Страница 14 из 112
Из отчета Кароля Маргитсен принцу Эрику:n...Барон предупреждение получил. nДевочка - водница, дар минимальный. Малыш - водник плюс, потенциал хороший.nВ окружении семьи обнаружена: графиня фон Биркхольц. Особенности: наличие мощных магонакопителей, в том числе, Фразиской и Тарнигской школ. Цели неизвестны... На следующий день Кароль с чистой совестью возвращался домой. Дальнейшее в его компетенцию не входило. Он и так влез в дела Лиса гораздо больше, чем хотел. В отличие от брата, Кароль не тяготился скрупулезной работой артефактора. Даже в юности, когда именно ему приходилось создавать недорогие вещи, заряженные бытовой магией, ему нравилась эта работа. Нравилось создавать тонкое плетение из металла и магии. Нравилось воображать, как его работа будет приносить кому-то радость или облегчать жизнь. Кароль, как и отец, чувствовал себя больше ремесленником, чем аристократом.n Именно поэтому он и проигнорировал совет кузена-графа присмотреться к девочкам барона. Лили, старшая, была неописуемо красива. Вся такая изящная, воздушная, что он даже представить себе не мог эту барышню в его лаборатории. Не говоря уже о том, что ей просто нечего делать в их доме, их с родителями доме. Ей под стать паркеты дворцов и террасы дворцовых парков.n Вот со второй, с Агатой, Кароль, пожалуй, мог бы себя представить рядом. Симпатичная, но вполне обычная девочка. Светленькая, почти рыженькая, крепко сбитая. Но пятнадцать лет…, да он в свои двадцать шесть чувствовал себя древним стариком рядом с этим ребенком. Нет уж, пусть это был один из немногих шансов породниться с аристократами без применения прямого королевского приказа…n Да на кой ему сдались эти аристократы?! Пусть кузен сам вылезет, наконец-то, из своей лаборатории и женится на ком хочет. И Кароль твердо решил, что по приезду в столицу еще раз наведается в лавку мастера Натана. Тот давно предлагал ему совместный проект, но загруженность у отца не оставляла времени на дополнительный заработок. Однако, если красавица Биргит все еще свободна, Кароль готов поразмыслить над этим проектом.Агата фон Блитерстерпn Господин Кароль попрощался с нами еще вчера, и сегодня уехал затемно, еще до завтрака. Поэтому завтракать наша семья сегодня опять собралась в утренней или „домашней“ гостиной.n В отличие от парадной и малой гостиных, расположенных на первом этаже замка, эта комната представляла собой, фактически, центр второго этажа. В нее вели двери из хозяйских покоев, и из коридора, ведущего к детским и нашим с Лили комнатам. Еще одна дверь вела в крыло, где располагались гостевые комнаты, но на моей памяти ее не открывали ни разу, а с нашей стороны она вообще была заставлена шкафом. Эту утреннюю гостиную я любила намного больше, чем парадные. Сюда никогда не приглашали посторонних, здесь завтракала только семья.n Вся мебель в гостиной была добротная, но слегка разномастная. Посудный шкаф был выполнен из резного дуба, но, кроме особенно богатого орнамента, ничем не отличался от остальных посудных шкафов в зажиточных рыцарских домах. Шкаф выглядел надежным, но довольно старым. Однажды, когда Лили пошутила, что шкаф наверняка помнит еще ее дедушку, папа-барон вполне серьезно добавил: „И прадедушку тоже“. Большой овальный стол из парадной гостиной „списали“ сюда уже на моей памяти, когда меняли там мебель на более новую. То же было и со стульями: вокруг стола собрались почетные ветераны из разных комнат. Не пропадать же добру.n Человеку, который, как я, в жизни видел только пару рыцарских усадеб да длинные крестьянские дома, казалось изначально, что все аристократы живут в совершенно другом мире. Но папа-барон потом объяснил мне, что аристократы - такие же люди, как и все остальные. Они тоже едят, пьют, посещают туалетную комнату, они не спят в шитых золотом одеждах (строго говоря, они вообще не заказывают расшитую золотом одежду уже около сотни лет, ею только королевская семья на особо важных церемониях пользуется) ... Они не выбрасывают пятерку хороших стульев только потому, что шестому не повезло сломаться раньше, или сервиз на двенадцать персон - из-за одной разбитой чашки.n У тех, кто может себе это позволить, эти вещи просто перемещаются из комнат парадных в семейное крыло, где служат верой и правдой своим хозяевам. У тех, кто попроще, они прячутся по углам или маскируются под шитыми чехлами. При всей своей щедрости, транжирой папа-барон никогда не был. Поэтому в нашей домашней гостиной причудливо