Змеиная верность

В вестибюле института все было как обычно, разве что плиточный пол вымыт особенно тщательно. За вахтерским столом сидел Онищенко, третий вахтер. Вчера Вера Никитична, сменщица покойного Михалыча, наотрез отказалась оставаться на ночь, и Метельчуку пришлось вызывать Онищенко на внеочередное дежурство. Отставной военный, еще не старый Онищенко, в отличие от добродушного Михалыча, был всегда неприветлив, хмур и неразговорчив.

– Ой, здрасти, дядя Гриша, – подхалимски заверещала Людмила. – Вам тут ночью не страшно было?

Покойный Михалыч, вечно пьяненький, обычно охотно балагурил с девчатами, но Онищенко был из другого теста. Он не удостоил Людмилу ответом и цепким взглядом надзирателя проследил, чтобы они расписались за все взятые ключи.

Сегодня они пришли первыми, все ключи от их лаборатории еще висели на доске. Лиза взяла ключи от общей и рабочей комнат и от лаборантской. В лаборантской хранились специальные весы для взвешивания животных, а лаборантка Диночка придет еще не скоро. Диночка жила далеко, в городке-спутнике, и к ее опозданиям все давно привыкли.

Лаборатория фитопрепаратов размещалась на третьем этаже. Она состояла из двух больших комнат, которые условно назывались «общей» и «рабочей», небольшого кабинета заведующего и совсем крохотной лаборантской. В общей комнате стояли столы сотрудников, общий «чайный» стол, компьютеры, весы и приборы. В рабочей размещались холодильники, центрифуги, термостаты, шкафы с реактивами и лабораторные столы.

Залетев в общую комнату, Лиза бросила сумку и зонт на свой стол и стала поспешно натягивать черный «виварский» халат. Людмила между тем прямиком кинулась к тумбочке, где хранились припасы к чаю.

– Ура, печенье есть! – завопила она. – Лизочек, я чай поставлю, а то умру! Сто лет не емши!

– Давай, – одобрила Лиза. – Оставь там мне парочку, я вернусь и тоже попью.

– Давай сейчас попьем! – Людмила, видимо, сомневалась, сможет ли она оставить хоть крошку. – Никуда не денутся твои мыши.

– Нет, я сначала взвешу, – не сдалась Лиза. – Я быстро…

То, что она не взвесила вчера мышей, выбилась из графика, тяготило ее. В некоторых вопросах Лиза была педантична до занудства. Схватив ключ от лаборантской, она выскочила из комнаты.

Лиза открыла дверь лаборантской и замерла на пороге. Ей показалось, что в комнате кто-то есть. Она внимательно оглядела крохотное пространство. Комнатушка была как на ладони, Лиза явственно видела, что она пуста, но ощущение чьего-то присутствия было так отчетливо, что ей стало не по себе.

Здесь никого нет, сказала она себе, привидений не бывает. Все это расстроенные нервы, бессонная ночь и пустой чай вместо завтрака…

Что-то вроде тени прошло у нее за спиной, Лиза ясно увидела это краем глаза. Она взвизгнула и резко обернулась. Никого, пустой коридор… Холодок ужаса сполз по позвоночнику к ногам, колени ослабли, и Лиза осела на корточки, прижимаясь спиной к дверному косяку.

Она сидела, водя испуганными глазами по сторонам, стараясь держать в поле зрения и коридор и комнату. Было тихо… Как-то особенно, неестественно тихо…

Где-то этажом ниже хлопнула дверь, послышались голоса, и наваждение исчезло… Обычный коридор, обычная комната, все давно знакомое и привычное. Что это на нее нашло?

Лиза заставила себя встать и зайти в лаборантскую. Больше всего ей хотелось схватить весы и убежать, но что-то словно держало ее здесь.

Она внимательно огляделась. Здесь, конечно, побывала полиция. Дверцы шкафов распахнуты, ящики стола выдвинуты, стулья составлены в ряд у стены. Но на столе по-прежнему валялись фантики конфет и растерзанная пачка печенья. Здесь же лежала расческа с пучками застрявших белых волос, стоял баллон дезодоранта. Да, Ленку Кашеварову нельзя было назвать чистюлей и аккуратисткой. И еще здесь стоял слабый сладковатый химический запах…

Что-то знакомое, но Лиза не могла вспомнить, что.

Немного подумав, Лиза придвинула к окну стул и полезла открывать форточку.

