Подводники

Пришлось за утопающим нырять…

…Жаль, что вот так – из-за пропойца глотки

Другим приходится собою рисковать!

ПропиСанкция

В соседях жить – не грех и поделиться

Щепоткой соли, спичками, куском….

Ерёма знает, что Фома примчится,

Едва проблемы постучатся в дом.

Сам он не скуп, но и не растеряха.

Волюнтаризма тоже не знаток.

А коли делится последнею рубахой,

То, знать, её он в трудный час сберёг.

И как-то так, за бытовым бездельем,

Ерёма наблюденье сделал вдруг:

– Уже давненько, даже за похмельем

К нему не ходит закадычный друг…

Зато к Фоме изрядной чередою

С утра до вечера толпиться стал народ.

Обличием не здешним и душою,

Каких – не кормит сельский огород.

Друг перемены объяснил такие:

– Приезжие, мол, чтобы не платить

За коммунальные услуги городские,

Его с пропиской просят пособить.

И не за так. Все платят понемногу

За штампик в паспорте рублём нетрудовым.

Да что Фома?! Всю сельскую округу,

Фальшивой той «прописки» кормит дым.

А перепись явленье подтвердила.

Их деревушка, как гласит учёт,

Почти весь город нынче поглотила,

Хотя никто реально не живет…

Тут рок стихии грозно разыгрался.

С домами скарб затоплен был рекой.

И лишь Фома опять не растерялся –

Спас «Книгу домовую» он с собой.

Прошла беда. Ущерб весь оценили.

Кто проживал в селе – всем помогли!

Всех, кто прописан был – не позабыли.

Вручили каждому немалые рубли.

Так что Фома стал олигархом тут же –

За всех жильцов фальшивых получил…

Что совесть? Без неё живет, не тужит.

И даже лимузин себе купил.

А тут опять к Ерёме постучался:

– Дай соли, друг. И хлеба бы куснул…

– Кто разорил? Смогло что приключиться?

На что Фома лишь жалобно вздохнул.

…Попал он под статью того Закона,

Карает что и штрафом, и тюрьмой

Тех, кто прописывает типов незнакомых.

Так что к знакомым стал ходить с сумой.

Подводники

От происков природы нет спасенья,

Коль к обороне не имеешь сил!

Об этом, в погреб, загрузив соленья,

Фома Ерёме часто говорил:

– Двойной запас к зимовке обеспечим,

Тогда обоим леший нам не брат!

Не ведая, что климат переменчив

И в жаркий день, ударить может град.

А то и дождь вдруг явится стеною,

Село накроет мокрой пеленой.

Тут почву потеряешь под собою,

Чердак спасёт от паводка родной.

Понятно дело – грядки все размыло.

«Под хвост коту» – весь урожай пошел.

Пропало в погребе, что прежде насолила

Семья, Фома где – главный хлебосол…

Да и соседям «повезло» подобно –

На огороды натащило ил.

И хоть «красна беда», что принародна,

Плох «подтопленец» – кто не голосил.

Но государство граждан не забыло

И, потерпевшим в паводковы дни,

Ущерб весь до копейки погасила,

Смогли отстроиться, как прежде, чтоб они!

Казалось – будут караваны груза

В село доставлены, заявку лишь подать:

И чернозём для огурца с арбузом,

Тёс и кирпич, дома чтоб подлатать.

Да не спешили люди поголовно

Вертать жилью привычный добрый вид.

В автосалоны потянулись, словно

Боялись прежде оформлять кредит.

А за наличные, из госказны что дали,

Набрали транспорта на всякий вкус и вид.

И если прежде «пробок» не видали,

Теперь с утра поток машин стоит.

Прибавилось и в «пострадавших классе».

Кто не утоп, хлебнув лихой воды,

То угодил в аварию на трассе,

То от наезда почерпнул беды.

Лишь у Фомы с Ерёмой в сим вопросе –

Иное мнение! Особый есть резон!

Друзья не стали тратить на «колёса»

От государства «денежек вагон».

На лицах кислую не вызывает мину,

Что брошен дом, отставлен огород.

