Личный призрак

Лета ощущала себя как-то странно, видя всех здесь, и при этом зная, что всего пару минут назад она была совсем в другом месте с совсем другими людьми. Сердце от грусти защемило от того, что это опять всего лишь сон.

«Когда же это было? Вроде летом, за полгода до того, как я пропала из своего мира. Мы отмечали день рождение Семыча, а тот как истинный романтик, торчать в душной квартире не захотел, раздобыл где-то палатки и утащил всех нас в лес на три дня и две ночи. Вот только, здесь не хватает еще одного человека.»

Лета оглядела друзей и спросила:

- А где Денис?

Сидевшие вокруг костра, переглянулись и захохотали. Даже Шуша едва заметно улыбнулся, а после, взглянув на часы, поинтересовался:

- Кто ставил на пятнадцать минут?

- Я, – раздался хриплый со сна голос Леськи, и она подняла руку.

- Ну и на что в этот раз спорили, тролики мои? – поинтересовалась Лета, прекрасно зная их шуточки.

- Как скоро ты вынырнешь из мира грез, и поинтересуешься, где твой парень, – просветил подругу Тоха.

- Кстати это не честно, – встряла Марго, – если бы она не порезалась, то возвращение Дениса прошло бы так же не заметно, как и его уход.

К огню подсел Семыч, пристроил гитару на коленях, слегка застенчиво улыбнулся.

- Подобрал? – поинтересовалась Леська, к недовольству Тохи, тоже садясь ровнее.

- Ну, так-то да, – парень как всегда чуть смущенно кивнул, – только вы это…

- Знаем-знаем, – перебил его Шуша, – там все сыро, не судите строго… а в результате, как всегда очередной шедевр. Начинай уже.

Семыч коснулся струн, в воздухе поплыла тихая мелодия проигрыша, а после в нее вплелся голос. Друг всегда переживал, что плохо поет, что пишет банальности, и глупо вообще это кому-нибудь показывать. Но стоило ему поддавшись на уговоры лучших друзей, набраться смелости и начать петь, чуть слышно перебирая струны – он преображался. Уходили робость, голос становился сильным, а друзья взволнованно затихали, слушали.

- Мир счастью твоему,

Мир дню, что не вернется,

Смотрит на солнце и луну,

Маленький ребенок и смеется.

Мир краю твоему,

Мир взгляду и улыбке,

В озере глубоком бродят рыбки,

А деревья шепчут на ветру.

Мир миру твоему,

Мир вышине и небу,

Утру, что вершит победу,

Прочь отгоняя тьму.

Эхо музыки таяло где-то вдалеке, тишина ночного леса растекалась, окутывал замерших вокруг костра людей. Все молчали, боялись пошевелиться, нарушить то волшебство, что буквально только что было разлито в воздухе. А потом кто-то порывисто вздохнул, и это словно послужило сигналом, все вдруг разом захлопали, принялись поздравлять, обнимать, в конец засмущавшегося автора.

- Да ладно вам… Ну вы все же…- пытался внести хоть каплю порядка в поднявшийся хаос, а потом не выдержал и сбежал в тишину леса. Как всегда.

- Лета, – Марго утянула подругу чуть в сторону от излишне восторженных друзей, – слушай, твой Денис…

- Что? – приподнятое после выступления Семыча настроение резко ухудшилось.

- Ты это… Когда вернется твой парень, извинись перед ним. Он, похоже, нехило обиделся.

- Правда?

- Да. Он раз пять звал тебя с собой полюбоваться звездами, а ты кивала и говорила: «Да-да, сейчас!» А ведь мы его предупреждали, что если тебя накрыло волной вдохновенья, ты вынырнешь не скоро. В таком состоянии внешний мир для тебя перестает существовать. И неважно насколько адекватные разговоры ты при этом ведешь.

Лета стало не по себе. Неужели из-за этого ее проклятого вдохновения, некстати накатившего, она опять поругалась с Денисом. Нужно будет обязательно помириться.

- Ты права. Как только вернется, сразу попрошу прощения.

- И Женьке спасибо скажи, – добавила Марго, – Если бы не он, то твой Денис сейчас не дрова по лесу собирал, а ехал в машине в сторону города. Он уже за ключи схватился, его Жека во время тормознул.

