Странник и Земля

Да и вообще как-то не вписываемся мы в эти «тусовки». И все «тусовщики» хотят нас учить жизни: жить надо как они. А, мы и так вынесли первый урок для себя, учить жизни каждое такое «быдло» в отдельности бесполезно. Заранее обречено на провал. Среда обитания этого «быдла» вернет всё на круги своя. Надо менять систему, чтобы этому «быдлу» неоткуда было взяться. Работа не на год, и не на два. Работа на поколения. И эти поколения кто-то должен всему учить. Как тут не вспомнить: «учительница первая моя». Вот с неё и начнем... С создания элиты первых учительниц. Это конечно невозможно, но если очень надо… Ох, придется депутатов и министров тревожить по таким пустякам. Отрывать их от важных дел – вычитать и делить. Вычесть у кого-то и поделить между нужными людьми, не забывая про себя. Или отдать хозяину из-за бугра. А вот умножать, вернее, приумножать это они не умеют. Ох, придется их учить и умножать и складывать, и для всех. То же работа на десятилетия…

А пока на очереди студенчество, «офисный планктон», пролетариат, криминалитет. Сколько у нас новых сословий развелось. Тут есть, где разгуляться моему творческому началу. Как актер, правда, я всегда был неудачен, даже в кадре меня вечно не видать. А тут надо будет перевоплощаться в типичного представителя среды. Как это у Андрея всё получается? И студент, и пенсионер. Придется идти к нему на поклон, научи меня, дядя Андрей.

Глава 6. ГЛАВНОЕ МЕСТО ВСТРЕЧИ В ПИТЕРЕ - НЕВСКИЙ ПРОСПЕКТ

На следующий день, после второго хождения в народ, то бишь в клуб, решили мы с Верунчиком, тихо-мирно, по-семейному, прогуляться по городу Санкт-Петербург. Что там за десять лет изменилось. Люба отпустила нас без всяких разговоров, сказала, что присмотрит за старшим поколением, так что мы можем быть спокойны.

Питер дневной и Питер ночной, это две большие разницы. Питер днём - это культурная столица России. Даже настоящих петербуржцев можно встретить. Носителей настоящей русской культуры. А, исторический центр города, это же надо видеть. Его величественную архитектуру – музыку, застывшую в камне. Проходя по проспектам и улицам Петербурга, мы как бы перечитываем уникальную каменную летопись города. Необычайно совмещение художественных стилей, направлений, эпох – застывшая в камне, богатейшая история города. Города, который дал мощный импульс духовному развитию всей страны. Просто пройти по улицам исторического центра невозможно. Ты влюбляешься в этот город, легко отдаешь ему свое сердце. Этот город манит и притягивает тебя на всю твою оставшуюся жизнь. И как бы, не называли этот город «властьимущие», этот город навсегда стал ярчайшим символом русской культуры. Символом всему русскому народу, который смог построить и отстоять этот город, да и всю страну заодно, и не раз. Но это опять лирика.

По центру Питера хорошо ходить и смотреть вокруг. Ходить и смотреть. Болтать ни о чём. Вера любит поболтать о вечном, она же всё-таки психолог, ей отношения между людьми интересней всего. Особенно, когда дело касается любви, отношений между мужчиной и женщиной. Я только успеваю поддакивать: «Да, дорогая. Конечно, дорогая». В общем, гулять с Верунчик одно удовольствие.

И вот когда мы с ней неторопливо так «фланировали» по Невскому, к нам подошел мужчина. Опрятный, чисто выбрит, дорогой шикарный костюм, обувь блестит. Ну, чисто лондонский денди. Легкая, я бы даже сказал, доброжелательная улыбка на лице.

- Здравствуйте, Григорий Алексеевич, я бы хотел с вами поговорить, - начал он разговор.

Я иду с Верой, весь счастлив, расслаблен, расторможен, музыкой в камне любуюсь. Не хочу я ни с кем, ни о чем говорить, мне сейчас и Вериного щебетания достаточно. Но мужчина уж очень представительный, и улыбчивый. Неудобно сразу отказать, да и послать его, пусть даже и вежливо, я всегда успею.

- Мы знакомы? Или вы представитель государственной организации, которой нельзя отказать? Не по поводу ли вчерашнего случайно? – спросил я его. – Или может маленький горбоносый мальчик нажаловался все-таки своему папе?

