Страница 3 из 11
Варя благодарно кивнула ему в ответ. Да, лучше помолчать. Потому что невозможно облечь в слова все то, что пришлось пережить за прошедший день… В слова невозможно, но совсем не вспоминать – не получается…
Да, не получается. Потому что с каждым новым болевым всплеском выплывают в обиженной памяти все новые и новые детали. Такие непереносимо болезненные, что хочется сжать зубы, застонать, мотать головой из стороны в сторону…
Но не станешь же перед этим дядькой стонать да головой мотать, еще подумает, что она ненормальная. Нет уж, надо тихо сидеть, собирать себя по кусочкам. Лучше бы вовсе не вспоминать, но ведь все равно не получится, как ни старайся!
А главное, все так неожиданно произошло. Посреди безмятежного утра, после счастливой ночи. Той ночью Макс любил ее. Очень. Она это знала. Потому что искренней эмоцией обмануть нельзя. И тем более неожиданным был его сухой и официальный голос, когда она вышла из ванной с тюрбаном полотенца на голове. И взгляд в сторону, и несвойственные Максу резкие жесты…
– Сядь, Варь. Нам надо поговорить.
– Ага, давай… Если надо… Погоди, только кофе себе налью! И сыра отрежу! Я же вчера свой любимый сыр купила, с грецкими орехами! – тараторила она легкомысленно, еще не успев испугаться.
– Это будет очень серьезный разговор, Варь. Где-то даже жестокий…
– Жестокий? Почему жестокий? Что-то случилось, Макс? Тебе кто-то позвонил, пока я была в ванной?
Она вонзила зубы в сыр, прожевала, потом отпила большой глоток кофе, зажмурилась от удовольствия. Но в голове уже будто мигала сигнальная лампочка – надо приготовиться к какой-то плохой новости, надо… Но какие могут быть плохие новости в такое безмятежное утро? После ночи любви, после душа… Когда так вкусно пахнет на кухне только что смолотым кофе…
– Погоди, Варя, не перебивай! – воскликнул Макс. – Я и без того собьюсь. Вот, уже сбился… Не знаю, с чего начать…
– А ты начни с главного. Всегда лучше начинать с главного, а не тянуть кота за хвост.
– Думаешь?
– Ну да… – кивнула Варя, стараясь унять волнение. – Говори уже, а то мне как-то не по себе… Что случилось, Макс?
– Да, в общем… Ничего такого особенного не случилось… Просто нам нужно расстаться, Варь. Вот и все.
– Погоди… Как это – расстаться? – опешила Варя. – Я не поняла… Ты пошутил, что ли?
– Нет, какие тут шутки… Я вполне серьезно с тобой говорю. Нам необходимо расстаться, Варь.
– Но почему? Ты что, разлюбил меня за одно утро? – Варя попыталась посмотреть Максиму в глаза, но он низко наклонил голову и пробормотал:
– Да при чем здесь утро… Ну, просто так обстоятельства сложились…
– Да какие такие обстоятельства? – всплеснула руками Варя, все еще не веря, что все происходит на самом деле. – Когда они успели сложиться? Мы же ночью… Мы же… Макс, я не понимаю, что происходит!
– Фу, черт… Ну не знаю я, как тебе объяснить… Просто идиотом себя чувствую… А может, ты мне позволишь ничего не объяснять, а? Варь? Просто принять как данность, и все?
– Нет, не позволю. Уж будь добр, объяснись. Потому что я не понимаю… Потому что ночью ты говорил, что любишь… Нет, я не понимаю, Макс! Объясни!
– Да какая разница, любишь не любишь… При чем тут любовь вообще? Я ж тебе объясняю: так обстоятельства складываются, не в нашу с тобой пользу! Иногда и любовь зависит от обстоятельств, ничего не поделаешь!
– Погоди… – подходя вплотную к отпрыгнувшему от нее Максиму, проговорила Варя. – Ты сказал: не в нашу пользу… А в чью пользу складываются обстоятельства? И что это за обстоятельства такие, я не понимаю!
– Варь… Ну чего ты дурацкие вопросы задаешь?
– Это я задаю дурацкие вопросы?
– Да, ты! Нет чтобы принять все, как есть… Думаешь, мне легко, что ли, такое решение принимать? Да мне сейчас гораздо хуже, чем тебе, если хочешь знать!
– Но если нелегко, тогда в чем же дело?
– Да в том и дело, Варь… – с трудом произнес Макс. – Просто мои родители… Ты же знаешь, какие у меня отношения с родителями!
