Страница 9 из 23
«Значит, мне это «что-то» не понравится», – перевёл Эш и забрался внутрь. Дикон, отдав приказ кучеру, последовал за хозяином.
Виски и впрямь был хорош – Эш отключился за какие-то пять минут. А во сне он снова танцевал с нею… И её проклятая маска всё никак не снималась!
Под конец она вовсе обожгла ему руки, точно железо, и изумлённый Эш подался назад… И чуть не вывалился из кареты.
Растрёпанный Ричард втащил его обратно и закрыл дверь.
– Господин, прошу… – тихо, успокаивающе шептал он, обтирая лицо Эшу мокрым платком.
Эш отфыркивался, уворачивался, а потом в глаза бросился горящий алым железный крест с петлёй, который аккуратный Ричард всегда носил под рубашкой, да ещё и шейным платком закрывал. Сейчас он болтался на виду, платок отсутствовал, а ворот был порван.
Эш скосил взгляд на свои руки – с правой ладони исчезал крестообразный ожог.
– Господин?
Эш перевёл взгляд на Дикона.
– Всё. Больше не пью.
– Конечно, господин, – как ни в чём не бывало кивнул Ричард. – А больше ничего и нет. Я только одну бутылку взял. Надо было две?
– Не надо было вообще ничего брать. – Голова снова болела, и от этой боли Эшу хотелось выть. – Заедем в наш дом… в столице. Отдай кучеру приказ.
– Да, господин. Могу я спросить, зачем?
– Ты переоденешься.
Ричард снова мельком улыбнулся.
– Благодарю, господин, но…
– Не спорь.
Какое-то время в карете царила тишина. Очень относительная: колёса стучали по камням дороги, снаружи шумел листьями ветер, звонко «переговаривались» птицы, и где-то неподалёку что-то хором пели работающие в полях крестьяне.
– Господин, могу я спросить?
Эш удивлённо отвёл взгляд от окна. Ричард смотрел на «брата» спокойно – впрочем, он всегда был спокоен, – но сейчас за этим спокойствием проглядывало плохо скрываемое любопытство.
– Спрашивай.
– Вы разговаривали во сне. С девушкой. Кто она?
Эш хмыкнул и вспомнил, что даже не узнал у девочки имя. Потом ещё вспомнил, как проснулся один – она ушла. Она, оставила его, как!.. Как он всегда оставлял таких вот девчонок. Оказаться на их месте было неприятно.
– Не знаю. Полукровка. – Эш пожал плечами. Потом подумал и добавил: – Красивая.
– Полукровка. – Огонёк любопытства в глазах Ричарда угас. – Да. Конечно.
– Ну и что? – Эш снова попытался поймать взгляд Дикона. – Что с того? Они всегда полукровки. Благо в них нет недостатка. Особенно у меня.
– Конечно, господин.
– Дикон! Говори.
– Простите, я просто подумал, что в вашем возрасте уже необходимо задуматься о наследнике…
Эш опешил.
– Какие мысли… лезут тебе в голову!
– Простите, господин. – Дикон смиренно рассматривал свои колени, но в его голосе слышалась улыбка. – Просто Его Величество уже три раза вам намекал об этом, а наш император не славится терпением…
– Да какое этому кретину дело?!
На этот раз извиняться Ричард не стал. Он поднял голову и спокойно ответил:
– Вы герцог, единственный из рода, который столетия поддерживает порядок в империи. Вы богаты и влиятельны. Кому вы передадите всё это? Если умрёте или захотите уйти… на «ту сторону»? У вас должен быть наследник, господин. И вы это знаете.
Эш откинулся на спинку обитого бархатом диванчика и болезненно поморщился.
– Дикон. Ты меня расстраиваешь.
– Прошу прощения, господин. Может быть, рассказ о той девушке вас отвлечёт? Кажется, она вам очень понравилась. Вы так настойчиво пытались узнать, кто она.
Эш спрятал руки за спину и вздохнул. Пытался, да. Отвлечёт – тоже, наверное, да.
– Она… очень красиво танцует. А ещё она, кажется, редкостная дура.
– Почему, господин? – спросил Ричард, когда пауза затянулась.
Эш поморщился.
– Я предлагал ей уйти со мной. Она отказалась. Она даже не захотела узнать, кто я. И сама своё имя не сказала.
– Если вы позволите, господин, то мне кажется, что это очень умный хо…
– Заткнись.
