Личный призрак

- Правда? – недоверчиво уточнил пацан, и, видя, что терпение мага на исходе, быстро затараторил, – И увидели они, что Врата открыты, и демоны скользят меж слоями Здешнего и Нездешнего, словно рыбы под поверхностью воды, охваченной льдом. И страх сковал их, словно лед тот…

- Все? – уточнил Ханар, видя, что парнишка замер, потирая лоб.

- И попытались… они… в ужасе… захлоп…нуть…створ…ки, – медленно продолжил чтение Сой, все больше щурясь и ближе наклоняясь к странице, словно в комнате резко уменьшилось освещение, – но ве…тер...между…мирья…был…слишком…силен. Все. Могу идти?

- Угу, – кивнул маг, захлопывая книгу.

- Ханар, я нарисовала, – донеслось из соседней комнаты Лета.

- Сой, подожди, – остановил мальчишку Ханар, встал и просунул руку за занавеску, забрать листы.

Тот обернулся, всем своим видом показывая, «ну что вам еще от меня надо», но вслух произнести это не решился. А может, не успел, замер с широко раскрытыми глазами, уставившись на Лету, которая как раз вернулась в кухню. Девушка улыбнулась и помахала ему рукой. И Ханар, скользнув по довольно скалящейся девушке, спросил не то, что собирался:

- Уважаемый Мирхей, у Вас или у Соя в роду шаманов случайно не было?

- А кто его знает? – пожал плечами дед. – Война с Хаосом перемешала многое, может и встречались.

- Я могу идти? – напомнил о себе мальчишка.

- Сперва ответь, тебе знаком кто-нибудь из этих двоих? – поинтересовался маг, показывая рисунки.

- Да, – кивнул тот, едва взглянув, – это мама Кан. Она до сих пор приходит к ней по ночам, очень ее пугая. А этот мужик постоянно околачивается в доме у старосты. Правда, порой мне кажется, что его кроме меня и старосты никто не видит. Ну, я тоже стараюсь делать вид, что не вижу, не хочу выделяться. Все? Могу идти?

Маг кивнул, ассасин отступил с прохода, но едва Сой взялся за ручку двери, за стенами раздался вой, от которого завибрировали стены и пол.

- Ну вот, призраки уже здесь – расстроено проговорил пацан, как только звук стих, – теперь бежать придется.

И скрылся за дверью.

- Крим, проследи, – велел Ханар, и наемник вскользнул следом.

- А вы, уважаемый, – обернулся к хозяину дома маг, – знаете этих людей?

Дед Мирхей, подслеповато щурясь, подошел к столу.

- Это Анкан, – кивнул старик, указывая на портрет женщины, – а этого никогда не видел.

- Но он приходил к Вам вместе со старостой, в тот день, когда мы только приехали.

- Нет, точно никогда не видел, – уверенно качнул головой дед, случайно заглянул в глаза мага, заворожено замер и медленно произнес. – Хотя, однажды, я его встретил в доме старосты. Я привел Кан, которая не иначе как по волшебству уже третий раз за день оказывалась на крыльце моего дома, и услышал разговор, который велся на повышенных тонах. Кан вывернулась и убежала в сторону голосов, а я пошел следом. Анкан бледная, с темными кругами под глазами, лежала на кровати. Кан сидела рядом, прижавшись к ней. Дарей стоял посреди комнаты и о чем-то спорил с этим, – старик ткнул в рисунок, – Они вели разговор о каком-то обряде, но увидав меня, замолчали. Потом сыновья старосты вытолкали меня за дверь. Я хотел возмутиться, но как-то сразу забыл.

Старик замолчал, все так же не моргая заглядывая в глаза мага, и еле слышно проговорил:

- Что-то устал я, господин Наритан. Поспать бы.

- Да-да, конечно, – согласился Ханар, не прерывая зрительного контакта.

Дед Мирхея медленно добрался до лавки, опустился на нее, глаза его закрылись, и он уснул, мерно дыша. Лета сходила за одеялом, укрыла старика, и обернулась к магу.

- Теперь не отвертишься от рассказа!

- Ладно, – к удивлению девушки не стал отпираться чародей. – Заодно и сам мысли в порядок приведу.

Лета уселась на табурет, облокотилась на стол, приготовилась слушать.

