Страница 7 из 23
Не обращая на неё внимания, Фрида прошла к зеркалу на столе и из резной, украшенной янтарём, шкатулки достала марлевый мешочек с твёрдым маслом для ванны. Вернее, смесью масел: мандарина, лаванды, сандала, с добавлением зёрен овса, лепестком розы и сушёных ягод чёрной бузины. Масло для ванны Фрида делала сама, как и почти всю свою косметику. И для матери, и для сестёр тоже. Даже Мэри кое-что перепадало. Здесь Фрида позволяла себе немножко «поведьмачить»: всего-то приготовить по старинным рецептам правильно собранные травы или качественные масла, которые, правда, пришлось поискать, порыскать чуть не по всей империи. Но оно того стоило.
В воде от мешочка почти сразу пошла душистая пена – Фрида любила пену и всегда добавляла кусочек мыльного корня в свои масла. А мешочком с разбухшим овсом, ягодами и лепестками было приятно натирать кожу – она потом становилась восхитительно нежной и сладко пахла. То, что нужно после двухнедельной дороги домой. Тем более – Фрида отсчитала – завтра крайний срок, когда у неё должны были начаться месячные кровотечения, а с ними вот так запросто в ванне не поваляешься. И так что-то они на этот раз задержались на пару дней. Но это бывает, из-за вуали между мирами. Первое время, приближаясь к ней, Фрида вообще теряла сознание. Сейчас стала выносливее, но иногда вуаль, граница, искрящаяся от магии, так что увидел бы и обычный человек, всё ещё отражалась на её здоровье.
Фрида откинула голову – затылок больно упёрся в край ванны. И на мгновение закрыла глаза…
– Ваш шоколад, мэм.
Фрида потянула носом и действительно почувствовала сладковатый аромат.
– Спасибо, Мэри. Поставь на столик.
– Да, мэм. И ваша тетрадь.
– Давай её сюда. – Фрида вытерла руку о заранее приготовленное полотенце.
– Может быть, вам лампу зажечь, госпожа?
Фрида откинула голову, уселась поудобнее, аккуратно, чтобы не намочить страницы. Свет от огня в камине вполне позволял читать.
– Нет, спасибо. И ты можешь идти. Только пришли через час кого-нибудь, пусть уберут ванну.
– Да, мэм. Спокойной ночи, мэм.
– Спокойной ночи, Мэри.
Фрида ещё немного понежилась, читая. Потом промыла волосы – ромашка, зверобой, желтки куриных яиц и морская соль всё с тем же мыльным корнем. За это время вода успела порядком остыть, и вставала Фрида без сожаления. Она завернулась в полотенце и, когда – ровно через час – в комнату тихонько постучались горничные, Фрида уже сидела на пуфике у зеркала, водя черепаховым гребнем по мокрым, свивающимся в кольца, волосам.
Ванну унесли, и Фрида с облегчением вздохнула. Всё. Теперь она до завтра одна, можно расслабиться.
Гуляние в деревне потихоньку стихало. Фрида ещё немного поработала, подправив планы уроков. Потом, зевая, под «песню» сверчков перебралась на кровать. Спать хотелось невыносимо.
Огонь в камине почти догорел и давал лишь немного света – но в комнату заглядывала луна, и от её серебристого света было почти так же светло, как и с лампой. Недавно в таком же неверном свете… Фрида вздохнула и прогнала глупые мысли. Однако впервые в жизни ей не хотелось спать одной.
Под кроватью завозились.
– Робин, – давя зевок, протянула Фрида, привставая на локтях. – Ну как вы тут без меня? Всё было спокойно?
Брауни – маленького ростика старичок с коричневым, точно вымазанным в грязи лицом – взобрался на прикроватный столик и уселся, болтая ножками в ярко-голубых сапожках.
– Всё, хозяйка, – со вздохом отозвался он.
Фрида потянулась, достала из дорожной сумки алый свёрток.
– Держи. Тебе за службу.
Брауни повеселел и свёрток взял с поклоном, хотя это давно уже стало традицией. Фрида быстро заметила, что её домовому нравятся яркие цвета, особенно красный, и приносила в гостинец с «той стороны» одежду. Первый раз Робин попытался возмутиться: что, дескать, не нравится моя работа, выгнать хочешь? Но потом (после примерки) решил, что и сам тут останется, и на мнение хозяйки ему плевать. А обновке он всегда рад, так-то. «Я против воли никого не держу, – сказала тогда Фрида. – А за службу тебе благодарна. Сам Лесной король дал мне кленовые осенние листья для твоего наряда». И польщённый брауни от гостинцев больше никогда не отказывался.
