Аютинская повесть

В СССР только ленивый не понимал, что за прошедший год страна приблизилась к черте, за которой последует её развал. Невольно вспоминались слова Сталина: «Ленин оставил нам уникальное государство, а мы его просрали!». По центральному телевидению шли репортажи, посвящённые расследованиям громкого «Узбекского дела» под руководством Гдляна и Иванова, с каждым днём обострялся конфликт в Нагорном Карабахе, в республиках Прибалтики зрело недовольство Москвой. В мае в СССР была создана первая политическая партия, оппозиционная КПСС – «Демократический союз», положив начало многопартийности в стране. После состоявшейся встречи Горбачёва и Рейгана стартовал вывод войска из Афганистана.

В июне созвали XIX партийную конференцию, на которой Ельцин выступил с просьбой о политической реабилитации. Это прозвучало, как раскаяние заблудшей проститутки, осознавшей своё аморальное поведение. Его выступление показали по телевидению, и этот мужик, не производящий впечатления умного, Владимиру сразу не понравился. Во-первых, внешностью он был похож на «глупомордого бунтаря» из состава СТК шахты, которому Владимир когда-то разбил нос. Во-вторых, его покаяние типа: «простите братцы, я обделался, но предан вам даже засранный», вызывало чувство неприязни к приспособленцам. Кагальникову Ельцин тоже не понравился, Володя не мог терпеть двуличности и непорядочности, ради чего бы они ни проявлялись.

В столице состоялся первый митинг Московского Народного фронта, в Куйбышеве стихийное мероприятие собрало устрашающее количество митингующих – семьдесят тысяч человек. Требовали отставки Первого секретаря обкома Муравьева, и Горбачёв снял неугодного руководителя.  В Эстонии, Литве и Латвии прошли учредительные съезды общественных организаций, созданных якобы в поддержку перестройки, но именованных почему-то Народным фронтом, будто эти республики готовились воевать. Митинг по поводу событий в Нагорном Карабахе собрал в Баку около семисот тысяч человек. В ноябре ВС Эстонской ССР принял Декларацию о суверенитете и изменения в Конституцию, устанавливающую приоритет республиканских законов. Президиум Верховного Совета СССР принял указ о несоответствии этих законодательных актов Конституции СССР. Начиналось противостояние союзных республик с центром.

В декабре состоялась встреча Горбачёва с Джорджем Бушем на Мальте, после которой оба заявили на весь мир об окончании «холодной войны». Горбачёв верил в эту сказку, придуманную в Вашингтоне, чтобы впоследствии продвинуть НАТО дальше на Восток. Вернувшись в Союз, Михаил Сергеевич объявил о первых, по его мнению, свободных выборах в Верховный совет СССР в будущем году. В связи, с чем, по его указанию уже в декабре был принят Закон СССР «О выборах народных депутатов СССР». Согласно ему, они должны быть альтернативными, а кандидатуры выдвиженцев по Шахтинскому избирательному территориальному округу № 278 должны утверждаться  на его конференции.

В шахте велись нескончаемые споры о выборах в Верховный Совет, горняки в большинстве своём не верили в их честность, утверждая, что 99,9% проголосуют «За», как это было раньше. Горячо обсуждались кандидатура делегата на окружную конференцию, которая будет утверждать народных выдвиженцев, чтобы их фамилии внести в избирательные бюллетени. Делегата от шахты Аютинской выбирали на общем наряде и за Кагальникова вновь проголосовали единогласно. Володя всегда отстаивал интересы коллектива шахты,  добивался выделения дополнительного количества автомобилей в Ростовугле для реализации их очередникам. И у него всё хорошо получалось. Об этом знали не только те, кто ждал заветного авто, но и все остальные горняки. Когда же нужно было отстоять интересы участка ЭМС у руководства шахты, он тоже делал это корректно и умело. Такой он был человек, выражаясь современным сленгом – корпоративный. Например, интересы бригады автоматчиков всегда защищал перед любым начальством.

