Страница 5 из 27
– Ты замечательный брат, мой дорогой Адам.
Покраснев от смущения, мальчик вырвался из ее объятий, и Джанет продолжила рассматривать подарки. На последнем подносе лежало украшенное нарядным тиснением кожаное седло.
– О, Руди! – воскликнула девушка. – Какое чудесное седло!
– Но оно не от меня, дорогая! Это подарок вашего отца.
– К седлу прилагается и еще кое-что… – с улыбкой произнес граф. – Выйди-ка на террасу, дорогая, и погляди, что приготовила для тебя бабушка.
Все вышли на террасу и увидели прекрасную белую кобылку, которую держал под уздцы молодой чернокожий мужчина в ярко-красных атласных шароварах, желтом тюрбане с белым пером и золотой серьгой в левом ухе. Его обнаженная грудь, смазанная маслом, блестела на ярком солнце.
– Кобылку зовут Мальва, – сообщил Патрик.
– А это, – подхватил Руди, положив руку на плечо чернокожего парня, – это Мамуд. Он обращенный в христианство африканец и мой особенный подарок для вас, дорогая. Я купил его у капитана торгового судна, которое бросило якорь у нас в гавани на прошлой неделе. Мамуд оскоплен. То есть он евнух.
Джанет пришла в восторг от африканца, а вот Мэри Маккэй – нет. Более того, она была в ужасе!
– Черный, как ворон! Наверняка он принесет нам несчастье, – заявила бабушка. – О чем только думал господин Руди, когда преподнес тебе, Джанет, такой подарок?
Мамуд исподлобья буравил старую шотландку своими быстрыми черными глазами, немедленно записав ее в свои враги. Девушка же воскликнула:
– Не смеши, бабушка! Мавры все больше входят в моду!
– Одно дело, если б это был ребенок, – стояла на своем старушка. – Но взрослый?… Оскопленный он или нет, – но мне его вид совсем не нравится…
В тот вечер Джанет долго стояла на балконе и смотрела на расстилавшееся внизу море. День выдался долгий, и она радовалась, что он, наконец, подошел к концу. Рваная стрела молнии пронзила небо, а затем грянул гром, эхом прокатившийся по окрестным холмам. Было ясно: скоро хлынет дождь, который принесет прохладу после изнурительной духоты.
Джанет вернулась в комнату и бросилась на кровать. Закрыв глаза, она приказала себе расслабиться. Сегодня вечером с ней случилось… нечто особенное – она вдруг поняла, что Руди, как и ей, ужасно хотелось побыстрее заключить настоящий брак.
Они тогда сидели в герцогском саду, и Руди, который прежде ограничивался поцелуем в щечку время от времени, теперь обнял ее за талию и поцеловал прямо в губы. Сначала Джанет изумилась и даже немного испугалась, однако Руди прошептал ей что-то ласковое на ухо, и она позволила ему второй поцелуй. Ее невинная страстность подстегнула его пыл, и она внезапно почувствовала, как руки жениха осторожно ласкают ее груди. Более того, она будто со стороны услышала стон, тихо сорвавшийся с ее губ. А потом все тело ее сделалось горячим… и странно ослабевшим. Но тут громкие крики Адама и младших братьев Руди, затеявших неподалеку какую-то шумную игру, вернули ее к действительности, и девушка отпрянула, охваченная внезапным страхом.
Руди же многозначительно улыбнулся и проговорил:
– Так долго ждать дня нашей свадьбы, Джанетта…
– Знаю, – вздохнула она. – Однако отца не переубедить.
И вот сейчас, заново переживая эти мгновения в своей спальне, Джанет думала о том, что отец, возможно, был прав. Да, она ужасно любила Руди, однако он пробудил в ней чувства, с которыми ей, наверное, пока что не справиться… Возможно, она действительно еще слишком молода, и, следовательно…
Может быть, попросить отца, чтобы отодвинул дату свадьбы? Или не стоит? Что ж, у нее еще много времени в запасе, так что она успеет все обдумать.
Внезапно хлынул проливной дождь, яростно барабанивший по красной черепице крыши. Перевернувшись на живот, Джанет сладко зевнула и через несколько минут погрузилась в сон.
