Страница 2 из 4
— Неужели? — с едва уловимой насмешкой осведомился Том Фортескью, еще один мальчик в этой группе.
— Конечно.
— Тогда почему же вы покраснели, профессор?
— Мистер Фортескью, я настоятельно рекомендую вам и вашим друзьям продолжить работу над заданием. Вы меня поняли? — угрожающе прошипела Гермиона, чувствуя, что перестает контролировать ситуацию. Ведь из-за присутствующего здесь попечителя она не могла устроить этим маленьким нахалам заслуженную выволочку — тогда бы у него появился повод сказать, что с дисциплиной на ее уроках творится полный кошмар.
— А вот Бесс на него запала, правда, Бесс? Нам уже надоело слушать, как она мечтает запутаться пальцами в этой знаменитой светлой шевелюре и шептать ему на ухо что-нибудь сладкое и развратное.
Слизеринцы негромко рассмеялись, а желудок Гермионы ухнул куда-то вниз.
— А вы как думаете, профессор, Люциус Малфой — сексуальный мужчина или так себе? Вы случайно сами не западаете на него?
— Конечно же нет!
— Кстати, Бесс не единственная его поклонница. Лорна тоже. Эта вообще мечтает, чтобы он трахнул ее хоть раз, пусть даже где-нибудь в кладовке для метел.
Вся компания не удержалась и захихикала.
— Хватит разговоров на моем уроке! Минус десять баллов со Слизерина, — приглушенно попыталась осадить их Гермиона.
— Как? Только десять баллов? И все? — сокрушенно простонал Джейк. — Ну что мне нужно сделать, чтобы вы оставили меня после уроков, мисс Грейнджер? Эх, если б вы знали, сколько парней хотят получить у вас отработку…
— Джейк Флетчли, не будьте смешным!
— Да я и не хочу быть смешным, профессор… Мне бы только хоть разок заработать у вас наказание, — он скорчил жалобную физиономию, но при этом проказливо подмигнул своему приятелю.
На этот раз хихиканье компании раздалось чуть громче.
— Замолчите сейчас же! И минус двадцать баллов со Слизерина.
— А если и я подключусь, мисс Грейнджер, нам удастся нарваться на отработку? — с надеждой поинтересовался Томас Фортескью.
— Интересно, профессор, а кого бы вы хотели оставить после уроков? — Лорна снова невинно улыбнулась. — Может быть, все-таки мистера Малфоя? Или наоборот, если б он был профессором, а вы студенткой, то тогда бы и сами зарабатывали у него отработки? В надежде на наказание…
Чтобы придушить смех, мальчишки заткнули себе рты ладонями, но помогло это не сильно. Гермиона же притворилась, что не слышит такого нахального вопроса.
— О-о-о… у него великолепная трость, правда? Особенно рукоятка… Большая. Блестящая…
— Да успокоитесь вы или нет?! — Гермиона сдерживалась из последних сил. Детей будто черт надирал сегодня.
— А если его попросить, может быть, он разрешит даже потрогать ее…
Взрыв смеха сдержать не удалось уже никому из четверых, хотя и старались все.
— Тишина в классе!
С последней парты внезапно прозвучал голос Люциуса Малфоя:
— У вас все в порядке, мисс Грейнджер? Мне кажется, что на уроке определенно не хватает дисциплины.
Гермиона знала, что сейчас уже не просто покраснела, а побагровела.
— Все хорошо, мистер Малфой, спасибо.
Она наклонилась к неугомонной четверке.
— Так. Или вы сию же минуту затыкаетесь и продолжаете трудиться над самостоятельной работой… Или же сразу после урока все вместе отправляетесь прямиком в кабинет профессора МакГонагалл. Надеюсь, вы меня поняли?
С лиц студентов наконец-то сползли улыбки, и они занялись (или, по крайней мере, притворились, что занялись) полученным заданием.
Гермиона взглянула на Люциуса, который все еще стремительно черкал что-то на пергаменте, и сердце ее сжалось. Ждать результатов инспекции, томясь в неизвестности, она больше не могла. Поэтому, приблизившись к его столу, спросила прямо и конкретно:
— Что вы пишете, мистер Малфой?
Он быстро загнул пергамент, чтобы Гермионе ничего не удалось увидеть.
— Извините, мисс Грейнджер, но всему свое время. Пока я не могу озвучить результаты проверки.
Та расстроено вздохнула.
