Страница 20 из 24
Приговором пролетарского суда 26 человек подсудимых, в том числе и Пепеляев, справедливо приговорены к расстрелу, остальные офицеры были осуждены на различные сроки тюрьмы. 5 февраля Дальревком, заслушав сообщение о решении Военного трибунала по делу бывшего генерала Пепеляева и его сообщников, одобрил приговор. Однако, учитывая искреннее раскаяние многих пепеляевцев, Дальревком решил „ходатайствовать перед Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом о неприменении к бывшему генералу Пепеляеву и его сообщникам высшей меры наказания и смягчении их участи, с тем чтобы предоставить им в будущем… хотя бы частично загладить вред, нанесенный трудящимся Союза Советских Социалистических Республик“[73].
Смертная казнь большинству приговоренным была заменена десятью годами лишения свободы. Как опытный военный специалист, Пепеляев после отбытия наказания работал в военных училищах страны, вел контрпропагандистскую работу, призывая белоэмигрантов прекратить бесполезную борьбу с Советской властью, которая с каждым днем становится все более могущественной и непобедимой. Поучительный урок истории пошел впрок Пепеляеву. Генерал сформулировал его так: „Преступниками будут те, кто на радость врагам русского народа поднимут руки свои на Советскую Россию, ибо они поднимают их на новую свободную Россию“[74]. А свободная Россия не нуждается ни в каких „спасителях“!
В результате ликвидации крупной, хорошо вооруженной „Сибирской дружины“ Пепеляева, опиравшейся на помощь американских и японских империалистов, Советская власть в Дальневосточном крае окончательно победила и упрочилась.
А на Охотском побережье еще некоторое время слышались выстрелы: красноармейцы добивали остатки пепеляевской банды. Охотский гарнизон в таежном стойбище Медвежка наконец-то напал на след яныгинской банды. Двенадцать суток шли красноармейцы по ее следу, но опять были вынуждены вернуться ни с чем: проводником у них был хорошо знавший тайгу предатель-якут Слепцов. Впрочем, банда таяла не по дням, а по часам: обманутые люди, узнав о новой жизни, разбегались по домам. В отряде остались лишь близкие сообщники Яныгиных да пепеляевские офицеры — штабс-капитан Хапилин, поручик Шипков, корнет Валеулин… Покинул Яныгиных и полковник Худояров[75]. Добравшись до японских рыбалок, он пытался бежать в Японию, но был опознан рыбаками и арестован. 15 июля в поселок Новое Устье под видом торговцев пришли яныгинские разведчики Хапилин и японец Окайси. Красноармейцы арестовали и их. Капитан Хапилин вынужден был рассказать о местопребывании банды. Местное население приняло активное участие в ликвидации шайки белобандитов: в перестрелке погибли оба брата Яныгина, более трех лет терроризировавших местное население[76].
Вскоре в Охотск прибыл новый председатель ревкома, один из видных руководителей камчатских большевиков Петр Иванович Дудко. Бывший председатель ревкома Е. С. Нагорнов с небольшим отрядом красноармейцев в июле 1923 года на шхуне „Михаил“ доставил во Владивосток около сотни белогвардейцев и торговцев, выловленных в охотской тайге, в том числе и полковника Худоярова.
Не менее ожесточенные бои с недобитыми пепеляевцами вел и аянский гарнизон. Бойцы охотского и аянского гарнизонов вернулись во Владивосток лишь осенью 1923 года на пароходе „Кишинев“.
Известный полярник А. П. Бочек так описывает встречу с прибывшими на пароход командирами и бойцами: „Мы прибыли в Аян в конце августа. На борт „Кишинева“ явился Котов и сообщил, что необходимо принять сто красноармейцев и сорок пленных белогвардейцев… Отряд Котова состоял в основном из молодых бойцов, отличался дисциплинированностью и подтянутостью. Чувствовалось хорошее отношение между командирами и бойцами. Пленные, в большинстве бывшие офицеры царской армии, производили впечатление опустившихся и запуганных людей, хотя отношение к ним было самое нормальное. За время плавания я ни разу не слышал от красноармейцев ни грубого окрика, ни оскорбления в их адрес… Но прежде всего о самом Котове. Это был человек среднего роста, худощавый, с тонкими чертами лица, необычайно выдержанный и подтянутый. Ни разу не приходилось наблюдать, чтобы он позволил какую-либо грубость. Все свои распоряжения отдавал спокойным, не допускающим возражения голосом. Рассказывая об участии в ликвидации банд Бочкарева и Пепеляева, он ни разу не сказал при этом о своем личном подвиге. По его словам, все сделали красноармейцы. Несколько иным по внешности был Подъячев: богатырь высокого роста, с красивым, чисто русским лицом, возрастом не более“ тридцати лет, в прошлом портной. Всей своей внешностью он олицетворял воина в своем лучшем смысле этого слова»[77].