- Во-первых, – Ханар перевернул лист с рисунком чистой стороной вверх и принялся чиркать, рисовать кружочки и выписывать руны, по мере рассуждений, – теперь ясно, в чем заключается привязка призрака – мать и дочь, очень крепкая ментальная связь, это одна из причин, почему призрак ночь за ночью возвращается в деревню, но не единственная. Вторая возможная причина, Анкан умерла не своей смертью, в доме засел убийца…

- Наверняка папаня сам и угробил дочурку!

- …и она возвращается что бы отмстить. Третья – в доме, а точнее где-то под ним, захоронены ее останки. Похоронный обряд, проведенный по всем правилам, рвет связь души и тела, а без него призрак будет вечно бродить вокруг могилы. За чем бы ни стремился призрак в дом старосты – барьер не дает пройти. Барьеру, кстати, есть как минимум три объяснения. Первое – его поставила сама Анкан перед смертью, как и всякий обладающий даром, способная запечатать свое место захоронение, от любого, даже от себя самой. Второе, его поставила Кан, тоже владеющая магией. Третье, кто-то еще, возможно тот невзрачный, которого никто не видит, а точнее сразу забывает после встречи.

- А Темное проклятье?

- Черное, – опять поправил маг, – Это-то самое любопытное. Но сначала по поводу другой его стороны – благословения. Благословение завязано на двоих: девушке, потомке той, что наложила его, и на парне, который выступает в рои заземления. Работает их связка лишь после официального брачного обряда. Жена тянет светлую энергию, ее муж впитывает избыток темной, и преобразует в нейтральную, которую отдает в окружающую среду.

- Этот, как его, – Лета пощелкала пальцами, вспоминая слово, – фотосинтез. Мы дышим кислородом, а выдыхаем углекислый газ, а растения, преобразуют обратно.

- Схоже. Очень оригинальный ход, вполне в духе эльфов, всегда бывших близкими с природой. Если оторвать эту связь супругов, сработает проклятье, не сразу, сперва ему нежно время, что бы накопить достаточно энергии, а после взрыв. Когда у Анкан отобрали ее мужа, проклятье запустилось, «углекислый газ» стал выплескиваться в окружающую среду.

- А эта женщина не могла перестать тянуть светлую энергию? – возмутилась Лета.

- А ты можешь перестать дышать? – усмехнулся в ответ маг. – Она и так пыталась, так сказать «задержала дыхание», почти год сдерживала, копила в себе темную энергию, поэтому и заболела. Сил на удержание не осталось, и темная энергия потекла наружу мощным потоком, заряжая Черное проклятье. А потом женщина умерла, а проклятье так и не сработало.

- Почему?

- Потому что случилось то, что в изначальном условии срабатывания не было учтено, на тот момент у Анкан уже была дочь. Если бы ей просто не дали выйти за выбранного ей парня или разорвали супружескую связь до рождения дочери, проклятье сработало бы сразу. Но теперь часть дара Анкан, уже перешло к дочери. По сути, у матери и дочери один дар, который словно жидкость постепенно, с самого рождения, переливается из одного сосуда в другой. Проклятье же тоже привязано к дару, а не к конкретному человеку. Человек нужен, что бы разрядить проклятье. Но Анкан не успела передать способность полностью, к тому же, и как всякий призрак мага, сохранила в себе часть магии. Дар разделился между матерью и дочерью приблизительно поровну. И проклятье продолжая питать призраков и прочих тварей, но не способное выбрать жертву для разрядки.

- Как все сложно, – вздохнула Лета.

- Магия вообще не проста, поэтому пользоваться ей учат не один год. А из-за недоучек возникает всякие Черные проклятья да Места бессилия.

Маг подождал, последует ли возражения, и продолжил.

- В результате, осталась девочка Кан, с огрызком дара, столь нестабильным, что управлять им осознанно не получалось, и мальчик Сой, которому никто не объяснил, как пользоваться его способностями, из-за чего он не мог полностью очистить излишки темной энергии, и та продолжала выплескиваться в пространство. А юному магу и недоучке-магичке интуитивных знаний хватило лишь на барьер от призраков, открытый, однако, для Анкан.

- А делать то теперь что? Как решать возникшую проблему? Кто виноват-то, в конце-то концов? – взорвалась Лета, уже запутавшаяся в объяснениях.