Они себе купили субмарину.

И люк задраив, новый ждут потоп.

Курортник

Приятна всем, конечно, процедура,

Когда за стол обедать позовут.

Кисель малиновый – не горькая микстура.

Не снадобье – с лапшой куриный суп!

Но в жизни вдруг встречаются сюрпризы,

Когда и сам, не ведая того,

Узнаешь про курортные сервизы,

С которых есть – не очень-то легко…

Вот и Фому однажды поддержали

Врачей консилиум и местный комитет:

Когда на профосмотре изучали,

Нашли болезней у него – букет.

Поправил, чтоб здоровье работяга,

Путёвку на курорт преподнесли,

Куда он и поехал, как стиляга:

Костюм, штиблеты справив и носки.

Для отдыха всё было чин по чину:

Кровать и тумбочка чудесной белизны.

Да и кормили сельского мужчину –

Не экономя денег из казны.

Лишь по первой Фоме неловко было:

Когда с руки он курицу жевал,

Сестра-хозяйка громко так стыдила,

Что вмиг притих обедавший «Курзал».

Пришлось вкушать лишь с ножика и вилки,

Иначе б точно он оголодал.

«Боржоми» пил не прямо из бутылки.

И рук об голову уже не вытирал.

Путёвка кончилась и впрок пошло леченье –

Фома на море здорово окреп.

Привык на полдник к чаю он с печеньем.

И лишь салфеткой брал из вазы хлеб…

В родном селе «курортника» встречала,

В слезах от счастья, близкая родня.

И стол накрыли щедрый для начала,

Где смог приезжий показать себя.

Ножом и вилкой кушать зря старался

(Чего никто не видел здесь пока),

Голодным в результате оказался,

Ведь всё смели другие со стола!

В одном лишь повезло, что квасу точно –

Хватило каждому в бочонке-лагуне,

Но тут Фома не вёл себя нарочно –

Пил через край, плескалось, что на дне.

Мелькнуло лет с тех пор уже «до черта»:

Забыл Фома «манерный свой конфуз».

А как иначе – снова на курорты

Его не посылает профсоюз!

Жалобщик

Причин для радости случиться может прорва.

И, в том числе, такие есть в селе,

Кто улыбнётся, сдохла, коль, корова,

Которую растил сосед себе.

Ещё бытует мненье не случайно,

Что «на миру» и горесть ни почём.

И никакой в том нету вовсе тайны:

Завистник зол – соседским калачом.

Вот и Фома не рад чужим успехам.

Подспудный ищет в каждом интерес,

Истопчет пашню в поисках огрехов,

Чтоб запустить проверочный процесс.

Себя он причисляет к правдолюбцам,

Мол, истину найду, всем вопреки:

– Тот на работе чай хлебал из блюдца!

А этот – мыл машину у реки!

Порой, по жалобе отыщется виновник,

Но чаще пустомеля все ж не прав.

И проверяющий, как калика-поломник,

Ни с чем уедет, время потеряв…

За то к Фоме сложилось отношенье –

С опасливою жилкою такой:

– Сегодня нету, вроде, прегрешенья,

А завтра, можно вляпаться ногой…

Вот и Ерёма другу по-соседски

Не раз пенял за норов непростой,

От слёз обиды и размолвок детских,

До взрослых ссор под крепкий мордобой.

А тут беда случилась не простая –

В дожди ушло под воду всё село.

Одни теряли скарб, других – спасая,

А уцелев, считали: – Повезло!

Вода сошла, оставив разрушенья,

Самим с какими и не совладать.

Но тут по праву, жертвам наводненья

Округа стала помощь собирать.

Поддержку и восприняли по-братски,

Забыв порой и в ведомость вписать,

На фронте как сухарь на всех солдатский

Лишь «на глазок» умели разделять.

Лишь у Фомы блокнотик приготовлен.

Что видел сам – он брал «на карандаш».

И всё, чем оставался недоволен,

Собрал в один «бумажный ералаш».

Когда проверок выдалась стихия,

Тут всем селом поднялись на Фому.

Осмыслил он: – Пишу теперь стихи я!