Голос эха

Пришло понимание, что эксперимент закончен и я опять увидел кабинет, в котором находились доктора. Начал доктор Арис:

– Олег, как себя чувствуешь?

– Прекрасно Сергей. Это было здорово. Только устал немного.

– Сейчас мы тебя отключим и переведём в палату. У нас к тебе много вопросов!

– С удовольствием отвечу на них.

Изображение пропало и наступила темнота.

Подошли два ассистента отключили капельницу и сняли с меня «изолирующие очки». Закапали в глаза раствор и сказали поморгать секунд десять, после чего закрыть глаза минуты на три, а они за это время довезут меня до палаты.

Когда я открыл глаза в палате, то посмотрел на часы, было пять часов вечера, то есть эксперимент длился примерно два часа. Голова была на удивление ясная. Мои воспоминания, во всяком случае те что касаются профессиональной сферы, были вполне связанными и чёткими. Уже через пять минут у меня был план предстоящих дел и даже то как решить некоторые производственные вопросы, к которым раньше я даже не знал, как подступиться. Наслаждаясь составленным планом действий, я лежал на кровати в ожидании докторов с вопросами. И ту я услышал или мне послышалось как кто-то сказал:

– Чушь!

Я осмотрелся по сторонам. Но в палате никого не было. Однако я ясно слышал, как кто-то сказал «чушь». Причём кто-то сказал это очень отчётливо.

И вот тут я заволновался. Я понял, нет, я знал совершенно точно, слово прозвучало у меня в голове. Но может быть, мне просто показалось? И это всё нервное напряжение дня и последствия проделанных экспериментальных процедур? Я прислушался к своим ощущениям: небольшое беспокойство, но и только, ни боли в голове, ни головокружения. Постепенно я успокоился, но вновь возникающие мысли постоянно возвращались к работе, и я стал опять обдумывать рабочие планы. И вот тут опять услышал:

– Чушь!

Я вздрогнул всем телом, но в этот самый момент в дверь заглянула доктор Питерс и сказала, что им понадобится ещё час для обсуждения результатов эксперимента и подготовки тестов, а пока меня покормят. Она улыбнулась и осторожно прикрыла дверь.

Похоже эксперимент дал побочный результат, с грустью думал я. Отличное настроение улетучилось, и я стал беспокоится по поводу такого длительного отсутствия моих докторов. Даже прекрасный ужин не пошёл мне в прок. Голоса больше не было, но само ожидание его появления очень нервировало, и чем больше я ждал, тем больше набирался решимости рассказать об этом Сергею Арису. Уже лёжа в постели, хмурый от нахлынувших негативных мыслей, я наконец дождался визита моих, как я теперь склонен был их называть, мучителей.

– Сначала тесты, все разговоры потом, – сказал Сергей едва войдя в палату, – очень важно их отправить на обработку. У тебя пол часа.

И не произнося больше ни слова он дал мне планшет с тестами и засёк время.

Не помню на сколько вопросов я ответил, но в отведённый промежуток времени уложился только-только. Тест состоял из несложных вопросов, некоторые повторялись, часть вопросов была из моей профессиональной сферы, часть вообще состояла из ряда цифр с предложением выбрать в качестве ответа одну из предложенных ниже, а ещё картинки, непонятные символы и тому подобное. К концу теста я отвечал уже почти автоматически. Как только я закончил Питерс взяла планшет и быстро ушла. Я прикрыл глаза и видя мою усталость Сергей выжидающе молчал. Тишина длилась недолго.

– По поводу теста, Олег, ты конечно заметил, что в него были включены вопросы из твоей профессиональной области, я связался с твоим начальником – Йеном, это он составил их и прислал нам. Ответы на эти вопросы мы переправим ему для оценки. Это избавит тебя от отдельного тестирования как хотели в корпорации, я договорился об этом с твоим начальником, сославшись на авторитет доктора Питерс, – он слегка улыбнулся видимо, имея ввиду её очаровывающее влияние на Йена и чуть помедлив продолжил. – Всё складывается как нельзя лучше. Обсудим результаты позже, когда придёт оценка теста. Для начала, как твои ощущения и впечатления?

