Круз (ЛП)

Я хлопнула ладошкой по губам.

— Тайлер? Хм, дай-ка, я спрошу у неё. — Круз отодвинул телефон от своего уха. — Детка, это Тайлер. Он хотел пообщаться с тобой.

Я широко распахнула глаза. С отчаянием помотала головой. Речь о случайном звонке. Я слышу, как негодует на той стороне Тайлер. Круз выводит его из себя, даже не произнося и слова.

— Понял, приятель. Теперь твоя очередь слушать меня. Не звони на этот номер никогда снова, чёрт возьми. Если не хочешь проблем — тебе следует уяснить это. Я — парень Лейлы, а ты можешь отвалить нахрен. Конец.

Круз закончил разговор, не дав Тайлеру и шанса ответить. Я так и не пошевелилась. Круз знает о Тайлере. Однажды ночью, когда никто из нас двоих не мог уснуть, я рассказала ему об этом. Мужчина разразился громким смехом.

— Думаешь, до него дошло? — Приподнял брови боец.

— Святое дерьмо. У меня нет слов.

Присев рядом, Круз поставил тарелку со своей здоровой едой на верхушку моих бёдер, а сам потянулся к своей тумбочке. Он вытащил из неё потрёпанный блокнот, уголки которого загнулись от многолетнего использования.

Мужчина молча положил его на мои колени. Я точно знаю, что внутри. Не раздумывая, подавшись к нему, я целую Круза в щёку. Провожу подушечками пальцев по гладкой серой обложке. Ничто даже не намекает на то, что таит в себе блокнот. Облизнув губы, я нервничаю от того, какое сокровище могу найти на видавших виды страницах. Вне всяких сомнений, это самый значимый кусочек прошлого Круза, который я когда-либо получу.

— Спасибо, — прошептала я, глядя в любимые глаза, в последний раз проводя рукой по обложке.

— Никогда не делился этим ни с кем. Это всегда было между мной и папой. — Круз отрезает кусочек от своей запечённой курицы. — Думаю, это был его способ сохранить для меня воспоминания. Что-то вроде отцовского альбома, и всякое такое дерьмо.

Улыбнувшись, я прикусила нижнюю губу, ненавидя, что он назвал это дерьмом, но в то же время я понимаю, что это способ Круза впустить меня в свой мир. Опустив взгляд на блокнот, я открываю первую страницу. У меня перехватило дыхание от того, что я вижу. Детская фотография Круза. На ней, в чистой больничной кроватке, лежит мальчик, укрытый мягким голубым одеялком — его спеленали словно маленький бурито. Своими любопытными глазками малыш рассматривает того, кто делает фото.

На мои глаза навернулись слёзы — я изумлена тем, как из такого крошечного комочка получился такой мужчина, каким он сейчас есть?

Читаю запись отца Круза под фото — в ней описаны все важные детали дня.

«Круз Феликс родился рождественским утром, весом девять фунтов и десять унций. Крепкий малый. Лучший рождественский подарок, который у меня когда-либо был. Мой маленький мальчик, обещаю, я всегда буду рядом. Я буду рукой, что подхватит тебя, когда ты упадёшь, и поддержу тебя во всех твоих решениях — какими бы они ни были. Ты изменил мою жизнь. Я не искал этого, но, в то же время, даже, несмотря на всю мою душевную боль, ты сделал моё существование лучше, чем я когда-либо смел мечтать.

С любовью,

Papi»

Моё лицо мокрое от слёз — и я едва ли могу разобрать хотя бы ещё одно слово на странице. Откинувшись спиной на изголовье кровати, тыльной стороной ладони я вытираю свои щёки. Любовь на этой одной простой странице — она не знает границ. Это сильно и одновременно трогательно. Круз, в отличии от меня, никогда не ненавидел свою мать. В его жизни был один-единственный человек, что посвятил всё своё существование своему ребёнку — как это сделал и мой отец. Они оба любили бои, но ещё больше их сближает бремя отца-одиночки.

— Хэй. — До меня донёсся тихий лязг, с которым Круз отставил свою тарелку. — Никакого подобного дерьма, или я спрячу эту штуку обратно.

— Нет!

Я прижала блокнот к груди.

Круз ловит подушечками пальцев мои слёзы, пытаясь стереть влажные дорожки с моего лица.

— Мне не нравится видеть, как ты плачешь.

— Это слёзы счастья, детка. Твой папа… У меня нет слов.