Летом, когда Владимир подменял дежурного, ушедшего в отпуск, произошёл такой показательный случай. Горный диспетчер Георгий Пувленко, у которого автоматчики отмечались перед сменой, распорядился Владимиру идти в цех и заниматься вышедшей из строя аппаратурой. Так часто бывало, если шахта работала безаварийно, старший механик оставлял задание дежурному на ремонт электроники и тот выполнял его. Так было и в этот раз, Владимир пройдя отметку, пришёл в цех автоматики и занялся ремонтом электроники. Часа три спустя, Пувленко позвонил ему в цех и приказал срочно ехать в 606 лаву, где по его словам «не включается комбайн».

Владимир опустился по людскому стволу, в руддворе его уже ждал электровоз. Идти пешком по шахте шесть километров, значит потерять, как минимум час. В подобных случаях, когда нужно срочно добраться в дальние выработки, диспетчер шёл на грубое нарушение правил безопасности и предоставлял электровоз. Понятно, что кроме машиниста в его кабину сесть невозможно, и теперь уже дежурному автоматчику приходилось нарушать правила безопасности. Он ложился под пантограф электровоза и тот, раскачиваясь на извилистом рельсовом пути, осыпая снопами искр, мчал его на 6-й уклон. По пути можно было упасть с электровоза, получить тяжёлую травму или потерять жизнь. Но кто из горняков не нарушал правил безопасности, тот не работал в шахте!

Владимир явился на аппаратуру лавы и с удивлением узнал, что комбайн не включается не по вине автоматики – выбивало реле утечки. Случалось так, что повреждённая резиновая оболочка комбайнового кабеля пропускала воду, и тогда реле утечки не позволяло подать на него напряжение. В этих случаях дежурный электрослесарь участка либо отключал эту защиту от КЗ на землю, либо «простреливал» кабель, чтобы поставить счалку. И то и другое являлось грубым нарушением правил безопасности. «Прострел» был необходим для обнаружения места повреждения, маленький незаметный задир шланговой оболочки или тонкий порез, обычно не видим при осмотре. Но как найти это повреждение, если его не видно? Тогда и «стреляли» кабель, для чего на отключённые на комбайне концы ставили перемычку трёх фаз на “землю”, отбрасывали защиту и толчком подавали напряжение. В месте повреждения происходил пробой кабеля, и рассевшиеся по лаве ГРОЗы, отмечали место, где "стрельнул" кабель.

Дежурный электрослесарь участка Славик, обрадовавшись появлению автоматчика, объяснял ему скороговоркой, что не может «прострелить» кабель.

– Ну, а меня, зачем вызывали? – не понимал Владимир, – автоматика у тебя работает нормально, я это вижу по свечению индикаторов на ЦПУ. Стреляй на здоровье, пока не обделаешься!

– Я же рассказываю, что не могу прострелить! – истерично взвизгнул Славик, – не прожигается ни хрена!

– А я здесь при чём? – удивился Владимир, – вы это должны делать сами, не я же вам кабель повредил! Отключай реле утечки, может, подсохнет в процессе….

– Я без защиты не буду работать! – возмутился Славик, – а если кого в забое прихватит под напряжение?

– Твои проблемы! – ответил Владимир, начиная злиться, – какого хрена автоматчика вызвал? Механика своего нужно было будить среди ночи и «сверлить ему мозги». Вы здесь вообще охренели, ребята, по тысяче в месяц вам зарплату закрывают, а автоматчик должен им реле утечки отбрасывать. Ты не хочешь искать повреждение, отключать защиту, но я-то здесь причём?

– Тогда я звоню диспетчеру! – задиристо произнёс Славик.

– Можешь самому директору! – взбесился Владимир, – ты смотри, какой умник хренов нашёлся! Может и зарплату за тебя получить? Воистину сказано: Отчизна требует героев, а влагащие твоей мамы рожает дураков, хитровымудренных!

Славик взял трубку телефона, висящего на аппаратуре, и о чём-то переговорил с Пувленко. Владимир, находясь в десяти метрах от него, не слышал, о чём шёл у них разговор. Из-за работающей маслостанции в этом месте вообще чего-либо услышать невозможно.

– Возьми трубку, диспетчер с тобой хочет поговорить! – кричал Славик, протягивая тяжёлую взрывобезопасную телефонную трубку Владимиру.

– Я слушаю! – ответил Владимир Пувленко.