Страница 51 из 61
Оуэн сжимал скальпель уверенной рукой, готовый сделать последний разрез. Он взялся за кишку с одной стороны, над зажимом, и сделал вертикальное движение скальпелем. Разрез открылся под давлением чего-то тяжёлого внутри. На мгновение Оуэн забеспокоился, что существо не вылезет, но оно должно было почувствовать изменения в состоянии здоровья его хозяина. Независимо от того, что оно использовало, чтобы удерживаться внутри пищеварительного тракта, какие крючки и присоски у него были, оно их расслабило. На глазах у Оуэна слизистая чёрно-синяя масса выскользнула из кишки Марианны и упала в банку, расплескав жидкость.
На поверхности жидкости появилась рябь, но Оуэн считал, что видит, как двигается существо, зарываясь глубже в биологические отбросы.
— Дамы и господа, познакомьтесь с Полом, — сказал он, и это были первые слова, которые он произнёс с тех пор, как обнаружил тело Марианны. — Пол – бывший жилец мисс Марианны Тилл. Он останется с нами на некоторое время. Пожалуйста, будьте гостеприимными. — Он посмотрел на Тошико. — Тош, ты здесь лучше всех разбираешься в технике, так что я скажу тебе, что делать дальше. Соляная кислота и фрагменты еды напоминают содержимое пищеварительного тракта, и благодаря этому Пол будет чувствовать себя как дома. Хотя мне не очень нравится содержать его в такой форме – это слишком грязно и воняет дай Боже как. Я хочу, чтобы ты слила это из банки приблизительно через четыре часа, и пока ты будешь это делать, наполни её питательным раствором. Пакеты с раствором найдёшь в холодильнике, они помечены. Поставь капельницу, так, чтобы питательный раствор вводился в сосуд с такой же скоростью, как банка будет осушаться. Одного пакета хватит часа на два. Возможно, это будет слишком много, но я не думаю, что это существо в принципе можно перекормить. Всё понятно?
Тошико кивнула.
Гвен попыталась поймать его взгляд, но он не смотрел на неё.
— Оуэн, — сказала она. — Что происходит? Ты говоришь так, как будто тебя тут не будет.
— Меня тут не будет, какое-то время, — ответил он. — Я собираюсь пойти и найти где-нибудь тёмный угол, а потом напиться как можно сильнее и как можно быстрее. А потом я собираюсь переспать с как можно большим количеством людей за самое короткое возможное время. Не знаю, сколько рекордов я побью, но всё равно следите за новостями. Кто-то по имени Оуэн вернётся позже, когда будет готов, но это буду не я. Я уйду.
Он положил свой мобильный телефон на лоток с инструментами и вышел, не оборачиваясь.
Оуэн ушёл из Хаба через лифт, ведущий к водяной башне перед центром «Миллениум». Он стоял там, на плитке, к которой когда-то прикоснулось что-то особенное и откуда никто не мог его видеть, как бы близко к кому-либо он ни находился, и смотрел, как люди проходят мимо, в одиночестве, парами или группами.
Мир не рухнул. Жизнь продолжалась. Ничего не изменилось только из-за того, что Марианна умерла.
Спустя некоторое время он сошёл с плитки на деревянные доски, которыми была выложена площадь перед центром. Его по-прежнему никто не замечал. Они проходили рядом с ним, едва ли избегая прикасаться к нему, но никто не смотрел ему в глаза. Как будто он перестал существовать.
Он направился в бар на Бьют-стрит, где он мог напиться до бессознательного состояния и при этом быть уверенным, что ему продолжат наливать. Он начал с пива, а потом перешёл на виски – на основании того, что это будет быстро и эффективно. Пока он пил, он пытался избавиться от всех сознательных мыслей. Нахлынувшие чувства отступали. Теперь значение имели только тёплый, с дымком, вкус виски и прохлада пива в его горле.
Когда он понял, что потерял счёт порциям выпивки, которую он уже употребил, он пошёл в другой бар, а потом в третий. Люди вокруг него заигрывали друг с другом или начинали драки, но никто не пытался заговорить с ним. В его глазах – или в душе – была какая-то вялость, которая мешала им. Жизнь просто проходила мимо него.
Конечно же, в конце концов он вернулся. Куда он ещё мог пойти?