Я забираюсь к Крузу на колени, держа блокнот в безопасности рядом с собой.

Наклонившись, мужчина прикоснулся губами к моему обнажённому плечу. По позвоночнику пронеслась дрожь, а по коже пробежали мурашки.

— Ты чертовски сексуальна в этих футболках.

Боец проводит языком по моей коже.

С моих губ срывается смешок. Мешковатая футболка. Ничего особенного. Но я не могу не заметить, что это чертовски сводит его с ума. Подавшись назад, я вновь таю в его объятьях, пролистывая страницы. На некоторых фото корявые заметки отца Круза. Здесь так же есть и рисунки мужчины.

— У него был удивительный талант, — повернув голову, я касаюсь поцелуем бицепса своего мужчины.

— Ага, отец был одним из тех парней, у которых получалось всё, за что бы они ни брались. Талантлив, как никто другой, — прошептал он мне в волосы.

— Мне следовало догадаться. Ты так похож на него. — Перевернув страницу, я шумно выдыхаю, изворачиваясь в руках бойца. — Ни хрена ж себе!

Испугавшись, Круз ударяется головой об изголовье. Застонав от боли, он потирает ушиб ладонью.

— Какого чёрта?

— Смотри.

Я указываю на чёрно-бело фото. Оно немного размыто, но то, что на нём изображено — ясно, как божий день.

— Смотрю. — Мужчина прищурился, не понимая, что я от него хочу.

— Это мы, — шепчу я. — И моя abuela [43], рядом с нашими отцами.

Взяв блокнот из моих рук, Круз подносит его ближе к своему лицу.

— Чёрт подери!

Я замечаю, как загораются его глаза, и чуть отвисает челюсть, когда паззл в его голове складывается воедино.

— Это был второй раз, когда твой отец выиграл титул у моего. — Круз проводит пальцами по фото. — Он всегда говорил, что не знал человека лучше. И твоя abuela, я помню, как в тот день она дала мне конфеты. Я так устал, и был готов пойти домой. Как, чёрт возьми, мы не сложили эти кусочки вместе?

— Не знаю. — Я уставилась на фото.

На нём папа держит меня на руках. Рядом стоит аbuela, а Круз — сидит на руках у своего отца. — Я никогда не смотрела бои, и всегда оставалась за кулисами.

Мужчина перевёл на меня взгляд.

— Всё выглядит так, словно это было предначертано, понимаешь?

Не найти более правдивых слов. Блокнот перекочёвывает на ночной столик. Перевернув нас, так, чтобы я оказалась под ним, Круз занимается со мной любовью так, если бы мы были созданы друг для друга.

— Проснись, детка. — Губы прижались к моему лбу. — Мы дома.

Всё ещё цепляясь за сон, я попыталась сесть, но едва ли это у меня получилось. Папа настоял на том, чтобы вернуться из Бойсе домой — так его бойцы не пропустят тренировку завтра в зале. Миновал ещё один поединок — и ещё одна победа. До Вегаса осталось всего два боя. Напряжение между Эшем и Крузом, что должны сойтись на ринге за звание Чемпиона среди тяжеловесов, только подогревает слухи.

— Хэй, я разбужу её, — раздался голос Джага.

Я открыла глаза как раз в тот момент, когда мужчина приподнялся на заднем сидении, стаскивая переднюю часть своих брюк. Перед глазами мелькнул нарисованный мной, на базе рисунка отца Круза, неоновый логотип «Престола Диабло».

— Проснись, проснись! Джагги собирается дать тебе отсосать, — пропел боец.

— Ублюд… — Круз не договорил, отталкивая мужчину в грудь, от чего тот свалился на задницу.

— Мудаковатый ушлёпок, — сорвалось с моих губ, когда Джаг упал на мои кеды.

— Господи Боже, вы двое всё ещё ведёте себя так, словно вам по семь лет. — Папа ударил кулаком по центру консоли. — Выметайтесь из моей машины.

— Ты даже не смог срифмовать, придурок.

Я вытащила ногу из-под Джага. Открылась задняя дверца, от чего боец упал на землю, в хаосе охов и ахов. Окончательно проснувшись, я засмеялась. Наклонившись, я выглядываю наружу — света достаточно, чтобы я во всей красе увидела, как Джаг подымается на ноги, отряхивая свою задницу.

— Следи за словами. Ты разговариваешь с непобедимым бойцом, который собирался осчастливить тебя своим членом.