Страница 20 из 35
Чтобы лучше обнажить то пересечение сил, которое завершилось социально-революционными политическими кризисами во Франции, России и Китае, необходимо более детально взглянуть на каждый пример и сравнить их между собой. В оставшейся части этой главы я так и поступлю: рассмотрю характеристики государства, экономики и господствующего класса для каждого Старого порядка. Я также намереваюсь исследовать исторически индивидуальные процессы, благодаря которым международная динамика взаимодействовала с социально-политическими структурами Старого порядка, порождая революционные кризисы. Изложенные в конце этой главы аргументы для Франции, России и Китая позднее будут уточнены и обоснованы путем краткого обсуждения различий в причинах и последствиях политических кризисов в Пруссии и Японии – двух других похожих государствах, которые выдержали воздействие более развитых зарубежных стран, избежав социальных революций. Однако в первую очередь мы должны изучить старые режимы, породившие социально-революционные кризисы, начиная с Франции Бурбонов и далее вплоть до последнего случая – имперского маньчжурского Китая (в соответствии с порядком, который и аналитически удобен, и хронологически правилен, учитывая то, что китайский Старый порядок погиб в 1911 г.). После Китая мы перейдем к России при царях из династии Романовых, к ее развитию с середины XIX в. до вспышки важных революционных событий 1917 г.
Франция при Старом порядке: противоречия абсолютизма Бурбонов
Объяснения французской революции долгое время выстраивались вокруг одной из двух базовых идей или их синтеза: роста буржуазии и возникновения у мыслителей эпохи Просвещения критики традиционной, основанной на произволе власти[107]. Тем самым революции приписывали причины, имманентные для эволюции французского общества и культуры. Конечно, международным окружением не пренебрегали. К нему часто обращались именно для того, чтобы продемонстрировать, как рост торговли и распространение идеалов Просвещения – феномены европейского и атлантического масштаба – были особенно интенсивными в дореволюционной Франции, особенно по сравнению с другими нелиберальными монархиями тех дней[108].
К чему обращались значительно реже, так это к освещению всеобъемлющего военного соперничества европейских государств и рассмотрению из этой перспективы парадоксального положения Франции при Старом порядке[109]. В динамичной международной среде, где все более доминировала коммерциализирующаяся Англия, это была страна, скатившаяся (несмотря на полвека энергичного экономического роста) от почти что господства в Европе до унизительных военных поражений и банкротства монархии. Объяснение того, почему это случилось, дает возможность понять тот особый политический кризис, который запустил французскую революцию. Более того, причинно-следственные схемы, к которым мы здесь будем обращаться, оказываются вполне сопоставимы с теми, что действовали в начале других великих революций.
Мы начинаем наше исследование Франции Старого порядка с того, что определим исторический период консолидации единой имперской государственной администрации. Абсолютная монархия, долго находившаяся в процессе становления и как факт, и в воображении королей, стала преобладающей реальностью во Франции только в период правления Людовика XIV (1643–1715 гг.)[110]. Во время Фронды 1648–1653 гг. группировки земельной аристократии в последний раз подняли оружие против централизующейся монархии. Фронда также явила собой «последнюю перед революцией попытку провозгласить хартию, ограничивающую королевский абсолютизм, и ее провал обеспечил триумф этой доктрины»[111]. Франция с тех пор стала управляться королевской администрацией. Около тридцати назначаемых интендантов представляли власть короля в провинциях. Низвергнув некогда всемогущих наследственных губернаторов из числа дворян до маргинальных ролей, эти интенданты взяли на себя ответственность за сбор прямых налогов, королевскую юстицию, экономическое регулирование и поддержание внутреннего порядка. Городские дела были отданы под надзор интендантов, к тому же за высшие муниципальные должности корона периодически требовала денег[112]. Высочайшие представители старой знати были введены в орбиту нового версальского двора (служившего финальным символом триумфа абсолютизма), беспрецедентного по роскоши и изобилующего синекурами[113] и интригами.
