Темпоград

И у Часов смолкли беседы о скалывании, сдвиге и крутящих моментах. Теперь слышалось другое: гены, аллели, кроссинговер, штаммы, клоны, чистые линии. На газонах под усиленным светом прожекторов набирали силу худосочные стебельки; за загородками визжали, мычали и блеяли невероятные гибриды, спроектированные генными инженерами; в абсолютном безмолвии незамутненных растворов вызревали кристаллы безупречной формы и дивной расцветки.

На неделю хватило бурной деятельности. А там и селекционеры начали разъезжаться. Породы они вывели, теперь предстояло проверять их на полях и фермах, размножать в разных странах, приспосабливая к местному климату.

На следующей неделе Темпоград стал Городом сложности. Нашлись в разных отраслях и науках такие сложные дела, которые никак не удавалось выполнить вовремя.

К числу их принадлежало предсказание погоды. Еще из прошлого XX века в XXI перешла трудноразрешимая проблема: для точного предсказания завтрашних перемен надо было решать уравнения целый год. Но у Темпограда как раз и был год работы для каждого дня. Здесь можно было успеть разобраться со всем сонмом уравнений.

Снова сменилась тема разговоров. В комнатах, на улицах и на аллеях больше не говорили об аллелях. Всюду слышалось: циклон, антициклон, грозовой фронт, холодный фронт, кумулюсы, альтокумулюсы, бары, изобары... С волнением сообщали, что в Гималаях начал таять снег, Брамапутра выходит из берегов, а Канзасу угрожает засуха.

Чем это кончилось? На беду свою Темпоград перевыполнил задание. Анджей Ганцевич предложил безумную идею, позволяющую в перспективе не предсказывать, а поправлять, потом и заказывать погоду. Вильянова заявил, что он способен построить опытную станцию для управления климатом. И выбыл в Большой мир, чтобы испытывать систему на подлинном климате. Прогнозы, само собой разумеется, теряли остроту. Темпограду надо было искать новый девиз.

Мог ли в такое время покинуть город президент совета Лев Январцев?

Да, он стал президентом, хотя в городе были и более видные ученые. Но Темпоград вынужден был выбирать старожилов. Ведь город опережал мир на десятилетия, каждый вновь прибывший обязан был доучиваться.

Впрочем, против Январцева не было возражений. И стаж солидный, и возраст уже солидный.

Денек, денек и еще денек, неделя ради планеты Той, неделя микрофизическая, неделя проектов, неделя генетическая, неделя геофизическая. Вот и месяц прошел. Льву пятьдесят биологических лет; у него высокий лоб с залысинами, седые завитки в кудрях, нездоровая бледность. Пожалуй, он выглядит даже старше своих биолет. Темпоград не красит. Ни солнца, ни ветра; тридцать лет без отдыха на природе. Самое время лечиться.

И следующая неделя была медицинской.

Не Лев придумал ее, это предложила Академия Времени.

Идея была проста: пусть Город скорой научной помощи станет просто Городом скорой помощи, даже Городом помощи - медицинской, еще точнее Городом консультантов. Поселим в нем самых умелых, самых знающих врачей. Где-то в мире произошло несчастье, человека положили на операционный стол. Местный хирург берется за скальпель... и все это передается на экраны Т-града. Консультант видит работу практика, может его направить. Не слишком часто, чтобы не нервировать, скажем, один раз в четыре минуты. Но четыре минуты земного хирурга - это темпоградские сутки. За рабочий день консультант может неторопливо осмотреть три десятка операционных столов, подумать над каждым. Сеанс одновременной консультации. Три десятка операций под наблюдением светила.

Где еще полезны такие сеансы? И в спорте, и в балете... Всюду, где учеников много, и каждому нужен глаз мастера мирового класса. Но в медицине чаще всего.

Темпоград заполонили медики. Всюду - в коридорах и на улицах - звучала певучая латынь, шли разговоры о хемотерапии, термотерапии. В президиуме рядом со Львом Январцевым сидел медик, и президент после заседаний эгоистически заводил разговор о своем собственном сердце.

- А зачем вас выслушивать? - взволнованно кричал медик. Привыкнув иметь дело с больными, уклоняющимися от лечения, вице-президент усвоил себе манеру наигранной взволнованности. - Зачем выслушивать? Вы преступник. Вы преступно жестоки к самому себе, вы устроили заговор против жизни президента Темпограда Январцева. Сколько лет вы не отдыхали? Пять недель в Т-граде, в этой камере без решетки! Вам пятьдесят четыре биологических, вы выглядите на все шестьдесят. Как я могу лечить человека, который сам себя приговорил к дряхлости? В Москву, на природу, на чистый воздух, вот вам и все лечение.

- Я уже собираюсь, - смущенно улыбался президент. - Устал, честно говоря. Введу вас в курс дела - и домой. Жена у меня на четвертом месяце (четвертый все еще шел у Жужи). Наследник будет или наследница. Дожить надо хотя бы. Еще денек...

Но прошел денек и другой. И не вице-президент проводил Льва, а Лев остался без заместителя. Ибо и врачи начали покидать Темпоград. В свое время инженеры уезжали с готовыми проектами, а теперь врачи - с готовыми лекарствами. В Темпограде не хватало больных для каждой болезни в отдельности. Вице-президент предложил какой-то препарат для тропической лихорадки. В Темпограде не было тропиков.

- Едем со мной, умоляю, - говорил он, обнимая президента на прощание. Неужели вам не хочется поглядеть на голубое небо, по-настоящему голубое. Нельзя же откладывать до бесконечности. Чего вы добиваетесь? Чтобы ваш памятник стоял на кладбище Темпограда? Уверяю вас, эта мечта осуществится, и скорее, чем думаете.

- Я уеду, - обещал Лев. - Уеду очень скоро, даю слово. Через денек, даже раньше, через несколько часов. Тут наметилась опасная тенденция, кажется, опять назревает кризис. Вытащу город из кризиса и уеду.

20. ТЕГРАДИЗАЦИЯ ИЛИ ДЕГРАДАЦИЯ? 28 и 29 июня

Переход от глобального к персональному - так можно бы назвать новую тенденцию, неприятную Льву, которую он даже назвал опасной.

Тенденция эта проявилась уже в медицинской неделе, когда искателей лекарств и методов лечения потеснили консультанты, занятые излечением не болезни, а конкретного больного... персонально.