Глава 4
Вскоре пролетело Рождество, и одна тысяча четыреста девяносто третий год от Рождества Господня вступил в свои права, а затем начались праздники с их пирами и увеселениями – счастливые времена! Уже не ребенок, но еще и не взрослая женщина, Джанет Лесли должна была теперь учиться обязанностям будущей герцогини Сан-Лоренцо. Она вместе с Руди появлялась на всех официальных и церковных церемониях, а в день Рождества раздавала милостыню беднякам Аркобалено.
Под руководством бабушки Джанет также училась обязанностям хозяйки дома. Да-да, ведь ей придется надзирать за слугами и ведать запасами провизии в замке, когда она станет герцогиней Сан-Лоренцо! Придется следить, чтобы слуги исправно делали свою работу, и заботиться о пропитании всех обитателей замка – семьи, приживалов и слуг, а также солдат. Нужно было научиться заказывать съестные припасы, что предполагало и знание многочисленных рецептов; следовало, например, понять разницу между ординарными винами и благородными напитками, приличествующими утонченному вкусу знатных господ.
Однако оказалось, что труднее всего – это держать слуг в строгости и послушании. По природе своей Джанет была слишком мягкосердечна, и прислуга это знала. Однажды ей довелось подслушать разговор двух юных посудомоек, одна из которых жаждала пойти на карнавал с подручным мясника.
– Ты ей просто скажи, – наставляла первая, – будто хочешь съездить домой и навестить больную матушку. Она тебя пожалеет и не станет задавать вопросов.
Джанет вскипела. Выходит, ее тут считали дурочкой! Но гнев быстро улегся, и верх взял добрый шотландский здравый смысл. Когда девушка с кухни попросила отпустить ее к больной матери, Джанет была само сострадание.
– Разумеется, нужно поехать домой, – сказала она и вызвалась сопровождать девушку, а также посоветовала ей прихватить с собой корзину с угощением, дабы ускорить выздоровление болящей.
Юная служанка пришла в ужас. Как отказать хозяйке, которая была к ней так добра? В конце концов девушка разрыдалась и призналась в обмане. Джанет послала на кухню за второй девицей, а потом вынесла приговор обеим.
– Ты, – сказала она плачущей служанке, – получишь пять ударов плетью за то, что солгала мне. Это легкое наказание, однако пусть твое раскаяние терзает тебя сильнее, чем боль в спине! Знаю, что ты мне больше не солжешь. Если бы ты сказала, что хочешь пойти на карнавал, я бы тебе разрешила – конечно, при условии, что ты сделала бы всю работу.
Девушка бросилась на колени, целуя подол платья своей госпожи. А Джанет, повернувшись ко второй девице, строго сказала:
– Твой проступок гораздо серьезнее. Ты подначивала подругу обмануть меня. Поэтому вечером, когда ты закончишь работу, тебе дадут десять ударов плетью. А ночь ты проведешь в молельне и будешь просить Деву Марию, чтобы помогла тебе исправиться. Я же буду молиться вместе с тобой – дабы ты избежала соблазна заснуть. А если впредь кто-то из слуг осмелится меня обмануть, то я тут же выгоню его.
Девушки отлично усвоили урок, да и Джанет кое-чему научилась. Она больше никому не давала поблажек. Баловали лишь чернокожего Мамуда.
Мавр действительно оказался ценным приобретением. По-итальянски он говорил лучше день ото дня и часами забавлял Адама, рассказывая сказки и истории своей родины. Кроме того, он показывал, как выслеживать и ловить мелких животных, и даже обучал мальчика арабскому языку. На эти уроки являлась и Джанет, потому что ей нравилось изучать языки. Ученицей же она была весьма способной.
И еще Мамуд превосходно владел ремеслом моряка, поэтому как-то раз, солнечным днем в начале февраля, Джанет – ей было трудно заснуть во время обязательной в здешних краях сиесты – послала за ним, чтобы прокатиться на лодке по морю. Проходя мимо спальни Адама, она заглянула к нему, чтобы полюбоваться на сладко спавшего брата. Поцеловав его рыжую макушку, она вышла, затем остановила слугу на ступеньках террасы и произнесла:
– Скажи бабушке, что я хочу прокатиться по морю с Мамудом. Вернусь к закату.
Слуга кивнул, а девушка спустилась на пляж, где уже дожидался Мамуд, готовый столкнуть маленькую лодочку в набегающие волны прибоя.