Страница 2 из 38
Он тряхнул коробочкой.
— И ту. И все те… — Палец его уперся в стеллажи за спиной.
— Ведь эта жизнь, та, что вы называете настоящей, от вас никуда не уйдет. Вы проживете её тут, как и положено.
Почувствовав мою нерешительность, продавец изящным движением пододвинул ко мне несколько листов бумаги.
— Почитайте…
— Это…
— Это договор. Мы же серьёзная фирма.
Я пробежал глазами договор. Так… Понятно… Понятно… А вот это — нет.
— Что это за пункт на счет вредных привычек?
Он проследил за моим пальцем и снисходительно улыбнулся.
— Вы курите?
— Нет.
— Ну, например если вы там научитесь курить, и тут захотите начать, то мы в этом никак не будем виноваты.
Насторожившись, я опустил договор на стол.
— А если я там стану инвалидом?
— Это, кстати очень популярный сон в определенных кругах, — оживился он. — Говорят, что после того как проживешь сон несчастным человеком настоящая жизнь кажется еще слаще.
— А все-таки…
Впервые я почувствовал, что слегка раздразнил его. Но длилось это только мгновение.
— Как вы можете стать инвалидом, если все неприятности, которые вы можете себе придумать, случатся в вашем воображении? Во сне…
Я молчал, ожидая продолжения.
— Стать инвалидом тут можно только в одном случае — если вы упадете с кровати. Хочу напомнить, что даже если вы там подеретесь с кем-то, то утром у вас даже синяков не будет.
— Это у меня… А у него? В смысле у противника?
Он устало улыбнулся, но не ответил.
— Зато как здорово проснуться и почувствовать, что снова можешь ходить, говорить. Этим частенько пользуются психотерапевты для корректировки отдельных черт личности.
Я насторожился. Ничего себе перспектива. Ляжешь спать мужиком — грузчиком, а проснешься — женщиной — укротительницей питонов. И это не самый худший вариант. Можно проснуться опять же мужиком, но с дурными наклонностями. Я не о курении, кстати, если кто не понял… Искуситель что-то почувствовал, и поспешил меня успокоить.
— Безусловно, базовые черты вашей личности останутся неизменными, но некоторые-то хотят совсем другого. Вот нам и приходится делать специальные медицинские и реабилитационные программы.
Он оживился.
— Вот, кстати, очень популярная программа. Называется «Расправа над Горбачевым». У людей вашего поколения пользуется особым спросом.
— Откуда у «людей моего поколения» деньги на такое роскошество? Я так понимаю это недешевое удовольствие?
— А это выдается по социальной карте. Частично оплачивается из бюджета. Я ведь и говорю — медики. Снижение социальной напряженности в обществе.
— Вам бы мою жизнь в сон превратить и чиновникам показывать в обязательном порядке. Вместо ужастика. Пусть у них все волосы повылезают.
— Зачем? У них иные предпочтения. Вы вот о себе подумайте. Ваша жизнь — ваши сны… А чиновники… На них Прокуратура есть.
— Ага… Очень они её боятся… — проворчал я, но вполне беззлобно проворчал. — Лучше бы пенсии вовремя выдавали.
Что-то привлекательное в этом проекте имелось. Да и человек это явно хороший. Почему бы не попробовать?
— Я не готов подписывать, но я готов попробовать.
— Разумеется… Я передам вас в руки…
— …палача…
Он улыбнулся.
— Нет. Всего лишь лаборанта.
Лаборант оказался лаборанткой — красивой девушкой лет двадцати. Вот сбросить бы лет сорок…
Её вотчина походила на зал стоматологической клиники — ряды мягких кресел с подголовниками и даже запах там стоял какой-то лекарственный, зубной. Профессионализма у неё оказалось поменьше. Бодрой скороговоркой красавица обрушила на меня кучу сведений. Я ухватился за первое же непонятное слово.
— Погодите, погодите, — остановил её я. — Что такое «пробник»?
— Если это не оговаривается особо, то погружение начинается с самого детства. Я вам сейчас поставлю пробник. С ними проще. В пробнике записан отдельный кусочек жизни.
— Вы тоже это так и называете — жизнь? — перебил её я.
Девушка очень мило удивилась.
— Разумеется. Как же её еще называть?