- Вы про ваши шалости? Мнить себя, спасителем рода людского, и опуститься до шатанья по кабакам и мордобою представителей этого самого рода, пусть и немного не вписывающихся в вашу концепцию правильных людей. Что очень захотелось показать свою силу простым смертным. Это что – твоё предназначение? Тебе, конечно, решать, но вроде бы, как это не по статусу спасителя человечества, – иронично заметил мужчина. – А я здесь по совершено другому вопросу. Я вас знаю, вы меня нет, хотя думаю, что вы были бы совсем не прочь со мной познакомиться, – продолжил этот мужчина с небольшой интриги, постоянно переходя с «ты» на «вы».

- Я с вами? – я, насколько смог, показал своё недоумение, чисто из вежливости. Воспитание, знаете ли.

- Да. Я представитель тех, кто всегда и везде присутствует на всех планетах, на всех базах всех известных вам миров. Всегда и везде, - начал усиливать интригу мужчина. – Пытаться нас увидеть, найти, вычислить невозможно. Пока мы сами не захотим, нас никто и никогда не найдет. Вы уж простите, но ничьих возможностей для этого точно не хватит. Пока точно не хватит... Хотя конечно прогресс не стоит на месте…

- Неужели, невидимка собственной персоной. Что-то не узнаю вас в гриме, Антон Леонидович. Опять личину поменяли? – съязвил я. И сразу поставил этого денди на место. - Вы простите, господин Антон Леонидович, вот вы ведь всё время пытались меня убить, но даже ваших возможностей не хватило для этого. Что кишка тонка?

- Я не копия Антона Леонидовича, к «чертовой» работе я не имею никакого отношения, я другой. Я наблюдатель за мирозданием… простой наблюдатель… но с полномочиями. И я пришел с миром, – мужчина само спокойствие. – Поговорить о вас. Я отвечу на главный для вас вопрос. Мы знаем кто вы. Да ситуация такова, что убить вас не может почти никто, ваша личная защита, да и ваша «крыша» на уровне. Вы сейчас очень сильно отличаетесь от того страуса, каким были до всех этих событий. Но это только начало. Все те жертвы, что произошли во время вашего обучения лишь стечение обстоятельств.

- Ни хрена себе…. – не выдержал я.

- Это мироздание существует 15 миллиардов лет и еще просуществует столько же, и даже больше. Ещё столько смертей будет на твоем пути, винных и безвинных, – этот денди был полностью без эмоций, легкая доброжелательная улыбка и всё.

- Как-то голос ваш безразличен. Не очень жестоко? И почему, уже на ты? – не унимался я.

- Жизнь вообще штука жестокая, хоть и прекрасная одновременно. Помнишь: «Не суди других, да не судим будешь». Маленький тест на честность для тебя. Если, ты увидишь, как вода заливает муравейник в лесу, ты хоть палец о палец ударишь, чтобы спасти этот муравейник? Если ты не спасешь муравьев, это будет жестоко или нет? У них ведь там своя жизнь, своя цивилизация. А разве Земля не похожа на большой муравейник? Считай, что ты пошел первую стадию обучения. Из ста мальчиков только пять могут стать воинами. Как их учить, как их воспитывать, чтобы они стали воинами? Про жрецов я вообще молчу. А таких как ты, единицы на всё мироздание. Как тебя воспитывать? Конечно, у тебя есть своеобразная индульгенция от неблагоприятных неожиданностей, но воспитание то у тебя самостоятельное. Тут всё от тебя зависит.

- А меня надо воспитывать? – я привык себя считать уже взрослым мальчиком. И уже воспитанным. Даже где-то благовоспитанным. - Что опять кто-то хочет меня учить жизни?

- А ты уже знаешь про жизнь всё? Знаешь, что надо делать, чтобы хорошо было всем, а не каждому в отдельности? Гриша, посмотри, что сейчас творится на Земле, – на лбу у денди промелькнула легкая тень озабоченности. – Что опять нужен Иисус Христос? Или всемирный потоп устраивать? Взять и залить муравейник. И снова всё по новой. Твои воспитатели уже тысячелетия сидят на Земле, и как успехи?

- А я то, что могу? Мне что надо весь мир переделать? Или каждого в отдельности? – я пока не понимал, что денди хочет от меня, к чему ведет свой разговор.