Страница 11 из 24
Оттого-то рука и не дрогнула, отсчитывая заветные двадцать четыре капли из хрустального флакона с опиумно-маковой настойкой. Ничего. Случись крушение – она взвалит Кизилку на спину, Мэг потащит за собой волоком, а там… их вытянет верный Али, он обещал быть неподалёку.
…Начиналось-то всё спокойно. Когда волна только слегка разыгралась, и по характерному толчку корпуса можно было догадаться, что в паруса, наконец, ударил оживший ветерок, ещё лёгкий, беззаботный…
Через полчаса после её возвращения с палубы, когда она мягко, чтобы не напугать, намекнула Мэгги о «возможной непогоде» и принялась штудировать записи, оставленные для неё Аслан-беем, в каюту заглянул Али и передал, что капитан Джафар просит дозволения посетить высокую гостью. Почти одновременно с ним нагрянул и Огюст Бомарше, консул Франкии и Галлии, сопровождавший Ирис, как официальный представитель своей страны. Оба – и он, и капитан, выглядели спокойно, но сердце девушки учащённо забилось: за внешним хладнокровием мужчин угадывалась тревога. Тем не менее, Ирис, машинально поправив вуаль, закреплённую на лице, по-светски предложила гостям сесть, делая вид, что не замечает исходящих от них мрачных флюидов. Сделала знак нянюшке Мэг, что пока не нужно хлопотать об угощении. Разговор предстоял, судя по всему, не праздный.
– Уважаемая ханум, – начал капитан Джафар после краткого приветствия. – Прошу извинить за нежданный визит, но обстоятельства вынуждают меня пренебречь этикетом.
Так и есть. Она угадала.
Ирис наклонила голову
– Мы в походе, Джафар-бей, и иногда можем забыть об условностях. Значит, Али оказался прав, и нас поджидает шторм?
– Да, Ирис-ханум. И, скорее всего, сильный и затяжной. Вам не о чем беспокоиться: я и моя команда знаем своё дело, и нрав здешних штормов нам знаком не понаслышке. С помощью Аллаха Милосердного, мы справимся с этим испытанием. Однако вы, госпожа, впервые в открытом море, а потому, безусловно, встревожены. Уверяю, волноваться не о чем. Мой долг – обеспечить вашу безопасность. Самое главное – не покидайте каюту. Ураганы иногда длятся несколько суток, весь экипаж может быть задействован на вахтах, поэтому вам может показаться, что о вас позабыли: уверяю, этого не случится. Еду и питьё вам будут приносить, как и обычно, но…
– Просто оставьте нам сухарей и воды, – прервала Ирис спокойно. – Не отвлекайтесь на меня. Мы справимся, не волнуйтесь.
Джафар-паша воззрился на неё с таким изумлением, будто с ним только что заговорила резная фигура сирены с носа франкской каравеллы. Но быстро взял в себя в руки.
– Уверены?.. Прекрасно, госпожа. В таком случае, всё, что вам остаётся – положиться на волю Аллаха и наши умения, и спокойно пережидать, когда шторм закончится. Но у меня к вам будет одна просьба.
Он замялся.
– Капитан хотел бы временно призвать вашего слугу Али под знамёна османского флота, – вмешался Бомарше. – Ирис-ханум… – В присутствии посторонних дипломат обращался к своей давнишней «крестнице», как он сам её называл, сугубо официально. – Я и сам с радостью предложил свои услуги, поскольку при возможных… э-э… беспорядках – ветер, знаете ли, сильные волны, то да сё – важна каждая пара сильных рук. А уж ваш Али – просто великан, грех не привлечь его на помощь экипажу.
– Разумеется, мы затем компенсируем вам это неудобство, – поспешил заверить капитан. – Вам, конечно, было бы спокойнее, останься рядом слуга, но… Уважаемый господин консул верно сказал: каждая пара рук будет на счету.
– Ох, какая ещё компенсация! – пробормотала Ирис. – Джафар-ага, о чём вы говорите? Конечно, я не возражаю. Пусть Али помогает вашим людям так, как вы сочтёте нужным. Но скажите: не пострадает ли груз?
В глазах капитана мелькнуло облегчение.