Карету снова наполнила тишина. Такая же, впрочем, относительная.
– Прости, – выдавил, наконец, Эш, глядя на проносящиеся мимо поля. Однообразные серо-зелёные поля. В затуманенных от боли глазах Эша они превращались в пятна на панцире жука, который летел куда-то… Всё летел…
– Ваша голова снова вас беспокоит? – участливо поинтересовался Дикон.
Эш промолчал.
– Господин, у меня есть маковая настойка, в прошлый раз она вам очень помогла…
– Нет, – отрезал Эш. От мака голова прекращала болеть, но начинала кружиться, и думать трезво потом не получалось ещё долгое время. Ехать в таком состоянии к императору – самоубийство. Обдерёт как липку, а потом проснёшься женатым на одной из его любовниц. Нет уж, пусть лучше голова болит.
– Как скажете, господин.
Поля за окном сменились редкой рощицей – эти искривлённые берёзы Эш помнил ещё с детства. Их сажали люди, и от близости к столице они выросли ущербными, больными, полумёртвыми. Эш мог закрыть глаза и увидеть только золотые пятнышки, очень маленькие и очень редкие – так мерцала в этих деревьях жизнь. Тот же Виндзорский лес, напротив, сиял, как прожектор. А здесь… «Люди, – с ненавистью думал Эш, глядя на кривые деревца. Даже листья на них были не зелёные, как должно, а буро-жёлтые. – Люди вечно всё портят».
В этот момент Ричард потянулся и задёрнул занавеску. А, поймав взгляд Эша, улыбнулся.
– Вы каждый раз начинаете злиться, когда мы проезжаем это место.
Эш хмыкнул.
– Ну и что?
– Прошлый раз вы прокляли проходящих мимо молочниц, – снова улыбнулся Ричард.
Эш снова хмыкнул.
– Ну и что?
Ричард улыбнулся шире.
– Господин, они были не виноваты, что попались вам под горячую руку…
– Умолкни, – бросил Эш, снова отодвигая занавеску. – И не думай, что если я не буду смотреть в окно, моё настроение улучшится.
Ричард промолчал, как и было приказано. Он часто просил Эша за кого-нибудь – слуг, крестьянок и даже полукровок. Просил часто, а слушал его Эш редко. Зачем? Жалость к себе подобным свойственна всем живым существам, в Ричарде говорит именно она, а в Эше – разум… или боль. Или злость. Какая разница? Люди так же нужны в природе, как и жуки. Если жук кусает, человек убьёт его, не задумываясь. И даже если жук просто проползает мимо, человек может его прихлопнуть. Людей Эш часто мысленно сравнивал с жуками: очень уж хорошая получалась аналогия. Их так же много, они так же надоедливы, их так же легко убить, а ещё они так же вредят всему вокруг, включая самих себя и, что ещё хуже, природы.
В общем, филантропом Эш не был.
Дорога стала лучше, карета больше не подпрыгивала на ухабинах и не проваливалась в ямы, зато воздух испортился. Жёлтая дымка тумана висела над столицей всегда, словно город был проклят. И сейчас – вот только что светило солнце, но словно бы карета пересекла невидимую черту: погода ухудшилась, воздух стал влажным (чувствовалось близкое присутствие реки), зловонным, и гул города всё нарастал, пока Эшу не показалось, что он разорвёт уши… Но чуткий слух фейри просто слегка притупился – звуки стали доноситься словно сквозь вату.
Так бывало всегда. Закрыв глаза, Эш видел этот город другим: огромный жирный паук, подтягивая лапами, пожирал всё новые и новые жертвы, и сейчас Эш ехал как раз этому пауку в пасть. Сам, по доброй воле.
Душный, громкий, очень людный город Эш ненавидел. Ненавидел его зловоние, его постоянную пыль и копоть, болезненного цвета туман. Этот город был сосредоточием людей, и для Эша олицетворял всё человеческое: грязь, боль, тоску, равнодушие. При первой же возможности Эш норовил сбежать, но его обязанности при императоре слишком часто требовали личного присутствия. Если бы не Ричард, фейри нечего было бы здесь делать. Весь город смердел и дышал жаром раскалённого железа. Но Эш не мог забрать Дикона обратно в страну на «той стороне», где Ричард был бы рабом любого фейри. Здесь Дикон подчинялся только Эшу, и Эша это более чем устраивало. Если бы он только мог вернуть «брату» свободу! Если бы только знал, как!..