Число зверя

– Может, и стоило бы, – ответил Джубал. – Там далеко до кульминации?

– Нет. Пора или переходить к развязке, или оборвать на самом интересном месте.

– Сделай и то и другое. Сначала продай это как рассказ, а потом как первый эпизод бесконечного сериала под названием "Стоунбендеры". В двух вариантах: один приключенческий, другой – почувствительнее. Продавай авторские права в тех вселенных, где это возможно, а в остальных хватай деньги и беги. Лазарус, ведь здесь есть литературные агенты из других вселенных, верно?

– Десятки, а может быть, и сотни. Джубал, насколько богатым ты намерен стать?

– Не знаю. Пока что я нищий и живу благодеяниями – вашими и моих бывших сотрудников. "Стоунбендеры" могут все изменить. Фина, я сказал тебе название – "Дядюшка Тобайяс", – но я ничего не говорил о Стоунбендерах. И о тете Алисии тоже. И о брате Джуле. Мои заметки об этой семейке хранит Энн... а она скорее позволит сжечь себя на костре, чем покажет их кому бы то ни было, кроме меня. Ну?

Компьютер не ответил. Харшоу ждал. Наконец Минерва нерешительно произнесла:

– Доктор Джубал, Фина не виновата. Но в нее заложена этическая программа, такая же строгая, как и у Беспристрастного Свидетеля. Вы можете не беспокоиться.

– Минерва, – перебил ее Лазарус, – перестань морочить нам голову. Ты хочешь сказать, что фина читает мысли?

– Я хочу сказать, что она ничего не может с этим поделать, сэр! Большой компьютер с развитой системой интерфейсов невозможно полностью экранировать от излучений мозга. Ради самосохранения, чтобы избежать путаницы, она должна как-то их сортировать. Через несколько квадриллионов наносекунд она обнаруживает, что читает их, как будто все это напечатано крупными буквами, – так маленькие дети начинают понимать язык, слушая, как на нем говорят.

– Доктор Харшоу, – сказал Лазарус официальным тоном, – я не подозревал, что по моей вине вам может грозить такое. Я приму все необходимые меры, чтобы исправить положение. А пока надеюсь, что вы примете мои пристыженные извинения и поверите в искренность моих намерений.

– Лейф, не относитесь к себе с такой отвратительной серьезностью.

– Прошу прощения?

– Тут две милые девушки – одна из плоти, другая наоборот. Даны категорические заверения, что никто ничего плохого не имел в виду и что это неизбежно. Могу добавить свои столь же категорические заверения, что я перестал стыдиться своих грехов лет пятьдесят назад. Пусть кто угодно читает мои мысли: моя жизнь – открытая книга... которую следовало бы запретить и изъять. А пока что я вижу здесь возможность делового сотрудничества. Я выдумываю сюжеты для рассказов, но больше не даю себе труда сочинять их – вместо этого Фина извлекает их из моего мозга во время сна. Минерва берет на себя грязную работу – руководство. Делим все на троих. Как, девочки?

– Мне деньги не нужны, я – компьютер.

– А я ничего не понимаю в бизнесе! – возразила Минерва.

– Научишься, – заверил ее Джубал. – Поговори с Энн. Фина, не изображай из себя дурочку. Не пройдет и трех квинтиллионов наносекунд, а может быть, и меньше, как тебе понадобятся новые платья или не знаю что. Ты будешь только рада, что твоя сестра Минерва сберегла и выгодно вложила твою долю добычи.

– Минерва, – добавил Лазарус, – кроме Энн, поговори еще с Дити. Не с Хильдой: она научит тебя, как сделать еще больше денег, но при этом заграбастает контрольный пакет. А теперь надо поторапливаться – Хэйзел ждет нас.

– А у меня в горле пересохло, – согласился Харшоу. – Что вы там говорили про докторские степени?

– Ах да, – Лазарус снова принялся просматривать на ходу распечатки. – Оказывается, докторская степень так обычна в моем списке почетных гостей, что о ней не стоит и говорить. Смотрите: Азимов, Бенфорд, Биггл, Боун, Броксон, Ганн, Джиблетт, Дойл, Дорозин, Дуглас, Дьюла, Киплинг, Каргрейвз, Кондо, Костер, Лэтем, Мак-Рэй, Мартин, Мотт, Норс, Оберхелмен, Пассовой, Пинеро, Пурнель, Прохода, Ричардсон, Ротмен, Саган, Скортия, Слотер, Смит, Стоун – обе: и Хэйзел, и Эдит, – Тэйн, Уотсон, Уильямсон, Форвард, Фу, Хартуэлл, Харшоу, Хедрик, Хойл, Хэйкок, Чейтер, Челленджер, Шмидт, Шеффилд. Там их еще много – это только дополнительный список. А вот самая хитрая пара доков: док Хартуэлл и док Бенфорд прибывают завтра и таким способом избавятся от необходимости сидеть на нудном вступительном заседании; очевидно, они не новички на съездах, Джубал, почему так получается, что докладчик, который знает меньше всех, говорит дольше всех? – А это следствие Дирака из Закона Мэрфи. Но, Лазарус, если судить по этой программе, вы не только пригласили критиков, но и гарантировали им обслуживание по первой категории. Могу я спросить почему? Я ничего не имею против того, чтобы пообедать вместе с издателями – с большинством издателей. Издатели тоже имеют право на существование, хотя я и не хотел бы, чтобы моя сестра вышла замуж за издателя. Но это, по-моему, крайность. Вместо ответа Лазарус спросил:

– А куда делась Минерва?

– Мы заканчиваем с дядюшкой Тобайясом, – отозвалась Афина. – Она скоро придет. Галахаду я сказала.

– Спасибо, Фина. Джубал, где сейчас все это – два бластера, три шоколадки?

– Лейф, я заметил, что перед этим она отдыхала на дне бассейна. Здесь в последнее время не появлялся один молодой человек по имени Майк?

– Ваш приемный сын? Этот проповедник с Марса? Нет. Во всяком случае, я так думаю.

– Я многому от него научился, и в том числе – что не стоит задумываться над тем, чего не можешь объяснить: надо просто принимать это как факт. Но мы говорили о критиках. Я спросил, почему вы их балуете?

Они прошли вдоль всего атриума старого, южного крыла, прежде чем Лазарус ответил:

– Джубал, представьте себе, что я не пригласил бы сюда критиков. Что произошло бы тогда?

– Ох! Они наползли бы из всех щелей.

– Так вот, вместо этого я разослал им приглашения. И предоставил роскошную гостиную с множеством пишущих машинок. Замечательный интерьер, вы должны его увидеть. Попросите Афину вам показать – только не ходите туда сами: вы же не критик. Проверять пропуска при входе будет мистер Хоуг – мимо него не проскользнет ни один рецензент. А вы лучше и не пробуйте.