– Ах, вот оно что… Родители, значит… – кивнув, протянула Варя.
Видимо, ее слова прозвучали как-то слишком уж издевательски, хотя она вовсе этого не хотела. Но Макс явно услышал в них издевку – вроде того, он, Макс, ведет себя как маменькин сынок… Юноша в пубертатном возрасте, послушный родительской воле…
А впрочем, так ведь оно и было всегда. Родители Макса – люди обеспеченные, хотя имеют вполне демократические взгляды на жизнь. И на воспитание сына тоже. Хочешь свободы – пожалуйста, ешь полной ложкой. Влюбился в девушку – люби себе на здоровье. Так сильно влюбился, что хочешь вместе с ней жить? Да пожалуйста, дорогой сынок, мы тебе для этого дела квартиру снимем и сами аренду станем оплачивать! Ты ж у нас студент престижного вуза, сам себе заработать пока не можешь… Да и вообще, вряд ли когда сможешь без помощи влиятельного папы… А потому, сынок, свобода свободой, но все в разумных пределах должно быть. То есть, дорогой сынок, мы все же привяжем тебя на веревочку, чтобы далеко не уходил да глупостей не наделал. Не беспокойся, веревочка достаточно длинная… Такая длинная, что нас и на горизонте не видно. Но если уж потянем за веревочку – будь добр, не упирайся…
Варя это понимала. Она была умной девушкой. Но в то же время она была не просто умной, она была влюбленной девушкой… А любовь, как известно, любой ум изничтожает напрочь, и девушка начинает жить исключительно чувствами, будь они неладны… А еще надеждами. Слепыми и глупыми.
Вот и она, несчастная Варя, жила глупыми надеждами и чувствами. И старалась не отдавать себе отчета в том, что, к примеру, родители Макса не жаждут общения с ней. В гости не зовут, на дни рождения не приглашают. Довольствовалась тем, что и сам Максим на семейные посиделки ходит без удовольствия, демонстрируя одно только чувство обязанности. Еще и успокаивала его, дурочка… Мол, так надо, это ж твои родители…
Правда, мама Макса, Елена Георгиевна, пару раз таки проявилась, позвонила ей. Просто узнать хотела, почему у Максика телефон отключен. Была отстраненно приветлива и холодно вежлива, называла «моя дорогая». А она и этому рада была, дурочка…
Нет, ну не дурочка ли? Где у нее голова была? В любви утонула? Вот и выплывай теперь, как хочешь, из этого унижения, которое сама себе организовала!
А с другой стороны… Это ведь любовь все-таки. А любовью оскорбить нельзя. Когда любишь, надеешься вопреки всем плохим обстоятельствам. Надеешься, что любовь может все победить. А иначе – зачем тогда любить…
Вот и она надеялась, что Макс ее любит. Что не позволит родителям веревочку натянуть… А выходит, все не так было…
– Макс… А ты что, меня совсем не любил, да? Тогда зачем… Зачем все это…
– Варь, ну опять ты! Ну при чем здесь любовь-то, Варь? Любил не любил… Любил, конечно! Я и сейчас тебя люблю! Но я ж тебе объясняю…
– Да, я поняла. У тебя обстоятельства, да.
– Ну, Варь… Ну что ты… – попытался сгладить ситуацию Макс. – Пожалуйста, отнесись к этому как-то легче, что ли… Ну нельзя же так…
– Легче? Как это – легче? – Варя подняла на него полные отчаяния сухие глаза. – Ты думаешь, что это возможно вот так… По щелчку пальца… Взять и разлюбить? В одно прекрасное утро, выйдя счастливой из душа? Зачем ты сегодня ночью… Зачем ты… Говорил, что любишь…
– Потому что это была наша последняя ночь, Варь. Я хотел, чтобы ты меня запомнила таким…
– Но ты хоть понимаешь, как это жестоко, Максим?
– Ой, – сморщился этот самый Максим, – только не надо драматизировать, прошу тебя… И без того себя ощущаю сейчас героем-любовником из пошлой киношной мелодрамы… Она любит, а он, подлец, пользуется ее любовью.
– А ты тот самый и есть, Макс. – сказала Варя. – Из пошлой киношной мелодрамы. Прекрасно свою роль сыграл. Любители мелодрам захлебнутся восторгами.
– О, это что же, мы на оскорбления перешли? Не надо, Варь. Давай обойдемся без этого. И вообще… Я ведь ничего тебе не обещал, правда?