Страница 7 из 12
– Ты глаза-то обуй! Она тебе в матери годится!
Надежда была настолько выбита происходящим из колеи, что смотрела на все как бы со стороны и отстраненно отметила грамматическую неправильность в словах ревнивой особы: обычно говорят не «обуй глаза», а «разуй». Впрочем, действия рыжей тут же разъяснили причину такого непривычного речевого оборота: она подскочила к своему мужу и надела на него очки.
Тот поморгал глазами, словно настраивая изображение, уставился на Надежду… и его лицо вытянулось.
– Видишь, кобель, перед кем ты тут красовался? – провизжала рыжая. – Да ей сто лет в обед!
– Но ты же знаешь, лапочка, я без очков плохо вижу… – залепетал мужчина. – Если бы я был в очках, я бы ни за что… я бы никогда…
Такого оскорбления Надежда не смогла перенести.
Она залилась краской, развернулась и бросилась прочь, чуть не плача и повторяя себе под нос:
– Да сама-то явно на пенсии, а туда же…
Только дойдя до первых коттеджей, она пришла в себя и вспомнила, что так и не выяснила, кому принадлежат роковые ботинки с разными шнурками.
Надежда Николаевна была от природы женщина твердая, решительная и целеустремленная, ее не так просто было выбить из колеи. И если в первый момент незаслуженное оскорбление, нанесенное ей рыжей мегерой, причинило ей ощутимую боль, то теперь она справилась с собой, восстановила душевное равновесие и решила довести до конца начатое – а именно: разобраться с подозрительной смертью Шубина. А для начала выяснить, кому принадлежат злополучные ботинки. В конце концов, это не так уж трудно сделать: нужно просто проверять обувь всех встречных мужчин, по возможности быстро, пока злоумышленник не избавился от своих приметных ботинок.
Конечно, он уже давно мог это сделать, но Надежда только что своими глазами видела эти ботинки на пляже возле озера, значит, либо ему не пришло в голову, что она их заметила, либо у него просто нет сменной пары обуви, вот он и продолжает в них ходить…
Короче, нужно идти туда, где можно встретить больше людей, и незаметно провести досмотр.
Ноги сами привели ее в главный корпус пансионата.
Если Надежда думала, что встретит здесь много отдыхающих, то она ошиблась. В холле было пусто, только за стойкой ресепшен сидела женщина средних лет с красными глазами, и в дальнем углу тихо разговаривал по мобильному телефону тот самый тип с прилизанными волосами, который то и дело попадался на пути Надежды.
«Ну, хоть его-то проверю», – подумала Надежда.
Проверку нужно проводить систематически, никого и ничего не пропуская.
Тем более что этот человек вел себя очень подозрительно – подслушивал, подглядывал и задавал странные вопросы. Правда, он выглядел хилым и не слишком здоровым, так что трудно было поверить, что это он только что плескался в ледяной озерной воде, но чем черт не шутит…
От дверей, где стояла Надежда Николаевна, ноги прилизанного типа не были видны, и она с деловым видом направилась к стойке.
При этом ее путь как бы случайно прошел мимо глубокого кожаного кресла, в котором сидел прилизанный.
Поравнявшись с креслом, Надежда невольно услышала часть разговора.
– Нет, у меня ничего не выходит… не знаю, что делать с этой женщиной, никаких идей… да, от него я избавился, но это мне ничуть не помогло…
Сердце Надежды тревожно забилось.
Неужели это он, неужели это тот, кто убил Володю Шубина? Но вряд ли убийца стал бы обсуждать свои проблемы по телефону, да еще и на людях… во всяком случае, сейчас она увидит его ботинки и тогда сможет сделать какие-то выводы…
Надежда обогнула кресло и незаметно скосила глаза на обувь прилизанного типа.
На ногах у него были кожаные сандалии, причем, как и следовало ожидать от такого унылого и бесцветного человека, он носил их с носками. Мало того – носки эти были полосатые, в чудовищную красно-зеленую полоску!
«Ну, в конце концов, – подумала Надежда, – это его личное дело, отсутствие вкуса не является уголовным преступлением, главное, что на нем не плетеные ботинки с разными шнурками…»
Тут прилизанный заметил Надежду, поднял на нее глаза, прикрыл трубку ладонью и прошипел:
– Это вы? Что вам здесь нужно?