– Хорошо, – опять не стала спорить взволнованная девушка. – Маргош, а почему вы ему просто не дали уйти? Вы ведь его не особо жалуете.

- Потому что, мы любим тебя. И пока этот парень делает тебя счастливой, мы будем за ваши отношения. К тому же, я уверена – узнав, что натворила, ты бы наверняка рванула прямо пешком через лес обратно в город, собирая по пути шишки и ссадины в довесок к порезу. Как кстати палец, не болит? Кровь остановилась?

- Да вроде, хотя порезалась я знатно, – проговорила Лета, машинально взглянув на кровавое пятнышко, просочившиеся сквозь белую ткань пластыря, – А знаете что?... – подняла голову, и забыла, что хотела сказать.

Вокруг костра было пусто, исчезли деревья, тихие голоса, перебор гитарных струн. Тишина, словно вдруг оказалась под водой. Потом постепенно проступили звуки: стрекот кузнечиков, шелест травы, пофыркивание лошади, мерное дыхание спящих людей.

- Опять? – простонала Лета, устремляя глаза вверх.

Но небеса, хоть и сменили яркое дневное одеянье, на удобную звездную пижаму, к общению были так же мало расположены.

Самое обидное, в этот раз сон был необычайно реальным, Лета в какой-то момент забылась и поверила, что вернулась. Звуки и запахи, порез опять же. Вспомнив о ране, девушка взглянула на палец: пластырь, конечно, отсутствовал, кожа ровная, без каких-либо следов. И не вспомнишь сейчас, резалась ли она тем летом на самом деле. Да и затянулась бы любая царапина за те полгода, что пробежали с дня рождения Семыча до момента исчезновения из родного мира.

- Все страньше и сраньше, как говорила одна девочка из книги, – пробормотала Лета, вздохнула, огляделась и вздрогнула, ей опять померещилось что-то за краем светового круга. И пусть она знала, что если бы какая опасность бродила поблизости, маг уже был бы на ногах, но успокоиться никак не получалось.

- Утром обязательно поговорю с Ханаром, – пообещала себе Лета, садясь как можно ближе к чародею, – уж лучше пусть сочтет сумасшедшей, чем действительно я ей стану.

====== Глава 21. ======

Глава 21.

Утро нового дня началось для Ханара почти так же, как и предыдущие: с тяжести запутанного одеяла и сидящей рядом Леты, опять принявшей его за спинку дивана. Правда стружки в этот раз вокруг не было.

Выпутавшись из шерстяного плена, маг с удивлением обнаружил, что в этот раз он проснулся самым последним. Сой что-то помешивал ложкой в котелке, а в перерывах – проверял на сухость сахарки, и складывал готовые в холщевый мешочек, где до этого хранилась крупа.

- За детьми сегодня придут? – тихо поинтересовалась Лета.

- Точно не знаю, – пожал плечами Ханар, – Возможно завтра с утра.

- А ты от дурных снов только камушки умеешь заговаривать? – невпопад спросила девушка, и добавила, видя не понимание в глазах мага, – Ну, когда мы ехали от Перекрестья, ты заговорил речную гальку для сына повара.

- А, – вспомнил чародей, – Нет, это не обязательно должен быть камень. На амулет сгодиться любой объект, но желательно что бы форма его была округлой, или хотя бы без острых углов. А что, тебя кошмары замучили? – усмехнулся Ханар, прекрасно помня, что собеседница вообще не спит, – В любом случае не поможет: амулеты едва коснется тебя, рассеется в пыль.

Лета вздрогнула. Весь остаток ночи и все утро она раздумывала, стоит ли говорить магу про свои сны. Пока тьма укутывала землю, девушка была уверенна, что обязательно надо выяснить, что с ней происходит, но чем светлее становилось вокруг, тем больше она сомневалась в своем решении. И теперь, глядя на скептически усмехающегося чародея, поняла, что ничего ему не скажет. А маг, похоже, даже не заметил, что своей шуткой попал в цель.

- Да не мне! – постаравшись, что бы голос не выдал ее волнение, улыбнулась Лета, – Канамэ каждую ночь что-то плохое сниться, бывает и несколько раз подряд. Мою резную медальку заговорить получиться?

Лета протянула деревянный кругляш. Ханар аккуратно взял его, задумчиво разглядывая: змеи и ромашка, вчера выглядевшие грубыми набросками, сейчас казались почти живыми.