Страница 49 из 50
Получается, что допущение «трансформация личности» сдвигается на графике вправо вместе с периферией технического прогресса.
Отдельная проблема — воскрешение умершего. Постепенно задача из чисто сказочной становится научной. Остановка клинической смерти, заморозка, хранение информации с мозга в компьютере и т. п. Но можно сделать «откат вниз» — отнеся действие в прошлое и будто забыв о части проблем, как в полнометражном мультфильме «Империя мертвых» (2015).
Следующая ступень — мутации — создание случайных качеств в живых существах. По сути, это бросание костей. Прием использовался гигантское число раз, и редкий супергерой обходится в своей родословной без радиации. Лучший тут пример «Отклонение от нормы» Джона Уиндема — мутанты-телепаты в будущем мире после ядерной войны.
Но что стало ясно уже с середины ХХ века? Мутации практически всегда вредны, без длительного эволюционного отбора дают разве что проблемы со здоровьем. К началу XXI века была фактически отброшена концепция пассионарности Льва Гумилева — не нашли в геноме описанных им микромутаций. Для образа мутации как позитивного инструмента развития требуется именно посткатастрофический мир, где современного генетического программирования уже нет и вся надежда лишь на случайный «бросок костей». Если добавить к этой надежде немного удачи, каких-то изменений, невозможных в рамках биологии, — то мы снова получим ретрофутуризм.
Врачи в таком мире должны работать чуть не методами доктора Менгеле, но притом быть уверенными, что несут людям добро. Разумеется, бо́льшая часть авторов будет описывать борцов с подобными докторами.
Потом идет клонирование.
Удачные качества индивида слишком ценны, чтобы их терять, — и тут вспоминается судьба Дункана Айдахо в «Мессии Дюны», снова и снова его тело выращивают до боевых кондиций. Равно как современным звездолетам не нужен зоопарк на борту, а хватает образцов ДНК, что показано в фильме «Пандорум».
Но и это — уже ретрофутуризм. 3D-печать органов — буквально выбросила в мусорную корзину планы по клонированию «детишек на запчасти». Душещипательная повесть Кира Булычева «Ваня + Даша = любовь» (2001) о судьбе клонов, которых воспитывают в духе самопожертвования и готовят для будущих операций, сейчас выглядит избыточной тратой средств и заведомо неосуществимым проектом. Ведь для него нужны натуральные компрачикосы, которые смогут фактически открыто действовать десятки лет подряд.
Следующий шаг — переход к генетическому программированию.
Поначалу это программирование связано исключительно с искусственным оплодотворением, когда переписывается генокод единственной клетки, из которой должен вырасти организм. Но в 2017-м появилась технология, позволяющая менять генетический код каждой отдельной клетки живущего существа — вирусом доставляя необходимые участки кода. И это не просто открывает ряд новых возможностей, но принципиально сближает биологическое и техническое начало.
Техника — это система, у которой точно есть проект или хотя бы осознаваемый алгоритм изготовления. До сих пор техника не может самовоспроизводиться, как популяция организмов, потому ее надо рассматривать как некую часть, дополнение человеческой культуры. Техника воспроизводится, но осознание при этом исчезает, тогда получается «Сталь разящая» Евгения Лукина: после войны уцелели противопехотные комплексы, у которых есть несколько стадий существования и жесткая установка убивать любого человека с металлом в руках. Потому люди перешли на кочевой образ жизни, откатились в средневековье — на фоне постоянно воскресающих машин.
Биологический организм — воспроизводится, но генокод при этом не осознается, не «оцифровывается», новые организмы не проектируются.
Те перспективы, которые людям открывают биотехнологии, — сейчас и есть фронтир «биопанка». Если совмещать эти перспективы с прогрессивными рассуждениями о будущем общества — может получиться что-то вроде «Счета по головам» Дэвида Марусека. Если же представить, что цивилизация потерпела крах, откатилась в своем развитии, но биотехнологии остаются куда более совершенными, чем у нас, а кризисы не забыты — то получится «Золотой ключ» Михаила Харитонова. Казалось бы, ретрофутуризм, поскольку часть социальных структур после войны упростилась или просто исчезла. Но историческое время окончательно не прервалось. Разумные животные, населяющие Землю вместо людей, помнят о человечестве и живут в тех кризисах, что им оставили люди…
Итог прост. Ретрофутуризм стоит на трех китах:
— героях прежних времен, их образах в искусстве;
— ощущениях от достижений вчерашнего дня, которые еще не успели поблекнуть в пыли дня сегодняшнего;
— собственно форе, которую можно дать «героям прежних времен».