смешивались различные моды и эпохи.n Подойдя к буфету я выбрала свои любимые тарелку и чашку (надо сказать, что и посуда здесь была под стать мебели, поэтому можно было попить чаю как из изящной порцеляновой чашечки, так и из массивной расписной кружки, смотря по настроению). Положив на тарелку пару булочек с маслом, я заняла свое место за столом.n Папа-барон, как всегда, уже был на месте и что-то усиленно черкал в рабочем блокноте. Мне он просто по-дружески кивнул, продолжая писать. И только когда вошла мама, он с извиняющейся улыбкой отложил свой блокнот. Мама только покачала головой:n- Ты даже перед завтраком не можешь не работать.n- Зато во время завтрака я весь твой, дорогая. Ты же знаешь, дела сами не сделаются.n - Агата, - ты уже видела Лили? Она сегодня задерживается...n Странный вопрос, обращенный ко мне. Можно подумать, она не знает, ни что мы с Лили общаемся только на людях, по-необходимости, ни что Лили опаздывает к завтраку почти всегда. Но мама всегда остается собой, пытаясь поддерживать видимость дружной семьи даже тогда, когда в этом нет никакой необходимости.n- Оставь девочек в покое, дорогая - словно прочитал мои мысли папа-барон. - Ты же знаешь, что Лили утром часто бывает в скверном настроении. Не думаю, что ее расположение духа как-то улучшится, если у Агаты войдет в привычку не давать ей поспать по утрам.n Словно в подтверждение его слов, в гостиную ворвалась Лили.n- Как ты мог!? - Прямо с порога начала она, - Теперь, когда не надо молчать ради гостей, скажи, как ты мог!?n - Как я мог...что? - Папа-барон был сама невозмутимость. Если его и озадачила эта утренняя истерика, то виду он не подал.n- Как ты мог купить ей украшения?! - Уже почти вопила Лили, показывая рукой на маму. - Мало того, что ты привел эту оборванку, эту прислугу в наш дом! Мало того, что ты отдал ей МАМИНЫ украшения, а ведь они должны были стать МОИМИ! Ты еще и покупаешь ей новые и новые украшения! Эй все мало, а мне ты отказал, когда я просила тебя купить мне тот кулончик! Как ты мог?!n Казалось с Лили случилась настоящая истерика. Мама побледнела и только беззвучно открывала рот. Она понимала, что как хозяйка дома, она должна призвать к порядку непутевую дочь. Так же прекрасно, как и то, что все ее призывы останутся без внимания, поскольку Лили за все эти годы так и не признала ее баронин.n - Лили! Сядь! - Голос папы-барона был все таким же негромким, но в нем появились по-настоящему приказные нотки, а для верности он еще и легонько приложил ладонью по столу. - Сядь, или встать придется мне. И тогда чьей-то чересчур горячей голове придется поостыть в ванной комнате. Думаю, пару кувшинов воды тебе хватит...n Лили картинно упала в кресло. Казалось, она слегка опешила от такой отповеди, но скандал уже был начат и ей ничего не оставалось, как играть свою роль дальше. Вслед за криком пришли слезы.n - Ты отдал ей мамины украшения! Мамины! – Лили картинно вытерла глаза кончиком кружевного платочка.n - Лили, - теперь голос барона звучал слегка устало - Сколько раз тебе нужно повторить, что слушать надо учителей на уроках, а не твою тетушку? Я любил твою маму, и люблю тебя. Но твоя мама уже почти двенадцать лет мертва, а я - жив. И я женат на Анне. И она - полноправная баронин и хозяйка этого замка. Поэтому, когда мы закончим этот разговор, ты перед ней извинишься за все те глупости, которые ты тут наговорила…Молчать! Теперь ты молчишь и слушаешь, ты достаточно уже сегодня сказала.n Ты слушаешь свою тетку, которая поет тебе песни о несметных богатствах столичных аристократок. А, между тем, половина того, что эта сорока на себя цепляет, ей не принадлежит. Это родовые украшения Биркхольцов, которыми она пользуется только до тех пор пока она - графиня.n Поэтому все родовые украшения, которые носила твоя мама, теперь по-праву носит следующая баронин, а после моей смерти их будет носить жена твоего брата, и жена его сына, и так будет до тех пор, пока род не прекратит существовать. И каждый барон фон Роде считает своим долгом добавить в родовую сокровищницу хотя бы одну вещь. Ты же, уходя из этого дома в семью мужа, возьмешь с собой только то, что я посчитаю нужным выделить тебе в приданое.n К слову, все украшения, которые принесла с собой твоя мама, и все украшения, которые я дарил лично ей, лежат сейчас в сокровищнице и ждут твоего часа. Я же имею полное право дарить своей жене драгоценности, когда посчитаю нужным. Просто потому, что могу себе это позволить.n Что же