– У нас-то всё хорошо, хозяйка… – спрятав свёрток, начал Робин. – Правда, девица эта снова твои наряды мерила. И брошку с янтарём, ту, в виде стрекозы, себе забрала.
Фрида только отмахнулась. Брауни Мэри не любил – та почему-то вечно наступала на его миску со сливками. Или отдавала их кухонному коту, который, конечно, чужое (а тем более, фейри) не пил, но Робин всё равно обижался.
– И конюх с одной из горничных давеча на сеновале кувыркались…
– Робин! Есть что-нибудь, что мне нужно знать прямо сейчас?
– Всё нужно знать прямо сейчас, – отрезал брауни. – А то неправильно рассудишь, что важнее, потом плакать будешь, стенать, меня звать…
– Робин.
– Вот-вот, – вздохнул брауни. – У нас-то всё ладно, а вот в столице, говорят, мужчин режут.
Фрида снова зевнула.
– Ну и что? – А про себя подумала: «Ну не женщин же».
Малыш-фейри покряхтел, повозился и, наконец, ответил:
– Из наших кто-то режет.
Фрида вытаращилась на него в темноте.
– Из наших? В столице? Робин, ты говоришь глупости. Кто из наших рискнёт колдовать в столице, под носом у Серого?
Брауни только плечами пожал.
– Кто-то рискнул. Посиди пока в сторонке, хозяйка, не суйся к родне.
– Они обо мне четыре года не вспоминали, – хмыкнула Фрида. – Так что не волнуйся, Робин, не вижу причин им звать меня сейчас.
Брауни как-то странно посмотрел на неё, но из-за сумерек Фрида не поняла его взгляда.
– Ещё Лесной король просит тебя о встрече.
Фрида тут же вспомнила оленя с рогами-короной. Ну конечно, король обожает показывать людям знаки…
– Зачем?
– Да откуда же мне знать? Приходи завтра куда обычно после заката.
Фрида снова откинулась на подушку и закрыла глаза.
– Я же только что от него…
– Хозяйка, если он будет просить найти того из наших, что человеческих мужчин в столице режет, не соглашайся, – решительно заявил вдруг обычно спокойный брауни. – Это верная смерть. Наши из города все бегут и такие слухи разносят, что даже пересказывать их страшно. Не езжай в столицу, хозяйка, тут пережди.
Фрида улыбнулась. Забота домового была приятна.
– Спасибо.
Робин, кряхтя, слез со столика.
– А детскую-то тебе обустроить? Если сейчас начну, как раз к сроку поспею.
– Что? – выдохнула изумлённая Фрида. – Какая детская? Робин, нет у меня ребёнка, ты что?
Брауни только хмыкнул да исчез в потёмках, а Фрида снова закрыла глаза. Наверное, кто-то опять добавил в его сливки маковое молоко. Или насыпал сахар, от которого Робин тоже пьянел. Сердобольная кухарка, бывало, это делала, а мак проливала одна из горничных. Случайно, но метко. Первый раз напившийся Робин буянил, а после нёс околесицу. Вот и сейчас снова, поди, напился. Слуги-то тоже начало мая отмечали, вот и опоили случайно домового…
Фрида повернулась на другой бок и расслабилась. Вздохнула, чувствуя, как затягивает её дрёма. В голове вдруг мелькнула строчка из книги Мэри: «Её…тело трепетало… когда он… настойчиво перебирал внутри неё пальцами…» Память услужливо подкинуло Фриде воспоминание: как трепетало её тело, и как его пальцы играли на «струнах её души».
Улыбнувшись, Фрида во сне снова скользнула на ту поляну у озера. И снова наглец-фейри обнимал её, только рогов у него больше не было, а концы его волос падали Фриде на плечи. Он шептал, какая она красивая, а его руки гладили её спину, и Фрида замирала от удовольствия. У него были просто волшебные руки.
Маски на нём больше не было, только его лицо Фрида всё равно никак не могла рассмотреть.
ГЛАВА 3. По приказу императора
Домой Эш возвращался не один.
На границе с Виндзорским лесом его ждал Ричард – герцог Видзор, двоюродный кузен императора и наследник рода королевских магов. Точнее, настоящий герцог Виндзор и настоящий наследник рода… И так далее. Настоящий.