Сзади скрипнула дверь. Лиза дернулась, едва не свалилась со стула и успела облиться холодным потом, прежде чем поняла, что в лаборантскую заглядывает Зоя Евгеньевна Болдина.

– Лизавета, это ты здесь? Что ты тут делаешь с утра пораньше? А Динка опять опаздывает? – Зоя Евгеньевна, как всегда подтянутая и свежая, вошла, держа на отлете мокрый зонт. На ее коротких волосах посверкивали капли дождя. – Ты чего на окно полезла?

Лиза облегченно вздохнула.

– Проветрить хочу, – объяснила она. – Воняет здесь чем-то.

– Ап-чхи! – Зоя потянула носом и звонко чихнула. – Правда, ну и вонища! Все-таки какая Ленка неряха! – И сразу же спохватилась, хлопнула себя ладошкой по губам. – Ох, господи, что же я, дура, говорю!

– Да нет, это химическое что-то. – Лиза дотянулась до форточки и распахнула ее. Сразу сильно потянуло сырым холодным воздухом, мерзкий запах стал быстро улетучиваться.

Зоя Евгеньевна еще раз чихнула, достала носовой платок и аккуратно промокнула нос.

– Ты молодец, Лиза, что сразу принялась за работу. Ситуация у нас, конечно, тяжелая, но жизнь-то продолжается. Надо стараться, чтобы все вернулось в свою колею. Павел Анатольевич сегодня задержится, ему с утра к следователю, а нам нужно приложить все усилия, чтобы работа шла как прежде. Лады?

– Лады, – согласилась Лиза, слезая со стула. – А он… Павел Анатольевич… ничего не рассказывал? В смысле, полиции удалось что-нибудь выяснить?

– Нет, пока ничего не ясно, скорее всего несчастный случай. – Зоя Евгеньевна опять расчихалась, уткнулась носом в платок и, кивнув на Лизин черный халат, невнятно спросила: – Ты сейчас в виварий?

Лиза кивнула, взяла весы, и они вместе вышли из лаборантской. Зоя Евгеньевна помахала Лизе рукой с зажатым в ней носовым платком и пошла в лабораторию. Лиза свернула на лестницу.

Виварщицы тетя Наташа и тетя Катя уже успели покормить животных, почистить клетки, насыпать в них свежих опилок и теперь пили чай за маленьким ободранным столом в самом дальнем углу вивария, за стеллажами с клетками. Виварские запахи их нисколько не смущали.

Лиза установила весы на большом металлическом столе неподалеку от входа и приступила к работе. Она вытаскивала из стеллажа клетку, переносила на стол, по очереди вылавливала из клетки мышек, сажала в специальную высокую чашку весов, записывала цифры в блокнот. Взвесив население одной клетки, Лиза задвигала ее обратно в стеллаж и вытаскивала другую…

Белые увертливые зверьки с красными бусинами глаз метались по клетке, сквозь прутья сыпались опилки. У Лизы свербило в носу от опилочной пыли, чесались глаза, и скоро заныла спина.

Словом, это была нудная, неинтересная работа. Лиза надеялась, что Людмила, попив чаю, придет помогать. Обычно они делали эту работу вместе, тогда она двигалась гораздо быстрее. Но Людмила что-то не спешила…

Дверь вивария была открыта настежь, видимо, для того, чтобы побыстрее выверился запах мышиного и крысиного помета, сгустившийся за ночь. Лизе было видно, как в подвал по одному, по два, а то и целыми группами, возбужденно переговариваясь, спускались сотрудники, а потом, уже притихшие, шли обратно. Народ ходил смотреть на место гибели Лены Кашеваровой. Лиза решила, что она закончит работу и тоже пойдет глянет.

Мысли Лизы текли своим чередом, и они, увы, никак не касались работы.

Что на нее нашло там, в лаборантской? Глюки какие-то… Хорошо хоть, никто не видел, как она сидела там под дверью, трясясь от страха. Поменьше надо трепаться с Валерой Николашиным на «потусторонние» темы, а то и правда начнешь разговаривать с призраками…

Что-то еще в лаборантской зацепило ее и не давало покоя… Запах, запах. Чем там пахло? Позавчера, когда она заходила в лаборантскую, этого запаха не было. А сегодня она заглянула туда первая. И что это значит? Что он появился в ту ночь, когда умерла Ленка. А вдруг это след работы криминалистов? Эксперты, например, применяли какой-то реактив. Но чем же там пахло? Чем-то знакомым… Нет, не вспомнить.