Магические традиции

А Лили с ужасом наблюдала, как в тот кабинет тянутся дети с родителями. Как приходят выпускники… Она впервые осознала, что Северус продавал запрещенные зелья. И запрещали их вообще-то как раз по соображениям морали. Различные варианты любовных приворотов, составы, что подчиняли тело или разум, что убивали волю, что заставляли людей становиться рабами… Многие случаи подтвердить не удалось бы, если бы Северус не получил записку от Люциуса. Там было всего несколько слов.

“Ты теперь один”.

Ранее он надеялся на друга и благодетеля, который чаще всего заказывал у него различные зелья, но теперь надежды не осталось. И Северус решил сдавать. Не всех. Только тех, чьи поступки ужасали и его самого. Одним случаем больше, одним меньше — он все равно натворил немало. Все надеялся, что попадется жертва Люциуса… но таких не было. Малфой был хитер и изворотлив, он не оставлял следов и намеков. Наверняка вообще ничего для себя не покупал, только стравливал своих врагов между собой. Вечером среды Северуса уводили из школы в Министерство. Посадили под арест в аврорате, как опасного преступника. Северус видел в толпе Лили. Она снова стояла рядом с Блэком — теперь она постоянно с ним — и цепко держала того за руку, будто ищет в нем защиту. Наверное, это и правильно. Блэк никогда не попадался. Он, наверное, сможет защитить ее от чего угодно. И почему-то даже эта мысль не вызывала никаких эмоций. Мир словно присыпало пылью, звуки заглушили подушкой, и даже запахи ощущались иначе. Эмоций не было. Мысли текли вяло.

К моменту, когда Северус прибыл в Министерство, он уже не хотел сдавать Люциуса. Да, это он когда-то подсказал зарабатывать этим на жизнь. Да, он много у него покупал. Но у Люциуса скоро свадьба, он чист перед законом, он — любимец Темного Лорда… Жаль немного, что сам Северус не успел присягнуть на верность… но ничего. Он поможет общему делу, не сдав Малфоя. Суд назначили на субботу. Северус не почувствовал ровным счетом ничего, когда услышал эту новость.

***

Процесс вышел быстрым и громким. Лили показалось, что в магическом мире вообще быстро умеют только судить, все остальное делается слишком медленно. По требованию новой семьи, Лилиан Блэк не значилась в списках обвинителей, поэтому она оставалась в Хогвартсе в субботу. А вот Сириус собирался идти.

— Почему мне нельзя с тобой?

— Потому что ты будешь нервничать и, возможно, даже плакать. Учи уроки, ты же этим обычно занимаешь свои выходные?

Лили сидела на кровати, закутавшись в одеяло. Им достались небольшие комнаты — спальня, отдельная гостиная, крохотная ванная. Камин располагался в гостиной, поэтому спать было довольно прохладно — Сириус даже ставил на кровать согревающие чары. Лили бы ни за что в этом не призналась, но она уже мечтала о каникулах и теплой кровати в поместье Блэк.

— Мне нужно кое-что сделать, — вздохнул Сириус, уже выходя.

Лили упала обратно на подушки. Она сильно устала за прошедшую неделю. Работы прибавилось. Кроме учебы и обязанностей старосты, ей теперь нужно было изучать книги, что рекомендовала Вальбурга Блэк, а спать она теперь ложилось позднее — Сириус, как иногда казалась Лили, был несколько ненасытен. Так почему бы не использовать выходной, чтобы выспаться? Она залпом выпила склянку с зельем сна без сновидений — сама варила, накрылась еще одним одеялом, свернулась комочком и уснула почти мгновенно, напрочь забыв о колдорадио, где можно было прослушать открытые заседания Визенгамота.

Сириус сел на один из первых рядов. Вальбурга Блэк подошла позднее, заняла кресло рядом. Благожелательно улыбнулась своим знакомым, но осталась с сыном. Они молчали, но слова им особо и не были нужны. Вальбурга уже знала, зачем ее сын сюда пришел: ему хватило ума обо всем договориться заранее. Сейчас же женщину больше интересовало его поведение. Она наблюдала за сыном боковым зрением, отмечая мельчайшие эмоции.