— Неужели вы не можете рассказать мне хотя бы в общих чертах?..
— Мне жаль, но нет.
Гермиона наклонилась, пытаясь хоть как-то взглянуть на его записи, но Люциус ловко отодвинул их еще дальше и ухмыльнулся.
— Эй… мисс Грейнджер, не жульничайте. Со мной этот номер не пройдет.
— Послушайте… на самом деле все нормально, мои уроки проходят отлично. Просто… просто сегодня все кувырком… потому что я не привыкла к тому, что кто-то сидит за моей спиной. Мне вообще не нравится, когда меня проверяют.
— Но наверняка вас уже проверяли раньше, не так ли, мисс Грейнджер?
— Да, но это было немного другое…
— То есть?
— Ну, это было… То есть я хотела сказать, что меня проверяли…
— И кто же?
— Меня проверяли не вы.
Малфой вздернул бровь с несколько преувеличенным удивлением.
— О, боги… Мисс Грейнджер, вы утверждаете, что именно мое присутствие провоцирует… хм… подобные безобразия и мешает вам потребовать от них приличного поведения? Как любопытно.
— Нет, я имела в виду не это… Просто хотела сказать, что…
Малфой ухмыльнулся.
— Возможно, вам стоит вернуться к своим ученикам. Кажется, вы немного смутились и не можете подобрать слов, а они помогут вам снова сосредоточиться.
Раздраженная Гермиона резко повернулась и направилась к своему столу. Время шло, ученики работали, квартет слизеринцев благоразумно помалкивал, и Гермиона наконец-то немного успокоилась. Прозвенел звонок. Злополучный урок подошел к концу.
— Хорошо… спасибо всем … не забудьте сдать задание во вторник. До встречи.
— До свидания, мисс Грейнджер, извините, что надоедала вам сегодня.
Гермиона посмотрела на Лорну, которая снова улыбалась ей.
— И спасибо за урок. Уверена, мистеру Малфою нужно многое сказать вам, поэтому мы испаряемся. Дадим ему возможность наконец-то получить вас в безраздельное пользование… — ее слова вызвали еще одну порцию смеха у всей слизеринской компании, которая вместе со всеми остальными учениками вышла из кабинета.
Аудитория опустела. Гермиона, упорно игнорируя единственного оставшегося в ней человека, тщательно вытирала доску, когда услышала приближающиеся шаги.
— Скажите, мисс Грейнджер, ваши ученики всегда так… остроумно многословны?
Гермиона обернулась, яростно принявшись защищать своих подопечных.
— Конечно нет! То есть… я имею в виду, что обычно они внимательно слушают и ведут себя прилично. Просто их… просто им было трудно… сосредоточиться, ведь в кабинете находился абсолютно посторонний человек.
— Хм-м… А мне показалось, что, напротив, им было трудно успокоиться и перестать веселиться. Надеюсь лишь, что развлекались эти молодые наглецы не за ваш счет.
Ничего не ответив, Гермиона тихонько вздохнула и снова повернулась к доске.
— И хотя я возмущен поведением слизеринской четверки и восхищен вашим мужеством, но все же могу себе представить их эмоциональный посыл. Понятно, что обуреваемому гормонами подростку тяжело сосредоточится на изучаемом предмете, когда непреодолимое очарование преподавательницы внушает совсем другие мысли.
— Не понимаю, о чем это вы, мистер Малфой.
— О-о… не стоит лукавить, мисс Грейнджер, прекрасно вы все понимаете. Вы стояли перед этими… сосунками… в своих туфлях на высоченных каблуках, в этой облегающей юбке, в блузке, которая, черт, которая… да-да, пуритански скромна. Но подбрасывает щедрую пищу воображению. Мерлин, даже мне с трудом удалось сосредоточиться на анализе Чар Дружелюбия, и думал я об этих чарах уже в совершено определенном контексте.
Шокированная Гермиона, уже закончившая с доской, повернулась, чтобы задохнуться от изумления. Люциус Малфой подошел так близко, что практически касался ее. Он стоял всего в нескольких дюймах, и пьянящий аромат, который волшебница уловила еще раньше, теперь обволакивал, заставляя раствориться в нем. Крупная фигура Малфоя возвышалась над ней, а взгляд пронзительных серых глаз, казалось, проникал прямо в душу, читая мысли, которые она так упорно старалась скрыть. Даже от самой себя.