Передвижной гроб

Воцарилось молчание. Потом Беттишер сказал: - Оставь ты это. Вот мой тебе совет. - Но все было бы ведь шито-крыто, сказал Мант с мольбой и вызовом одновременно, как раскапризничавшееся дитя. Родственников у него нет. Никто не знает, что он здесь. Он, может быть и не здесь вовсе. Можно сказать Валентайну, что он так и не явился. - Мы все уже обсудили, сказал твердо Беттишер. - И это не пойдет.

Опять воцарилось молчание, нарушаемое лишь дальним рокотом автомобиля. - Идем же, сказал Беттишер.

Но Мант его удерживал. Молящим хнычущим голосом он говорил: - Но ты хоть не против того, что я его поставил там, на предохранителе? - Где? - Возле горки с фарфором. Он на него неминуемо наскочит.

Раздраженный голос Беттишера ответил уже из коридора: - Поступай, как знаешь. Но это совершенная бессмыслица.

Мант медлил в комнате, напевая про себя тоненьким дрожащим от нетерпения голосом: ?Смотря как понимать на предохранителе?. Повторив это трижды, он выскочил в коридор, сварливо укоряя Беттишера: - Мог бы и помочь, Тони. Одному тут трудно сладить.

И еще как трудно. У Валентайна, поборовшего наконец смятение, была одна мысль: взять смертоносный предмет и убрать куда-то с дороги Хью. Всего бы лучше выбросить за окно.

С содроганием опознал Валентайн смутный знакомый очерк как раз на том месте, куда неизбежно отпрянул бы каждый, уклоняясь от горки с фарфором. Он пытался припомнить, как он действует. В голове засело:

"Длинная сторона опасна, короткая нет", или, кажется, наоборот: ?Короткая сторона опасна, длинная нет?? Пока две эти фразы бились у него в мозгу, он услышал дальнее ?ау? сперва из одного, потом из другого конца дома. И внизу, в холле, различил шаги.

Тут он решился, и, с его самого восхитившей уверенностью, схватил и поднял деревянный куб. И побежал по коридору, почти не замечая тяжести. Вдруг до него дошло, что он, кажется, влетел в распахнутую дверь. Лунный луч показал ему, что он стоит в спальне, прямо против величавой громады старинного гардероба о трех створках, поблескивающего зеркалом посередине.

Зеркало зыбко отразило Валентайна с его ношей. Очень осторожно, беззвучно он ее опустил на паркет. Но выходя, наткнулся на скамеечку для ног и чуть не растянулся. От грохота ему полегчало, а стук ключа, когда он повернул его в замке, отозвался музыкой в его ушах.

Ключ он автоматически сунул в карман. Но ему пришлось расплачиваться за свою неловкость. Он и шагу не успел ступить, как почувствовал чью-то руку на своем плече.

Один в библиотеке, Хью Кертис обдумывал свое положение. Он не редко бывал в гостях, но так его еще нигде не встречали.

Впрочем, могло быть и хуже.

Играя в детские игры, взрослые не так пугающе безжалостны, как тогда, когда играют в свои.

Он гадал, какие от него потребуются усилья; в какой мере придется жертвовать не новым, но вполне пристойным дорожным костюмом.

В жизни не случалось ему кого-нибудь поймать, да и сейчас едва ли доведется. Он просто будет патрулировать главные трассы, как добрый полисмен, не нарывающийся на неприятности, но готовый заняться каждым, кто сам на него набежит.

Он поднялся по лестнице и мерял величавыми шагами площадку, когда услышал грохот, достаточно громкий, чтобы возбудить даже его любопытство. Тотчас совершенно забывшись, он метнулся вперед в темноте и схватил свою жертву. - Ба, да это Валентайн! крикнул он. Так уж и быть, ты свободен, но представь меня поскорей хозяину дома. Мне позарез нужно выпить. - У самого в горле пересохло, сказал Валентайн, весь дрожа с головы до пят. Но почему не зажигают свет? - Включи же его, идиот, скомандовал его приятель. - Нельзя. Он вырублен по всему дому. Придется ждать распоряжений Ричарда. - А где он? - Где-то прячется, полагаю. Ричард! крикнул Валентайн. Дик! Он был в таком смятении, что даже крикнуть не мог как следует. Беттишер! Меня поймали. Игра окончена!