касается твоих нелепых претензий, то ты сама знаешь, что незамужние девушки золото не носят. Строго говоря, вам вообще не полагается носить украшений, кроме одной-двух серебряных булавок или заколок. И если ты будешь и дальше вести себя подобным образом, я, пожалуй, вернусь в своем доме к старинным обычаям.n Все. Можешь отправляться в свою комнату. Чай тебе горничная подаст, без завтрака ты сегодня прекрасно обойдешься. И учти, я предупрежу слуг, что сегодня твои спектакли с „бедной сироткой“ остаются без зрителей. Кто рискнет нарушить мои распоряжения, будет искать работу в доме графини фон Биркхольц. Мне в поместье слуги двух господ не нужны.n Последние слова папа-барон сказал нарочито громко. Подозрительный шорох за дверью подтвердил, что они были услышаны теми, кому они и предназначались.n Лили вылетела из гостиной, громко хлопнув дверью. Мы остались сидеть за столом, хотя утро было безнадежно испорчено. Тишина была настолько гнетущей, что мне непременно захотелось ее нарушить. Сказала первое, что пришло в голову:n- Папа, а о каком кулончике шла речь?n Да-а-а, иногда самая гнетущая тишина - лучший вариант, чем необдуманные слова. Мама подскочила, словно ее вдруг кто-то уколол, и сорвалась на крик.n- Кулончик?! Это все, что тебя интересует?! Агата, немедленно отправляйся в свою комнату и подумай над своим поведением!!! - После чего выскочила из гостиной, даже не поставив чашку на стол.n- Гота, сколько раз я тебя предупреждал, что твоя непосредственность меня уморит? - спросил папа-барон, и голос его звучал совсем не весело. - Обычный кулончик. Золотой, с подвеской-капелькой. Лили была в городе с графиней, и та потащила ее в лавку ювелира. Там Лили увидела этот злосчастный кулончик, а тетка уверила ее, что он очень подойдет к ее глазам.n- Так а почему ты ей его не купил? Он такой дорогой? Купил бы и не отдал, делов-то...n- Во-первых, он действительно не дешев. Золото сейчас в цене. Во-вторых, ты и сама знаешь, что до замужества вам действительно не положено носить золото. Так зачем покупать вещь, которой ты не можешь порадоваться по-настоящему? В-третьих, не стоит хамить ювелиру, который поинтересовался, хватит ли у молодой дамы кредита на такую вещь. Я знаю этого мастера уже много лет и не намерен с ним ссориться из-за одной невоспитанной девицы.n Ладно, Гота, бери свои булочки и иди к себе. Не стоит огорчать маму еще больше. Да, кстати, в следующий раз думай, что говоришь, ты же знаешь, как сильно твоя мама переживает по поводу приличий. Пойду ее успокаивать, а то у меня еще полно работы, а.…n- А дела сами не сделаются - перебила я его. - Поцелуй маму и от меня!nК себе так к себе. Если бы последнее слово осталось за мамой, я бы, наверное, возмутилась. Лили устроила скандал, а меня-то с чего наказывать? Но папа-барон не отсылал меня в наказание за что-то, а просто просил. Подумаешь! Посижу сегодня дома. Не в первый раз.n Спокойно пройти к себе не получилось. Дверь в комнату Лили была открыта, и баронесса стояла на пороге. С чего бы это? Не меня же она ждет, в самом деле?nКак оказалось, все-таки, меня.n- Ты не думай, что вы со своей мамашей тут все захапали! - заявила мне Лили, вздернув подбородок. — Вот как стану королевой, живо выведу вас на чистую воду!n - Лили, - слегка опешила я, - Королю 56 лет, и он женат, а кронпринц давно помолвлен, об этом знают все даже в деревнях.n- Зато второй принц - свободен. И вот увидишь, на балу он непременно влюбится в меня!n Ее логика все еще ускользала от меня, но я видела, что Лили едва сдерживается, поэтому продолжала ее слушать. Потом уточню у папы-барона, что к чему.n- Но, Лили, баронесс же не приглашают на этот бал.n — Это таких деревенщин, как ты, не приглашают! А мне тетушка обещала. - На лице Лили наконец-то проявилось ее обычное высокомерие. Фу-ух, хорошо, а то я уже начала бояться. - А, когда я стану женой второго принца, я смогу стать и королевой.n - А-а. Ну да, действительно. - Я покивала головой и пошла к себе в комнату. Ну что тут скажешь? Либо она слегка повредилась умом от переживаний, либо - я. Либо меня только что посвятили в коварный план свержения правящего монарха ради возможности отомстить нелюбимой мачехе. Надо будет, при случае, сказать папе-барону, что Лили немного не в себе.n Поскольку у меня обнаружилась куча свободного времени, а за недошитую картину браться не хотелось (успею еще, когда мама опять о ней вспомнит, да и не так уж там много осталось), я решила написать письмо Хельге.n