В 1925 году белогвардейцы предприняли еще одну попытку уничтожить Советскую власть на Охотском побережье. Так началось Охотско-Нельканское белобандитское выступление против Советов. В защите Охотска важную роль сыграли вострецовцы Григорий Алексеевич Хромов, Иван Яковлевич Куртуков и Михаил Яковлевич Кочетов. Принимал участие в событиях и снова вернувшийся на побережье отважный чекист, участник штурма Зимнего Дворца Василий Болярский. К счастью, все обошлось без жертв. Прибывший из Владивостока на пароходе «Красный вымпел» отряд красноармейцев мирным путем ликвидировал белобандитскую вылазку. В 1925 году в уезде работала специальная «Особая комиссия ЦК РКП(б) и ВЦИК по делам Охотского побережья» во главе с К. К. Байкаловым, которая сыграла большую роль в укреплении ревкомов, а также в приобщении коренного населения к новой жизни. Однако еще в течение нескольких лет тревога не покидала людей: отдельные белогвардейские отряды бродили в глухой тайге и горах Джугджура вплоть до зимы 1928 года. Той исключительно суровой зимой охотский гарнизон ликвидировал банду Винокурова-Индигирского в Оймяконе. Это были последние, жалкие осколки сопротивляющегося прошлого.
Минули годы. В дни празднования 50-летия освобождения Дальнего Востока от интервентов и белогвардейцев комсомольцы, молодежь, трудящиеся Охотска собрались у кинотеатра «Дружба» на открытие памятника участникам «ледового» похода, построенного на средства, заработанные юношами и девушками района. Среди гостей — участники освобождения побережья Е. С. Нагорнов и А. И. Спирин.
Ввысь устремился восьмиметровый шпиль, своей формой напоминающий четырехгранный штык русской трехлинейки. Рядом покоится огромный валун, доставленный с места высадки красного десанта. Над валуном реет чайка — символ свободы, морских просторов и рыбацкой удачи. Надпись на обелиске гласит: «Экспедиционному отряду Пятой Краснознаменной армии, участвовавшему в освобождении Охотского побережья от белогвардейцев и интервентов».
В центре Охотска воздвигнут еще один обелиск, у которого проводятся пионерские сборы, вручаются комсомольские билеты. «Здесь 19.VI.23 г., — гласит надпись, — похоронены участники освобождения Охотска от белогвардейцев: командир батальона Кузнецов, командиры взвода Соловьев, Гурков и четыре неизвестных бойца[78]. Здесь похоронены первый председатель Охотского РИКа Карпинский и начальник Охотского ОГПУ Белолипский».
Неузнаваемо изменилось за годы Советской власти Охотское побережье. Теперь это крупный цех рыбоконсервной промышленности Дальнего Востока. Там, где до революции были японские кустарные рыбалки, возвышаются корпуса мощных рыбозаводов, построены добротные дома колхозников. Магаданская область, часть территории которой входила в то время в состав Охотского уезда, превратилась в важнейший экономический район горной промышленности.
Современный Охотск — благоустроенный поселок городского типа. Здесь построен пресервный завод, организован первенец ленинского кооперативного плана на побережье — колхоз «Рассвет Севера». Охотчане глубоко чтут память о тех, кто боролся за освобождение их далекой земли. Есть в районном центре улицы, названные в честь командира экспедиционного отряда С. С. Вострецова и его заместителя комбата С. П. Кузнецова.
73
Центральный государственный архив Дальнего Востока, ф. р. — 2422, оп. 1, д. 279, л. 12.
74
Строд И. Я. В Якутской тайге. М., 1961, с. 186.
75
В книге И. Я. Строда Худояров ошибочно назван Хутояровым.
76
Кошелев К. Ф. Охотско-Аянская экспедиция. — В кн.: Гражданская война на Дальнем Востоке (1918–1922). М., 1973, с. 329.
77
Бочек А. П. Всю жизнь с морем. М., 1969, с. 166–167. 94
78
На самом деле их трое: командир отделения Богомазов, красноармейцы Нечаев и Лихвинцев. Четвертый С. А. Серов похоронен во Владивостоке.