Волшебная флейта

Жених ничего не ответил. Я слышал только его тяжёлое сопение.

– А вдруг ты его убил, что тогда?

– Убил, так убил, – зло заявил бандит. – Значит, ему туда и дорога?

– Куда дорога? – не поняла девушка.

– На тот свет. Дура.

– Какой ты кровожадный. А ещё хочешь быть моим мужем.

– И буду, – нагло заявил жених. – И ты ничего не сможешь сделать, чтобы не стать моей женой.

Я пошевелил головой и ощутил резкую боль в затылке.

– Видишь, жив твой пациент, – зло заметил парень. – Очухается.

– Ему надо бы оказать какую-то помощь.

– Ты уже оказала ему помощь. Если ещё раз прикоснёшься к нему, то я его прикончу. Пошли. Это уже не твоя забота.

Шаги затихли, и я остался один. Поднявшись с кафельного пола, я ощупью нашёл раковину и открыл холодную воду. На лице я ощутил липкую жидкость и понял, что это кровь. Смочив руки, я стал омывать лицо. В это время я услышал, как хлопнула дверь туалета, и на кафеле гулко отпечатались торопливые шаги, направляющиеся ко мне. Тут же я услышал за спиной голос красавчика:

– Извини, старина, – суетливо заговорил он. – Признаю, это моя вина, не углядел. И в нашем деле случаются промахи. Пока ты занимался с этой девчонкой, я присмотрел ещё одну в зале и пригласил её на танец, да заболтался с ней. Увлёкся, сам понимаешь, а когда увидел того женишка с невестой, сразу же смекнул, дело не ладное, что я дал осечку. Вот так всегда бывает: погонишься за двумя зайцами и не одного не поймаешь. А можешь нарваться и на скандал. Он что же, тебя побил?

– А ты разве не видишь? – с раздражением заметил я.

– Ты должен радоваться, что этот бандит, вообще, тебя не прикончил, – пытался ободрить меня Красавчик.

– А он как раз и собирался это сделать, да девушка ему помешала.

– Вот видишь, – уцепился он за мои слова, – по-видимому, девушка и впрямь в тебя втюрилась.

Пока я с ним разговаривал, ко мне опять начало возвращаться внутренне зрение. И я впервые за двадцать лет увидел своё лицо в зеркале. Как-то до этого я ни разу не удосужился посмотреть на свое отражение. За эти двадцать лет моей слепоты я заметно постарел. На меня смотрело совсем чужое лицо. Лысый череп окаймляли по краям жиденькие волосики. Левый глаз заплыл, а из опухшего разбитого носа сочилась полоска крови. На щеках выступила щетина. Моё лицо мне самому внушало отвращение.

– Да уж кого здесь любить, – вздохнул я, прижимая к переносице смоченный в холодной воде платок. – Такую рожу только и показывать на аттракционе ужасов.

– Ну, не скажи, – возразил красавчик. – Ты – мужчина, хоть куда. К тому же, такой начитанный и образованный. Чаще всего женщина любит мужчину не за красоту, а за ум.

– Что-то я не заметил, чтобы у неё было время оценить мой ум. И как ты всё это провернул, ума не приложу, что ей приглянулась такая противная харя.

– Э-э! – воскликнул красавчик. – Да я вижу, ты совсем не знаешь женщин, хотя и считаешь себя хорошим психологом. Хочешь, открою тебе секрет, почему она с тобой удалилась в кабинет?

– Ну, сделай милость.

– Когда она положила на тебя глаз, то решила проверить, пойдёшь ты с ней на сближение или нет. Потому что все другие парни боятся её жениха как огня. А она уже давно решила наставить ему рога. Этому своему ненавистному женишку. А ты проявил смелость. Я бы даже сказал, бесстрашие и завоевал её уважение. И она вознаградила тебя за твою храбрость. Пойми, что не каждая женщина любит, чтобы ею распоряжались как своей вещью. Более того, ты заронил в её душу искру, из которой может разгореться пламенная любовь. Тем более что ты для неё останешься на всю жизнь её первым мужчиной. А первого мужчину женщина помнит до самой смерти, а иногда даже сохраняет ему верность.

– Не верю я тебе, – покачал я головой.

