте. Поэтому снимайте мантию, мистер Снейп. И покажите, на что способны.
***
В комнате Нарциссы было большое окно, выходящее на восток. Вечером было легко не заметить, что они находятся не в подземелье, а вот утром сквозь тюль было хорошо видно, как светлеет небо. Северус боялся пошевелиться, поэтому и был так сосредоточен на картине за окном. Нарцисса плотно обхватила его руками, устроила голову на плече, оно уже затекло, и, видимо для верности, еще и ногу забросила. Поначалу ее дыхание щекотало кожу, а сейчас уже казалось незаметным. Да и затекшее плечо, если так подумать, малая плата за возможность быть здесь. Он не мог уснуть этой ночью. Не той ночью, когда происходит что-то подобное. Словно выиграть в лотерею, найти клад, случайно сделать великое открытие. Северус повторял себе, что это не сон, но все равно сердце болезненно сжималось от мысли, что все это может вдруг пропасть.
— Ты пытаешься обратиться в камень? — сонно спросила Нарцисса, поднимая голову с его плеча. — Судя по тому, что у тебя напряжены все мышцы — да.
— Я слабо верю в реальность происходящего, — честно признался он, рассматривая ее в непривычном виде.
Светлые волосы растрепаны, завиваются на концах, чуть припухшие губы и совершенно непривычный взгляд. Слишком… домашняя. Близкая. Настоящая. Словно насмехаясь, она чуть привстала и улеглась прямо на него, положив голову на скрещенные руки. Северус интуитивно охнул. Нарцисса тихо рассмеялась:
— Надо бы тебя откормить. Ты даже худее меня.
— Не получится. Помона пыталась, даже заставила самому себе сварить зелья. Но у меня это, по всей видимости, наследственное.
— Ну и ладно, — легко согласилась Нарцисса. — Будешь худым. Все равно я не умею готовить. Вершина моих кулинарных способностей — порезать готовый пирог на кусочки.
Теперь все, что он видел — бархатный балдахин над кроватью и светлую макушку Нарциссы. Нерешительно, все еще боясь чем-то нарушить происходящее, он обнял женщину. А она деловито продолжала:
— Готовить не умею, к быту не приспособлена, трачу кучу денег на платья и косметику, а еще ревнива, обладаю несносным блэковским характером и — секундочку — являюсь кузиной парня, которого ты ненавидишь. Способна ли твоя любовь все это вынести?
Он не задумывался, ответил сразу:
— Вынести? Ты красива, умна, талантлива, у тебя есть все. А я не могу сказать, что отличаюсь приятной внешностью.