Я не стал спорить.
— А в пробниках, наверное, заложено самое интересное? Я посмотрел на неё взглядом типа «знаем мы все ваши маленькие хитрости».
— А кто знает, что для вас самое интересное? — Ответила она вопросом на вопрос. — Я ведь не знаю кто вы — заядлый рыболов, или напротив — закоренелый вегетарианец…
— О! У вас есть и такое разделение.
— У нас есть все, — скромно сказала девушка. Она с любовью провела ладонью по стеллажу. Пыли на пальцах я не увидел. Сразу видно, что любит человек свою работу.
Реализовать что ли детскую мечту?
— Если я захочу стать агентом 007? Джеймсом Бондом?
— Какие все мужчины предсказуемые!
Вон ты как! Мне захотелось смутить её. Она потянулась за коробочкой, но я остановил её вопросом.
— Эммануэль?
Только девушка не смутилась, а с любопытством спросила.
— Вы хотите побыть Эммануэлю?
Пришла пора смешаться мне.
— Нет… Что вы…
Теперь и она смутилась, покраснела. Поняла, что ошиблась.
— И все-таки…
Видимо, и тут я оказался не первым, кто додумывался до этого.
— Нет. Нельзя. Авторское право…
— А если Штирлицем?
— Аналогично. К нашему сожалению работать с залицензированными героями слишком дорого… Так что мы пока обходимся классикой и умеренно алчными молодыми авторами.
Я развеселился. «Умеренно алчные» это они хорошо придумали. Даже здорово!
— А если вдруг я сам захочу написать сценарий своей следующей жизни? Это можно?
Девица мило пожала плечами.
— Не возбраняется. Но профессиональный сценарист напишет, все-таки, гораздо лучше… Вам приходилось читать плохие книги?
— Я даже читал одну такую, от которой меня стошнило! — похвастался я, вспоминая любовный романчик, подцепленный от безысходности в какой-то гостинице, когда еще мотался по командировкам. Названия я, разумеется, не помнил. Любовь… Кровь… Отчаяние…? Что-то вроде этого. Ну, а что читать прикажете, если отравился и диарея мучает?
Я передернулся, вспомнив эту поездку, а она обрадовалась.
— Ну вот видите… А человек, наверное старался. Душу вкладывал… А если так получится с написанной вами своей жизнью? Если в самой середине начнет тошнить…
Я не ответил. Что тут ответишь?
Она, безусловно, права. Нужен ведь не только талант. Нужно еще и колоссальное терпение, чтоб прописать мир и людей рядом с собой. А с другой стороны кто-нибудь напишет черти чего, так ведь в таком сне и по морде получить можно и руку сломать и вообще…
Хотя, с третьей стороны… Это ведь какая терапия! Если у тебя соседи сволочные, то вставил их в сон и там-то уж разобраться с ними как следует… Свинцовую трубу там же во сне и оставить. А политики! Тем более, если продавец не соврал, то даже синяков не останется. Не-е-ет… В этом есть что-то притягательное! Есть!
— Ну, и кто у нас нынче в ассортименте?
— В первую очередь — классические герои… Пьер Безухов, Гильгамеш, Раскольников…
Я поморщился. Вот еще со старушками возиться, потом топор отмывать. Честно говоря, не самое веселое развлечение.
— Моисей?
— Да ради бога!
— Соловей Разбойник?
— Пожалуйста.
— Илья Муромец?
— Легко…
Легко им видишь ли… Неужели я ничего «такого» придумать не могу? А вот я вас ужо…
— А и тем и другим сразу?
Я думал, что уем девушку, но та не моргнув глазом, ответила.
— Можете. Если выберете сон абсурд.
— Это как? — несколько удивился я.
— Ну…
Она пошевелила пальцами, словно подбирала для ответа простые слова.
— Это такой сон, в котором может произойти все.
Еще непонятнее. Видимо я умудрился выразить это лицом, так как она сразу ответила на незаданный мной вопрос.
— Вообще все. Нет запретов, которые выставляет человеческая логика. Например, в нашем мире все падает вниз, а там…
Я кивнул, поняв, что она имеет в виду. А вот это действительно интересно. Водопад я могу себе представить, а вот водовспрыг — нет. Пока нет. И правда, посмотреть, что ли?