Абсолютизм восторжествовал при Людовике XIV, тем не менее государственная структура Франции Старого порядка оставалась чрезвычайно сложной и «многослойной». Хотя власть абсолютистской администрации была верховной, ее отличительные структуры (королевские советы и интендантства) в действительности не вытеснили такие децентрализованные средневековые институты, как сеньориальные поместья и суды, городские корпорации и провинциальные штаты (представительные собрания), которые находились в отдаленных провинциях, называвшихся pays d’états[114]. Указанные выше абсолютистские структуры также не полностью заменили более ранние монархические учреждения, такие как парламенты (parlements) (судебные корпорации, которые будут подробнее описаны ниже), ранее важные должности и институты, и практику (называемую «торговлей должностями») продажи должностей в королевской администрации богатым людям, которые впоследствии ими владели и могли продать или завещать их. Какими бы экстраординарными ни были его достижения, Людовик XIV продолжил стародавнюю французскую традицию установления новых механизмов контроля «поверх» уже существующих учреждений без их реального упразднения. Поэтому победившее самодержавие было склонно замораживать и даже обеспечивать гарантию тем самым социально-политическим институциональным формам (сеньориальным, корпоративным, провинциальным), чьи изначальные функции она замещала или вытесняла.
Карта 1. Основные административные единицы Франции при Старом порядке, 1789 г.
Источник: M. J. Sydenham, The French Revolution (New York: Capricorn Books, 1966) P. 40.
Наряду с поддержанием единства и порядка внутри страны, военное величие стало откровенной целью абсолютизма Бурбонов. Пережив столетие гражданских войн и отразив атаки империализма Габсбургов, французская монархия была готова к борьбе за верховенство в рамках европейской системы государств[115]. Для успешного исхода этой борьбы требовалась способность бороться с двумя видами врагов одновременно: другими сухопутными континентальными монархиями и все более процветающими торговыми морскими державами – Нидерландами и Англией. Первоначально перспективы казались достаточно многообещающими. Франция была объединенной, территориально компактной, многонаселенной и потенциально процветающей (как только был восстановлен политический порядок). При маркизе де Лувуа во Франции была создана первая круглогодично функционирующая постоянная армия в Европе. А Жан-Батист Кольбер создал военно-морской флот, ввел политику меркантилизма, меры поддержки и стимулирования развития промышленности, торговли и колонизации, а также реформировал королевские финансы, чтобы увеличить доходы, которые можно было пустить на военные цели[116].
107
Недавние полезные обзоры историографии французской революции можно найти в: Alfred Cobban, Aspects of the French Revolution (New York: Norton, 1970); François Furet, “Le Catechisme Revolutionaire”, A
108
См., напр.: Georges Lefebvre, The French Revolution, trans. Elifilheth Moss Evanson (New York: Columbia University Press, 1962), vol. 1; George Rude, Revolutionary Europe, 1783–1815 (New York: Harper & Row, 1966).
109
В этом направлении начало положено C. Б. A. Беренс в: C. B. A. Behrens. The Ancien Régime (London: Harcourt, Brace and World, 1967).
110
Общим бэкграундом для этого и следующего параграфа (а также последующих утверждений о французском абсолютизме) служат работы: Pierre Goubert, Louis XIVand Twenty Million Frenchmen, trans. A
111
Leo Gershoy, The French Revolution and Napoleon (1933; reprint ed., New York: Appleton-Century-Crofts, 1964), p. 6.
112
Nora Temple, “The Control and Exploitation of French Towns during the Ancien Régime”, History 51:171 (February 1966), pp. 16–34.
113
«Синекура» или, исторически, «бенефиций» – доходная должность (букв. – «тепленькое местечко»), получаемая в награду и не требующая исполнения обременительных обязанностей или напряженного труда. – Прим. пер.
114
Pays d’états – провинции с сословными собраниями, т. е. обладавшие самоуправлением. Таковые, по словам А. Токвиля, до введения интендантств «составляли V всей территории Франции». – Прим. пер.
115
Ludwig Dehio, The Precarious Balance: Four Centuries of the European Power Struggle,trans. Charles Fullman (New York: Vintage Books, 1962), ch. 2.
116
Treasure, Seventeenth Century France, chs. 19–21.