– Сергей, что ты скажешь, если я скажу, что стал слышать голос в своей голове? – Доктор Арис внимательно посмотрел на меня, но ничего не говорил. Казалось, он не столько осматривает меня, сколько собирается с мыслями. – У меня шизофрения?

– Ах вот откуда у тебя такая резкая смена настроения. Олег, я прошу тебя успокоиться. После стольких тестов и анализов, которые мы тебе сделали шизофрению можно исключить. А что говорит голос? Он один?

– Голос один, и произносит всего одно слово – “чушь”, и оба раза после того как я обдумывал план работ по проекту, – как только я это сказал, то непроизвольно улыбнулся, казалось, что говорю о простом и нелепом случае. Доктор тоже улыбнулся.

– Я думаю, это просто перенапряжение дня и не стоит исключать воздействия лекарств, которые мы тебе вводили. Кстати, как тебе наше сообщение об установке капельницы? Это тоже была часть эксперимента.

– Да, я заметил, вы как будто передали информацию прямо в мозг, потому, что я не заметил каких-то фраз или образов об этом.

Он был рад, что я так точно запомнил и описал этот момент.

– Мы могли бы просто сказать тебе, для этого наушники и нужны – предупредить перед вводом лекарств. Но ученые из Института мозга включили этот пункт в план эксперимента, я не был уверен, что получится, но получилось. Всех подробностей я не скажу, пока большей частью это догадки, и думаю подробности ты узнаешь уже из статьи, которую мы напишем совместно с коллегами из России, но сам метод прост и одновременно гениален. После настройки взаимодействия между твоим мозгом и специальной программой появилась возможность пробуждать образы бессознательного, а оно поистине неиссякаемый и крайне отзывчивый собеседник. Именно поэтому ты точно знал, что будет происходить, но не понимали откуда ты это знаешь.

Рассказывая об эксперименте, он буквально сиял. Сбиваясь и говоря иногда непонятными мне словами, Сергей рассказал о специальной программе. Он пояснил, что на тех скоростях которыми обменивались мозг и программа лечения, экспериментатор просто не успел бы передавать и обрабатывать образы, или это растянулось бы на долгие месяцы. Плюс к этому функциональная магнитно-резонансная томография высокого разрешения, которая применялась для контроля и анализа эффективности процедуры, тоже довольно медленная – примерно раз в секунду получали необходимые данные по активности мозга. Что явно недостаточно для составления объективной картины лечения, а, следовательно, требует внесения поправок. А если к этому ещё прибавить тот факт, что для работы программы был задействован суперкомпьютер, который координировал работу программы в соответствии с выставленными учеными параметрами и одновременно обрабатывал данные МРТ, то получим чудо-эксперимент, в котором компьютер договорился с мозгом и поправил его работу.

– Олег, – доктор Арис говорил спокойно и ободряюще, – после такого серьёзного вмешательства я назначаю тебе покой. Сегодня проведи вечер в зимнем саду клиники и обязательно сходи на расслабляющий массаж к Сэму, он творит чудеса. И спать, сон сейчас для тебя – лучшее лекарство. И никаких таблеток. А завтра, ближе к полудню, я приду готовить тебя к выписке, и уже вечером передам тебя в заботливые руки твоей жены.

Он встал и направился к выходу.

– И не думай пока о работе. Хотя бы до после завтра, – попрощался и вышел.

Он меня успокоил настолько, что ко мне вернулось приподнятое настроение. И пусть у меня ещё оставались к нему вопросы я решил задать их завтра. А сейчас к Сэму на массаж и, если будет время, посижу в саду, там замечательный воздух и прекрасный вид.

Проснулся я около девяти часов и сразу заказал завтрак в палату, но едва успел умыться, как зашёл Йен. Он радостно поприветствовал меня и плюхнувшись на стул шутливо-высокомерным тоном заявил, что позволит мне закончить бритьё, а то вид полу бритого человека в больничной пижаме беспокоит его больше чем поставленный мне диагноз. И уже через пару минут я предстал перед ним гладкощёким и вполне довольным.