Страница 6 из 8
А в Аландрыке, на юго-востоке Алтая, я наблюдал, как один казах заливал сырье простой ключевой водой в эмалированном тазу, держал его дней пять в сенях, потом сливал раствор в другой таз, который уже выставлял на солнцепек. При этом в таз по ночам заглядывали овцы, нюхали содержимое собаки, летела туда пыль, мусор, и полученный экстракт отдавал резким запахом аммиака. Для наружного потребления, возможно, это снадобье и годилось, так его и употребляют некоторые аборигены: растирают поясницу. А для внутреннего?
Еще оригинальнее поступают рабочие геологических партий. Простодушно доверившись пресловутой „народной мудрости“, они заливают раствор даже не в эмалированную посуду, а в оцинкованный таз, ведро, бак. Только один, бывший охотовед, стрельнув глазами, сообщил, что ключевую воду он кипятит, а раствор выпаривает в эмалированной посуде, помещая ее в русскую печь.
И уж совсем потряс меня один мой старый знакомый, с апломбом дилетанта сообщивший, что он его „варит“, то есть натурально, как выяснилось, кипятит раствор на плитке. Поначалу я опешил, но потом вспомнил, что микробиологи ГИДУВа на моих же образцах установили, что биологическая активность препаратов мумие при кипячении не теряется. Правда, активность по стандартным тестам никак не объясняет отсутствия некоторых биологических свойств препаратов по многим пробам, то есть налицо непредсказуемость активности.
Видимо, столкнувшись с этим фактом, узбекские исследователи стали не выпаривать, а вымораживать воду из раствора, причем растворение сырья ведется при щадящих температурах (не выше 50 градусов), а доводка препаратов производится при температуре не более 40 градусов.
А вот как описывается заводской способ. Измельченное мумие заливают десятикратным объемом теплой воды (40–50 градусов), а затем через 6 часов после многократного сцеживания и отстаивания раствор отгоняется в вакуумном аппарате при температуре 50–55 градусов, потом экстракт высушивается до остаточной влаги не более 5 процентов. В конечном итоге должен получаться гигроскопический порошок с запахом и жгучим вкусом, растворимый в холодной и горячей воде. Стерилизация, конечно, при 120 градусах автоклава.
Трудно сказать, помогло ли мне тогда мумие по-голдаевски или нет, но во всяком случае довольно долго я не испытывал насморков. И до 1984 года с мумие не сталкивался.
Летом 1984 года я работал на Алтае. Мумие не видел, хотя какие-то разговоры о нем, конечно, были. В маршрутах, разумеется, помнили о нем, но напрямую под ноги оно не попадалось, а искать было некогда, да и тяжело: даже через месяц этой высокогорной жизни ноги в коленях становились ватными, через каждые 100–200 метров приходилось останавливаться, чтобы добрать кислорода.
К тому же мы не знали поисковых признаков мумие. Можно было лишь надеяться на счастливую находку.
Чабаны-казахи поначалу вообще не понимали, о чем мы спрашиваем. У нас было подозрение, что они скрывают от нас нужные сведения, но когда я обменялся с молодым казахом адресом на будущее, он взамен туристского примуса и батареек пообещал прислать мумие со своей зимней стоянки. Мы отступились. Действительно, он прислал посылочный ящик свежего мумие, приложив в письме инструкцию к бальзаму. На этом наши контакты прекратились…
В один из июльских дней мы вышли на поиски мумие. Сейчас я понимаю, что лет за пять до нас там все облазили коллеги-предшественники, а тогда казалось, что мумие встречается нам на каждом шагу в виде комочков с ноготь, прилипших к стенкам, днищам, потолкам внутри гротов, ниш, узких пологих щелей и т. д. Железным прутом, молотком, ножом сковыривали мы эти комочки, а вместе с ними выгребали и сухой и влажный, мышиный, сурчиный помет, перемешанный с землей, камнями, ветками, соломой… Занятно, что никакой брезгливости к пахучему калу мы не испытывали. Напротив, даже какое-то вожделение. Лично я торговать бальзамом не собирался, а хотел снабдить им всю свою многочисленную новосибирскую родню.
