Страница 2 из 3
Меня потянуло в Диринг, но мой кореш сказал, что это чересчур далёкое время, пока оно вне пределов досягаемости его «шайтан-машины». Пообещал отправить во времена более близкие к нам, в пределах ста тысяч лет. Показал публикацию о только что открытом учёными племени тукотумов, язык их изучили, но то время пока «законсервировали», как объяснили, некогда исследовать. Особого выбора у меня не было, согласился. Васька тут же ввёл в мою память с помощью специального аппарата лоботрона необходимый тукотумский лексикон, чтобы я мог с ними изъясняться.
…Уже через какую-то минуту после моего отбытия на пульте загорелся зелёный огонёк: я прибыл на место.
Откинул крышку, огляделся: машина времени находилась в лесу. День стоял солнечный и тёплый. Тихо шелестела зелёная листва берёз. Дышалось легко и приятно. Я повернулся в противоположную сторону и остолбенел – ко мне спешил человек. В нём я узнал самого себя. Сомнений в том не было, это был именно я собственной персоной. Как я мог не узнать того, кого постоянно видел в зеркале, ежедневно бреясь по утрам!
Раскрыл рот от удивления: вот это да! Изумление пробрало меня до самых мозолей: я видел на своём двойнике щетинистые до синевы щёки, изорванную одежду, грязную набедренную повязку из шакальей шкуры, под его левым глазом красовался свежий кровоподтёк.
– Привет! – жизнерадостно помахал он мне рукой. – С прибытием! Чего глаза пялишь? Удивляешься, небось?
– Ещё бы! – едва смог выдать из себя я. – а ты разве нет?
– А что тут такого? – пожал он плечами. – Иди сюда, я тебе сейчас всё растолкую.
Я спустился по трапу, подошёл и охотно протянул ему руку. Он взял её, чтобы пожать, а левой неожиданно врезал апперкот в живот и моментально добавил боковой в челюсть. Проще говоря, в скулу. Было полное впечатление, что меня лягнула лошадь. Я снопом рухнул наземь, а он бегом направился к времяходу, влез в кабину и бросил мне связку шорт со словами:
– Держи, двойничок!
Захлопнулся люк и машина времени беззвучно растаяла в воздухе, оставив после себя ощутимый запах озона…
Я долго валялся на земле, не имея сил подняться. Бить он умел… Впрочем, он или я, не знаю, как точнее выразиться, ведь не один год я занимался боксом и почти добился звания мастера спорта.
Потом я сидел под деревом и, признаюсь, плакал. Плакал от подлости двойника, обиды на него и своего собственного бессилия что-либо изменить. Теперь я остался совершенно один за много десятков тысяч лет до начала цивилизации. Что же мне делать? Как быть? Неужели придётся осваивать жизнь первобытного охотника?..
Осмотрел карманы: пара сотен рублей, несколько монет, расчёска, авторучка, календарик на 2049 год с видом Самарской Луки, носовой платок, ключ от квартиры и зажигалка. Последнее – самое ценное: на первое время огнём я обеспечен. Правда, имеется связка шорт – аж пятьдесять штук. Хватит на несколько лет, если выживу, конечно!.. Кстати, зачем он их мне бросил?.. И почему он обошёлся со мной столь жестоко? Почему?..
Я искал, но не находил ответа. Да и откуда он тут взялся? Видно, я никогда не узнаю этого! Вспомнил слова Васьки про парадоксы времени, уж не из этой ли песни всё это?..
Приуныл, поругал себя: и зачем только я пошёл на эту авантюру? Дёрнул же меня чёрт поехать спекулировать шортами в прошлое! Так тебе, друг ситцевый, и надо за твои аферы! Поделом!..
Поотчаявшись, израсходовав все ругательные эпитеты разнообразной этажности, я поднял связку шорт и уныло побрёл наугад, куда глаза глядят.
С час продирался сквозь чащу, плакал, кляня себя за опрометчивость и всячески ругая своего двойника. Вдруг услышал собачий лай и тут же, быстрее белки, вскарабкался на дерево. Кажется, это была осина. Признаться, страшно не люблю собак! Вспомнил известную молитву-оберег: «Божья роса, замажь собакам глаза!» Она мне помогала в подобных ситуациях. Принялся её повторять про себя.