– Ни в коем случае, ханум. Не беспокойтесь. Ещё при погрузке в порту он был надёжно закреплён в трюме. И не только из-за его безусловной важности; так всегда поступают, чтобы во время сильной качки и штормов избежать его подвижек и порчи. Всё закреплено, всё проверено. Да, касательно вашего слуги: не думайте, что я забираю его на всё время шторма. Он будет нести вахту по очереди с моими матросами, а в перерывах между вахтами – проверять, не нужно ли вам чего.
– Как и я. – Бомарше поднялся на ноги. – Если по какой-то причине Али не сможет покинуть пост – я навещу вас сам. Может статься, вам понадобится помощь. А теперь, уважаемые дамы, я хотел бы провести с вами небольшую беседу…
– А я вас покидаю, – поднялся и капитан Джафар. – Помните, ханум, если вам что-то понадобится – вам лучше дождаться Али или господина консула. – И повторил, грозно сведя брови: – Ни в коем случае не появляйтесь на палубе. Вас просто смоет!
За спиной Ирис, не сдержавшись, тихонько ахнула Мэг. Джафар-бей неловко поклонился.
– Прошу прощения… –
И даже не по нарастающей тревоге и нетерпению, волнами исходившим от капитана, а по его сухим рубленым фразам чувствовалось: впереди – серьёзная заваруха. Этот мастер изысканных комплиментов, частенько пытающийся обменяться словечком с прекрасной пассажиркой, а если уж удастся под благовидным предлогом заглянуть в каюту – медливший с уходом, едва удерживаясь на грани приличий, сейчас куда-то пропал, уступив место собранному командиру, которого более волновала сохранность корабля, вверенного груза, и лишь потом – пассажиров, этой досадной помехи на борту, от которой и рад бы избавиться, да невозможно; остаётся лишь изолировать, чтобы не мешали…
Ирис его понимала. Хоть уже подспудно и начинала бояться предстоящего испытания.
Но Бомарше подмигнул ей, энергично схватил за обе руки и встряхнул.
– Всё будет хорошо, рыжая ханум, слышишь? Не смей волноваться! И ты, тётушка Мэг, успокойся, этот корабль со своим экипажем не из одной передряги живым выходил! И ты, рыжая шкурка, не вол… Нет, гляньте на это чудище! Вот кто не нуждается в утешении!
Действительно, Кизилка безмятежно храпел на своей подушке, прихваченной из родного дома ради сохранения знакомого запаха, чтобы легче было прижиться на новом месте. Огюст Бомарше, покачав головой, перенёс его вместе с этой самой подушкой в гамак. Влить в пасть отмеренную заранее толику настойки и заставить сглотнуть было секундным делом. Да и состав хозяйка подготовила заранее, успев перед приходом мужчин почитать кое-что из записей эфенди… А потом Бомарше сам пристегнул Мэгги к узкой койке специальными ремнями – правда, так, чтобы руки оставались свободными, и чтобы, в случае необходимости, освободиться самостоятельно. И проследил, чтобы Ирис пристегнулась и отстегнулась, показав, что ей это действо не составит труда.
Дождался, пока с камбуза принесли съестные припасы и надёжно запер в надёжно же прикреплённый к полу рундук. И… отбыл.
… А теперь она цеплялась за стенные скобы, не в силах отвести взгляд от иллюминатора. Волны, громадные, как пустынные барханы, беспрерывно вздымались и опадали, то подбрасывая на себе кораблик, то ухая вместе с ним, казалось, в гиблую воронку, но затем опять встряхивали, увлекали вниз. А где-то в отдалении, без конца заслоняемые водяными грязно-серыми горами, прыгали на бурунах два, казавшихся игрушками, судёнышка. Одно посверкивало притянутыми к реям белыми комочками, от парусов другого остались какие-то обрывки. И с каждым новым толчком из глубины игрушки подпрыгивали и сближались всё больше и больше.
Девушка в ужасе прикрыла рот ладонью, чтобы не закричать.
Шебеки из их сопровождения! Сейчас они расшибутся в щепки!
…Вот что оказалось куда страшнее перекатывающихся волн и бесконечной болтанки – треск ломающегося дерева, донесённый ветром, слабые вопли ужаса… На одном из судёнышек рухнула палочка-мачта, ещё более усиливая сходство с неуклюжей детской поделкой; второе отскочило, словно мячик – на самом деле его увлекло очередным валом – и закрутилось на месте, демонстрируя целёхонький такелаж, но, вместе с тем, обширную вмятину в борту. А ведь там тоже были люди! И сейчас им предстояло бороться за свои жизни. Самим. Без надежды получить помощь.