– А зря. Ну да ладно, когда-нибудь ты это поймёшь. А сейчас нам нужно отсюда сматываться – делать ноги. Я думаю, что возвращаться нам в зал нецелесообразно. Не будем усугублять ситуацию. За ужин я деньги оставил на столе, так что швейцар нас выпустит. Твою трость я захватил с собой. Пройдём к выходу боковым залом, чтобы не привлекать к себе внимания. Я тебя провожу до дома.

Я застегнул пуговку воротника, забрызганного кровью, поправил галстук, привёл, как мог, свой новый костюм в порядок, взял тросточку, и мы направились боковым залом к выходу. Красавчик отдал все оставшиеся бандитские деньги швейцару на чай. Мы вышли на улицу.

Стояла глубокая ночь. Высоко в небе, затмевая своим светом звёзды, сияла яркая полная луна. Но, несмотря на поздний час, в небольшом скверике, примыкающим к ресторану, под фонарями целовались влюблённые, на скамейках бездомные устраивались на ночлег, редкие прохожие спешили домой. А по улицам проносились последние машины с включёнными фарами, чтобы застыть в своих гаражах до появления первых лучей утреннего солнца.

– Только без превращений, – были мои первые слова, когда мы с красавчиком оказались на улице. – Хватит с меня ночных полётов через весь город. У меня уже от них голова кружится. А то я начну блевать прямо на головы прохожих. К тому же я чертовски устал и хочу спать.

– Не возражаю, – ответил красавчик, – мы можем пройтись пешком по набережной.

Мы прошли скверик, в центре которого стоял огромный памятник вождя мирового пролетариата с выброшенной рукой на запад, и, повернув к реке, вышли на набережную, где стояла статуя царя Александра III в казачьем мундире. Великий царь по-прежнему грозно взирал на восток.

– И всё же мне не понятно, – сказал я после некоторого молчания, – почему эта девушка вдруг отдалась так просто первому встречному – поперечному. Здесь, наверняка, не обошлось без колдовства.

Мой напарник рассмеялся.

– Да, было такое дело, – признался он. – Не случайно же я дыхнул ей в затылок. Но ты не расстраивайся. Не ты первый, не ты последний. Еще в средние века католические священники очаровывали молоденьких девушек своим дыханием, после чего те беременели, как от святого духа. Могу рассказать тебе несколько случаев. Так, например, один кюре из Пейфана посредством колдовства обесчестил одну уважаемую и добродетельную матрону Дам де Лье, за что бы приговорён парламентом Гренобля к сожжению живьём. Другой священник по имени Гауфрид в 1611 году был сожжен парламентом Прованса за совращение в исповедальне кающейся Магдалины мадмуазель де ля Палю, как говорилось в документах, «путём дыхания на неё и погружением в транс». А в 1731 году иезуитский священник отец Жирар при помощи колдовства склонил к сожительству прихожанку девицу Катрин Кадье из Тулона. Мадмуазель Кадье была молоденькой девушкой и отличалась особой красотой, набожностью и своим добродетельным поведением. В своих мыслях она с детства тянулась к церкви, что её и погубило. Кончилось всё тем, что отец Жирар её обесчестил, но вначале довёл до такого состояния, что у неё случались экстатические видения религиозного характера, на руках и ногах образовались стигматы и знаки крови «Страстей», а сама она заходилась в истерических конвульсиях. Священника приговорили к сожжению, но Общество Христа выкупило преступника, заплатив свидетелям на суде более миллиона франков. Но тебе-то боятся нечего. Если за эти два дня тебя не убьет жених, то его самого укокошат в перестрелке.

– Спасибо, что успокоил, – сухо пробормотал я.

В это время мы подходили к моему дому.

– Ну что же, – воскликнул Красавчик. – Не смею быть навязчивым. А за сим, приношу свои извинения, если что не так. И спешу откланяться, пожелав моему лучшему другу спокойной ночи.

Красавчик сделал несколько поклонов, шаркая ножкой, и исчез. Но перед тем как исчезнуть, он мне всё же напомнил:

– Не забудь, что вечером ты назначил свидание медсестре.

В то же самое время всё погрузилось в темноту, как будто кто-то там наверху отключил общий рубильник. Усталый и побитый ощупью я добрался до своей квартиры на пятом этаже, открыл двери ключом, прошёл в свою комнату, повалился на кровать и уснул сном убитого. Вот так я провёл эту ночь. Ты, конечно, можешь мне не верить, но посмотри на мой заплывший глаз и на пластырь на лбу. Не мог же я сам себя так разукрасит, ради этого рассказа?