Из-за деревьев выбежали здоровущие мохнатые псы и принялись внушительно тявкать на меня, оглядываясь назад. Я с волнением ждал их хозяев, ибо видел, что собаки домашние. Догадка вскоре подтвердилась: к дереву подошла группа первобытных охотников во главе с рыжебородым вождём, у которого брови торчали наподобие сапожных щёток.
Он вопросил шамкающим голосом, обнажая почти беззубую челюсть:
– Кто ты? Откуда прибыл к нам?
Я поёжился, понимая, что от моего ответа зависит вся моя будущность. И неожиданно для себя самого выпалил:
– С неба.
И для убедительности показал пальцем вверх.
– О-о! – только и смогли вымолвить потрясённые до глубины души питекантропы и повалились наземь, усердно отбивая поклоны.
Я приободрился, почувствовал себя увереннее и скомандовал:
– Уберите этих брехливых псов, столь непочтительно оскорбляющих мои священные уши своим визгливым лаем.
Они поспешно уняли собак. Я величаво слез с дерева и одарил нескольких охотников, наиболее авторитетных по виду, шортами. Они остались довольны презентом и повели меня к себе.
В стойбище при виде меня тамошние обитатели ахали, некоторые даже всплёскивали руками, только что не крестились. Я про себя шептал: «Ахал бы ты, дядя, на себя глядя!..» Но вслух ничего не сказал, помня истину: чем язык скупее на слова, тем твоя целее голова.
Проживали питекантропы в пещерах и меня поселили в одной из них. Небольшой, но довольно уютной. Понятно, по меркам того времени. Дали несколько шкур мамонта, пещерного медведя и махайрода, саблезубого тигра. Я размечтался: вот бы увезти в Самару, в мой, двадцать первый, век, там бы продал их с большой выгодой. Это же натуральный мех, а не какая-нибудь синтетика!
Вечером охотники принесли добычу, нескольких оленей, и принялись разводить огонь. Квадратнотелый детина не менее часа преусердно тёр палкой о палку, взмок от пота, словно его водой из ведра окатили, но всё напрасно. Пожалев беднягу, я вальяжно подошёл и, небрежно чиркнув зажигалкой, поджёг кучу валежника, заготовленного для костра. Видели бы вы, какое это произвело впечатление! На миг ощутил себя Прометеем…
Моя жизнь в племени тукотумов началась в общем удачно. Скоро я догадался избавиться от своей одежды и одеться в точно такую же, какую носили остальные. Оружие себе изготовил, как у них: палицу, копьё и рогатину. После чего стал совершенно своим человеком, так как уже ничем не отличался от питекантропов. Старался быть как все, вести тот же образ жизни. Даже участвовал в коллективных, скажем так, мероприятиях после охоты на мамонтов. Тогда устраивалось пиршества, наевшись так, что животы округлялись, мужчины уходили в главную пещеру, ложились на пол и отдыхали, время от времени издавая блаженные звуки: «ба!», «бу!», «бы!». Затем все громогласно орали хором: «Бабу бы!»
Я долго не мог понять смысла всего происходящего, потом пришёл к мысли, что сие действо проводится в память того знаменательного дня, когда человеком было сказано первое слово – «бабу бы». Наверное, именно в тот момент он стал человеком – говорящим существом. И началась история гомо сапиенс, человека разумного. Верно говорят, что в основе всего лежит любовь. Тут – любовь к женщине…
Питекантропы давно вымерли, но я тактично даже не намекал на сие. А они этого не знали и не только чудесно выглядели, но и нахально наслаждались жизнью. Были моменты, когда и я откровенно подражал им в этом, упивался простым и весьма здоровым образом жизни, ибо оказался в древности, которая ещё оставалась по-настоящему молодой: мир был очень юн, ибо только-только начиналась заря человечества. Природа являлась действительно природой, а не окружающей средой. Свежий, ядрёный воздух, казалось, можно было резать кусками, каждый вдох пьянил хмельной брагой.
Правда, этот мир был открыт настежь бешенству жизненных ветров, в нём имелось множество опасностей, но ты являлся хозяином своей судьбы, от тебя самого зависела твоя участь. Это в «цивилизованной» жизни ты мог написать заявление кому-нибудь, а то и анонимку, и надеяться, что кто-то за тебя всё сделает, «примет меры». Здесь же нужно было просто взять желаемое и после суметь его отстоять с оружием в руках. Кто смел, тот и съел! А если нет, то пусть неудачник плачет, кляня свою судьбу: тебе не помогут ни званья, ни чины, ни деньги. Справедливость была первобытной, но – справедливостью.