Рецензии
Мария Гинзбург «След молота»
(автор рецензии Зеленый Медведь)
Пока немецкие войска в декабре 1941 года пробивались к Москве, на оккупированных территориях продолжалась борьба с захватчиками, но уже партизанская. Пытаясь уничтожить их неуловимые отряды, немцы устраивают карательную операцию, отправив латышей из охранной дивизии и усилив их танковым подразделением. Так гитлеровцы оказываются в глухом краю среди заснеженных лесов, топких болот и зловещих тайн, в которые не стоило бы соваться людям. Но именно ради оккультных экспериментов туда же прибывает экспедиция из Аненербе, собирающаяся на практике проверить действенность своих методов, далеких от морали и человечности.
На фоне и без того весьма жестоких исторических событий — бесчинства озлобленных на коммунистов латышских карателей, последствия немецкой оккупации и борьбы с партизанами — Гинзбург закручивает жуткую кроваво-снежную вьюгу, активно переплетая мистику и хоррор. Исследователи Аненербе объединили теории рунологов с разработками электроторсионного генератора, чтобы добиться полного контроля над сознаниями. Сперва человеческими, а затем и сверхъестественных сущностей. Но амбиции, тщеславие и беспринципность, сошедшиеся вместе, становятся гремучей смесью. И катастрофа с выпотрошенными, замороженными трупами, опустевшими домами и разбуженными иными силами неизбежна.
В этой истории Гинзбург явно тяготеет к мрачным, кровавым и даже грязным тонам. Если отстраниться от военного фона с проработкой матчасти, от оккультизма экспериментов, то останутся люди: танкисты-немцы, латыши, партизаны, исследователи из Аненербе. У большинства героев в душе скопилась лишь злоба и мерзость. Лишь немногие сохранили человечность, пусть и спрятав ее за рационализмом или долгом. Но может ли тяжелое, страшное и холодное время стать оправданием для слабости?
Итог: жесткий мистический хоррор в антураже Второй мировой войны.
Ссылка на книгу https://ridero.ru/books/sled_molota/
Андрей Лысяков «Обратно на небо. Том 1»
(автор рецензии Зеленый Медведь)
Тема звездных ковчегов в последнее время, увы, встречается в фантастике все реже и реже. В первом томе «Обратно на небо» Лысяков использует ее классический гуманитарно-социальный вариант, когда в центре внимания оказывается зарождение нового общества, построение иерархии и выработка законов, традиций, норм. Несмотря на клишированное начало с амнезией главного героя, будущего инструктора, дальше события развиваются гораздо интереснее. Эму, как он себя называет, знакомится с обязанностями и принимается за работу. А именно — за ускоренное воспитание находящегося в анабиозе «генофонда» — сотни мужских и женских особей с интеллектом младенцев во взрослых телах. Только от инструктора зависит, каких норм эти люди и их потомки будут придерживаться, где для них пройдет граница между добром и злом, долгом и запретом.
Из плюсов этой истории — за ней интересно наблюдать, автору удалось подобрать поучительные и занятные проблемы, с которыми сталкивается Эму, а также способы их решения. Стремительное становление и взросление сразу десятков персонажей привносят в сюжет пестрое разнообразие ситуаций. Из минусов же — большое число критичных допущений, на которые пошел автор, чтобы обеспечить герою полную свободу действий. Вторая сюжетная линия получилась не столь насыщенной. Мы наблюдаем за блужданиями одного из пассажиров другого «галеона» по коридорам внезапно ставшего тюрьмой корабля. Отжать бы эту линию от лишних разговоров и малоосмысленных описаний — тогда восприятие всей книги стало бы более цельным. С другой стороны, благодаря постоянным переключениям между двумя историями уже сейчас крайне трудно заскучать, а обрываются они на полуслове в самый напряженный момент…