– Что? – растерянно переспросила Надежда. – Да что вы такое вообразили? Я вот иду к женщине… мне нужно с ней поговорить… имею полное право…
– Ну, так и проходите, куда хотели! – Прилизанный посмотрел на нее волком.
Надежда пожала плечами, подошла к ресепшен и вполголоса проговорила:
– Бывают же такие невоспитанные люди!
Женщина за стойкой вымученно улыбнулась, достала платок, высморкалась и проговорила гнусавым простуженным голосом:
– Да, разные люди попадаются… я чем-то могу вам помочь?
– Да, я хотела спросить, нельзя ли получить более легкое одеяло, а то мне под моим жарко.
– Так у вас в коттедже должно быть запасное одеяло, оно в шкафу на верхней полке…
– Да что вы говорите? – притворно удивилась Надежда, которая давно уже обнаружила это одеяло. – А вы простудились, да? Сейчас такая погода обманчивая, вроде тепло, но простудиться ничего не стоит… а простуда – это такая коварная вещь… вот один мой знакомый выпил в жару холодной воды, заболел тяжелым бронхитом, и…
Договорить Надежда не успела: ее собеседница неожиданно разрыдалась.
– Господи! – переполошилась Надежда Николаевна. – Что с вами? У вас что-то случилось?
– Не… не обращайте внимания… – проговорила женщина между рыданиями. – Я всегда… всегда плачу… я даже если по телевизору похороны увижу – все равно плачу…
– Но этот мой знакомый… с ним все в порядке, он давно уже выздоровел!
– Да я не из-за него… – прорыдала слезливая женщина. – Я из-за того мужчины…
– Из тринадцатого коттеджа? – догадалась Надежда.
– Да… – прорыдала женщина. – Такой был приятный человек… воспитанный…
– А что с ним случилось?
– Сердце… – Женщина зарыдала еще громче. – Сердечный… приступ… неожиданно…
«Ну уж нет, – подумала Надежда, вспомнив синяки на шее Шубина. – Как хотите, на сердечный приступ это не было похоже!»
Вслух же она проговорила совсем другое:
– Ну, не убивайтесь вы так! Всякое бывает… мужчины – их только называют сильным полом, а на самом деле они такие слабые… им достаточно такой мелочи, чтобы сломаться…
– Да я же говорю: я всегда плачу… – проговорила женщина, постепенно успокаиваясь. – Не обращайте внимания… я всегда так, даже в кино плачу…
– А скажите, – Надежда понизила голос. – Его… того мужчину… увезли в город?
Дежурная хотела что-то ответить, но тут в холл быстрыми шагами вошла решительная молодая особа, которая обычно сидела за стойкой.
– Нина Ивановна, – строго обратилась она к слезливой женщине. – Вы опять? Я вас оставила здесь всего на несколько минут, а вы уже… я вижу, что вы…
– Да нет, Вероника, все в порядке… – испуганно залепетала слезливая. – Я только женщине насчет одеяла…
– Вам Валентин Сергеевич сколько раз говорил… Ладно, все, можете идти к себе в бельевую, – сухо проговорила Вероника и с дежурной улыбкой повернулась к Надежде Николаевне: – Я вам чем-то могу помочь?
– Да нет, спасибо, – отозвалась Надежда с такой же фальшивой улыбкой. – Я уже узнала все, что хотела.
Надежда Николаевна вышла из главного корпуса и снова пошла в сторону озера. Ей хотелось поразмышлять в спокойной обстановке. Хорошо было бы, конечно, посидеть где-нибудь в тенечке с чашкой кофе, но от бара «Веселый окунь» она теперь будет держаться подальше.
Итак, что она узнала? Что у Шубина был якобы сердечный приступ, отчего он и умер. Ну, мужчина в районе пятидесяти, возраст подходящий… То есть так объявили в пансионате, чтобы отдыхающие не испугались. Кому охота отдыхать, если тут людей убивают? Репутация «Сонаты» будет подпорчена, вот администрация и распорядилась считать смерть естественной. Договорились с полицией, а может, вообще ее не вызывали. А если вызывали, то тем еще и лучше, меньше работы. И только Надежда знает, что Шубина убили. Да еще убийца, тот тип в ботинках с разными шнурками.