Он сильно вырос не только физиологически, но и в целом стал взрослее. Правда, теперь временами походил на великовозрастное дитятко, что отказывается отдавать любимые игрушки. Было отчетливо заметно, что учиться ему лень, занятия с магом разума его раздражают, а семейные традиции тяготят. Но себя он хорошо контролирует. На лице такое презрительное выражение, что Малфой может съесть свой галстук от зависти. Но ни Люциуса, ни Абраксаса здесь нет. Вальбурга испытывала садистическое удовольствие от простой мыслей: у Малфоев были планы на этого зельевара. А если планы были у Малфоев, то они были и у Тома.

Тома Вальбурга недолюбливала. Как и любая женщина, в некоторых вещах она была нелогична и признавать это не желала. Когда-то давно она отказала полукровке… а он магически доказал свое родство со Слизерином, да еще и возглавляет теперь политическую партию… впрочем, возглавляет он скорее политическую шайку с десятком толковых ребят, но все равно происходящее было несколько неправильным. Нет, Вальбурга не жалела о выборе. Она была счастлива в браке. Пусть между ней и Орионом никогда не было любви, пусть муж так и не смог подарить Вальбурге ощущение защиты, которое она когда-то судорожно искала в мужчинах… но они хорошо жили, у них замечательные сыновья, их уважают в обществе. Вот только Вальбурге для полного счастья не хватало сущей малости. Знать, что все ее прежние женихи стали полнейшими неудачниками.

Сириус же внимательно наблюдал за приходящими в зал. На трибунах сидело не так уж много людей. В основном — журналисты, несколько особо любопытных магов. Сидел и Брендон Эйвери, чем немало удивил Сириуса: он думал, что слизеринец не рискнет признавать свою дружбу с уголовником, а этот пришел.

Все говорили, что в этих годах состав Визенгамота был самым неудачным для чистокровных магов. Потомственных аристократов среди пятидесяти четырех судей было всего двадцать человек. И еще пятеро тех, кто был на их стороне. Именно поэтому сейчас принимались законы, которые сильно не устраивали чистокровных.

Аристократов в составе суда было легко узнать. Осанка, прилипшее выражение легкой скуки на лице. Глава Визенгамота — Патрик Госсен. Он был уже очень стар, слегка глуховат на ухо и имел привычку пресмыкаться перед сильными мира сего. В большей степени — перед богатыми.

Вызвали свидетелей. Так как заседание суда было публичным, многие давали показания снова, хотя адвоката у Северуса не было, и некому было выяснять дополнительные обстоятельства. Народ в зале шептался. Страшным правонарушителем его могли считать разве что совсем уж дремучие деревенские ведьмы, а маги поумнее в чем-то даже сочувствовали парню. Северус сидел, не поднимая головы. Он слабо реагировал на происходящее, только крутились мысли «За что?», «Почему именно я?» и «Неужели все закончится так?».

Приступили к зачитыванию обвинений. Первая часть — варка зелий. Перечислять не стали. Затем — перечень соучастия в преступлениях против личности. Северус сплел пальцы в замок и сильнее сжал руки — боль отрезвляла. Так он лучше слышал слова председателя Визенгамота.

Амортенсия для Белинды Фоули — пострадал Николас Огден.

Зелье страсти для Уильяма Штейн — пострадала Изольда де Претто

Зелье подчинения для Амикуса Кэрроу — пострадавшие Питер Джонсон, Калеб Харрис и Кассандра Уилкост.

Зелье страсти для…

Северус слушал и не хотел слышать. Обычно он продавал зелья и просто не думал о том, что с ними делают покупатели. А выходит огромное количество сломанных судеб. Николас Огден женился. Зелье наверняка уже выветрилось и теперь он живет с девушкой, которая ему неприятна. Изольда де Претто уехала к родне во Францию. Говорят, что красавица ведет образ жизни затворницы и даже хотела покончить с собой. Питер Джонсон — маглорожденный, Калеб Харрис — полукровка. Они травили Кассандру в течение двух недель, обзывали, применяли шуточные заклинания, обкидывали мелом и пыльными тряпками. Кассандра ушла из школы, а Питер и Калеб провели на отработках остаток года, и все это время недоумевали, почему они так поступили с девушкой.

А список все продолжался. Всего в нем было девятнадцать пунктов. Девятнадцать только тех, чьи случаи подтвердились. Когда запахло паленым, кто-то из его влиятельных покупателей явно подсуетился. Суд назначили пораньше, чтобы следователи не успели выявить остальные преступления.