В Хабе на удивление было пусто. Оуэн пошёл сразу в прозекторскую. Йанто стоял у входа в помещение, нервно заглядывая в дверной проём.
— Где все? — спросил Оуэн.
— Гвен ушла, чтобы побыть со своим парнем, — ответил Йанто. — Джек сказал, что, если она сможет убедить его принять таблетку «Стоп», он с радостью её отпустит. Джек и Тош поехали искать доктора Скотуса, а я проводил время или здесь, или в камерах.
— И что ты делал?
— Наблюдал, как развивается существо, которое Джек называет Полом, и присматривал за Люси Собел. Это то, что должен был делать ты.
Оуэн ощутил желание дать Йанто по лицу.
— В чём дело? — спросил он вместо этого. — Почему ты тут прячешься?
— А, у нас небольшая проблема с Полом, — резко сказал Йанто. — Думаю, я настроил капельницу так, что раствор вышел слишком быстро. И, кажется, поглощён он тоже был слишком быстро.
Оуэн оттолкнул его и заглянул в прозекторскую.
Она выглядела почти так же, какой он её оставил, не считая того, что банка, в которую он поместил Пола, лежала на боку, разбитая на крупные осколки.
Пол был на столе для вскрытий. Он больше не был похож на червя. Размерами он напоминал крысу, но состоял из длинного чёрного тела, заострённого с обоих концов и покрытого полосами цвета электрик. Два тонких, прозрачных крыла, росших из центральной части тела, жужжали в воздухе.
— Твою мать, — сказал Оуэн. — Это Пол МакКартни, с крыльями!
Глава семнадцатая
Внедорожник нёсся по улицам Кардиффа, словно блестящий чёрный призрак, отражая автомобили и здания, мимо которых он проезжал. Время от времени Джек проводил его мимо серебристых стёкол офисного здания, и Тошико, глядя в окно, видела коридор многочисленных картинок, уходящих в бесконечность, зеркала, отражающие зеркала.
Со всем этим – с Джеком за рулём, с прибором, который она держала в руках – Тошико начала жалеть, что ей пришла в голову эта Большая Идея.
— Что ты чувствуешь? — заорал Джек с водительского места.
— Раздражение, — ответила она, перекрикивая рёв мотора. — И усталость. И оживление. И скуку.
— Но ты не голодна?
— Не больше, чем обычно.
Она подняла карту с колен и немного приподняла инопланетное устройство, чтобы более точно направить его на окно. Это был тот самый прибор, который они нашли в ночном клубе. Ей казалось, что прошло уже несколько недель с тех пор, как она повернула тело Крэйга Сазерленда и увидела лежащее под ним устройство, хотя на самом деле это было всего четыре или пять дней назад. Время шло так быстро.
Мучительно подавляемое сексуальное желание пробежало сквозь неё, заставив её чувствовать себя так, словно её сердце вот-вот разорвётся, а потом это прошло, оставив её дрожащей и опустошённой. Она застонала.
— Всё в порядке?
— Это... тяжело. Столько эмоций.
— Я знаю. Нам нужно продолжать, Тош.
— Да. Давай.
Тошико постаралась как можно лучше установить прибор, чтобы он усиливал отдалённые следы эмоций и отражал их на неё. Проблема состояла в том, что благодаря езде по всему городу она оказывалась во власти тысяч различных чувств. Говорят, что эмоции – это то, что отличает людей от животных, но Тошико обнаружила, что её охватывает масса основных животных побуждений и страхов. Для человека, который в первую очередь ценил логику и порядок, это было ужасающе. Или она просто оказалась под воздействием чьего-то ужаса, где-то поблизости?
Автомобиль проезжал мимо очередного неизвестного бизнес-центра, и она почувствовала волну невыносимой скуки. Зачем она вообще это делает? Это так же нудно, как жевать песок.
Она почти готова была выбросить прибор в окно и свернуться калачиком на своём сиденье, когда Джек свернул за угол, и скука сменилась раздражительностью. Она посмотрела на затылок Джека, уверенная, что он поворачивался, чтобы посмотреть, как она, пока она не смотрела. Он ненавидел то, что в техническом плане она была умнее его. Он удерживался на позиции лидера только благодаря тому, что уничтожал тех, кто мог бы его заменить. Он сделал это со Сьюзи и теперь планировал поступить так же с ней, если только она не убьёт его первой.