Сначала была тишина, потом звук спускающихся шагов. - Это вы, Дик? спросил его из темноты Валентайн. - Нет, это я Беттишер, веселость в голосе была несколько натужной. - Меня поймали, снова сказал Валентайн, как сказала бы Аталанта и как если бы это удивительное событие было лестно для всех и вся. Позвольте вам представить победителя. Нет, это я. Мы уж друг другу представлены.

Минуты две ушло на улаживание недоразуменья, пока руки растерянно шарили в темноте. - Боюсь, вы разочаруетесь, когда меня увидите, сказал Хью Кертис, знавший непреодолимое обаяние своего голоса. - Я хочу увидеть вас, объявил Беттишер. И увижу. Надо зажечь свет. - Не стоит, полагаю, вас спрашивать, видели ли вы Дика? тонко осведомился Валентайн. Он распорядился, чтобы свет не включали до конца игры. Со слугами он строг; они ему подчиняются беспрекословно. Я даже свечу не осмелился спросить. Но вы-то достаточно знаете верного Франклина? - Дик, разумеется, сейчас явится, сказал Беттишер, и впервые за день голос его выдавал неуверенность.

Все трое прислушались. - Он, может быть, пошел переодеваться? предположил Кертис. Уже половина девятого. - Как он будет переодеваться в темноте? возразил Беттишер. - Нас он сегодня протомил так долго, потому что мы коротко знакомы, заметил Валентайн. Тебя, я думаю, он томить не станет.

И опять все трое умолкли. - Ах, мне это надоело, сказал Беттишер. Франклин! Франклин! Голос прогудел по всему дому, тотчас вызвав отклик из холла как раз под ними. Мистер Мант, наверно, пошел к себе переодеваться, сказал Беттишер. Не включите ли вы свет? - С удовольствием, сэр, но едва ли мистер Мант у себя. - Ну, все равно. - Хорошо, сэр.

Сразу коридор затопило светом, и всем троим, в большей или меньшей степени в зависимости от знакомства с планом дома, показалось странным, что они с такими трудами полчаса назад пробирались сюда.

Даже натянутые нервы Валентайна расслабились на мгновенье.

Подтрунили немного над Хью Кертисом по поводу обманчивого впечатления, производимого его голосом из темноты. Всегда словоохотливый, Валентайн уверял, что такого голоса ждешь от изможденного, с заячьей губой великана.

Уже разбредались по гостевым и Валентайн был почти на пороге, когда раздался крик Хью Кертиса: - А меня-то проводят, наконец, в мою комнату? - Разумеется, обернулся Беттишер. Франклин! Франклин! Покажите мистеру Кертису, где его комната. Я и сам не знаю. Он исчез, а дворецкий медленно поднялся по ступеням. - Тут совсем радом, сэр, в конце коридора. сказал он. Прошу прощенья, вещи в темноте не стали приносить. Всего минуточку обождать придется.

Он повернул ручку, но дверь не отворялась. - Странно. Заело, заметил он, но дверь не поддалась и тогда, когда он налег на нее плечом и надавил коленом. Никогда ее не запирали, бормотал он, мысля вслух, явно растерянный нарушением привычного распорядка. Вы уж меня извините, сэр, я пойду принесу свой ключ.

Он почти сразу вернулся. И сунул ключ в замочную скважину с осторожностью, явно рассчитывая на новое сопротивление.

Но нет честь по чести щелкнуло, и дверь послушно распахнулась. - Ну, пойду принесу ваш саквояж, сказал дворецкий входящему в комнату Кертису.

?Нет, просто нелепо оставаться, рассуждал сам с собой Валентайн, лихорадочно сражаясь с запонкой. После стольких предостережений это чистейшее безумие. Только в бульварных романах тянут, тянут до последнего, несмотря на револьверы и прочие очевидные намеки, пока злодеи не укокошат по одиночке всех, кроме героя, который обычно глупее прочих, но зато счастливчик. И если остаться, я, конечно, сыграю роль героя. Я-то уцелею. А как же Хью? А Беттишер этот молчун подколодный??

Он изучал свое лицо в зеркале; лицо было красное.

?У меня дико подскочило давление; мне всерьез нехорошо, мне срочно надо в лечебницу, и Хью меня проводит?.

Он затравленно окинул взглядом теплую светлую комнату, сияющую полировкой, сверкающую веселым ситчиком мебель как тут уютно, тихо, как хорошо.

И в сотый раз мысли его изменили курс и потекли в обратном направлении.