Старожил заглянул в наши мешочки (у каждого набралось килограмма по два) и одобрил качество их содержимого.
Первые подозрения об истинном происхождении мумие возникли у меня через полмесяца. Это было уже на территории Тувинской АССР. Мумие там оказалось иное, настоящее. Черные, смолистые, блестящие от свежести, пахучие массы в виде лепешек-натеков, сосулек, сталактитов – сетчатые, пятнистые, вкрапленные, полосчатые и т. д. Прочность сцепления полусвежих масс с породой была феноменальной: никакой молоток с зубилом не брал, масса завальцовывалась в вязкую поверхность. Свежие натеки просто размазывались, а подсохшие были хрупкими, как стекло, и разлетались мелкими осколками с коричневатым просвечивающим изломом. Копролитов было мало, основная масса мумие еще не успела пройти через желудок мышей. А может, уже прошла и расплавилась, а теперь течет?
Но как мы ни вглядывались в глубину узких щелей и трещин – гнезд-источников не замечали. Когда же обнаружили залежь на самой макушке сопки, под плоской глыбой, куда, как ни верти, стекать блестящей смоле было неоткуда, тогда и появились у нас предположения об иных источниках мумие…»
Так что же такое мумие?
Современные исследователи обнаружили мумие на территории бывшего СССР – на Памире, Тянь-Шане, Алтае, Кавказе, Забайкалье, Западном и Восточном Саяне и во многих других местах. Установлено, что мумие можно найти лишь в горных массивах с повышенной тектонической деятельностью. Зона его распространения – исключительно на безлесных юго-восточных и южных склонах с высокой температурой прогрева.
Мумие встречается в четырех видах: в смеси с экскрементами мышей, белок-летяг, с экскрементами горного суслика и, наконец, в виде мелких сосулек, натеков, тонких пленок все с теми же экскрементами.
Очень может быть, что животные в этом случае выступают в роли своеобразной фабрики, поглощая готовое мумие и накапливая его в своих испражнениях.
Некоторые ученые считают, что мумие имеет нефтяное происхождение.
В книге Ю. Нурилиева «Мумие и его лечебные свойства» детально описаны источники, с которых он брал мумие, делая акцент на «вытекании мумие из трещин».
В основе биогипотез о растительном происхождении мумие лежат факты находок его в виде смолистых образований, свисающих на корнях можжевельника из расселин скал.
Толщина таких корней достигает 5 см, длина – 20 см. Сходство биологических свойств мумие и пчелиного прополиса указывает на то, что мумие является продуктом деятельности диких пчел высокогорий.
Другая биогипотеза говорит о лишайниковом происхождении мумие.
Она основана на факте широкого развития многочисленных лишайников вблизи известных залежей мумие, причем органические составляющие лишайников, смываемые природными водами и растворами, проникают в трещины и пустоты горных пород и отлагаются там из мелких водных капель в виде натечных образований.
Близко к лишайниковой гипотезе и представление об образовании мумие за счет липидов, жиров, восков, смол, которые накапливаются в травах на поверхности гор. Эти липиды, проникая в почву, вместе с влагой мигрируют по трещинам, где в веществе мумие бурно развиваются микроорганизмы – грибки, под действием которых и может формироваться бальзам.
Основой зоогипотез служит значительная распространенность копрогенного мумие.
Как правило, копролиты, скрепленные смолистым веществом, сложены остатками растительности, окружающей данную местность: веток, соломы, сухих листьев, плодов, зерна и т. д. Предполагается, что именно они, пройдя через желудочно-кишечный тракт животных, становятся целебной основой природного мумие.
Исходя из приведенных гипотез о происхождении мумие и обобщая современные данные, можно выделить семь видов мумие.
• Трупное мумие – твердая или воскообразная масса темного цвета, образующаяся при медленном разложении трупов животных, рыб, насекомых.