Долг Короля

— Не пытайся соперничать со мной, мальчик, ты не моего уровня. Что дозволено ей — то не дозволено тебе.

Анхельм отвернулся от него.

— Не трать слова, — тихо ответил герцог. — Это я и без тебя знаю. Но ты мне тоже кое-чем обязан, не забывай.

— Ваше блондинейшество, — вдруг обратился к нему Фрис странным опасно-ласковым тоном. — Вам предложили помощь. Нужно сделать выбор: принять ее или отвергнуть.

Лицо Анхельма стало каменным.

— Что-то совсем не выходит у нас разговор, — признал его величество, серьезно глядя на них. — Думаю, нам нужно хорошенько позавтракать. У всех нас вчера был тот еще денек, и ночь выдалась тяжелая… Кстати, кто-нибудь из вас знает, почему Фиона пришла домой мокрая с головы до ног, заперлась в комнате и никому не отвечает?

— Кое-что произошло, но я уже извинился перед ней за это. Она очень помогла мне и из-за этого сильно устала. Это была та еще ночка… Думаю, ей просто нужно выспаться, — поспешил сказать Анхельм. — Илиас, я поражен до глубины души ее характером и воспитанием. Она умница и мудрая девушка. Не каждому отцу удается воспитать такую дочь.

Илиас бросил на Анхельма хитрый взгляд и чуть заметно улыбнулся. Король подошел к странному черному ящичку, стоявшему на столе, снял с него еще более странный изогнутый предмет, похожий на трубочку с двумя широкими круглыми концами, один из которых подсоединялся к ящику длинным шнурком и покрутил ручку сбоку ящика.

— Андреас, принеси нам хороший завтрак. Да-да, горячее тоже, — сказал Илиас и положил предмет на место. Анхельм удивленно посмотрел на него.

— Это… Неужели то самое… — начал он.

— Да-да, то самое волшебное средство связи, о котором жужжит весь мир, но которое есть только у нас. Никакого волшебства, чистая техника. Называется «телефон». С хонклетского языка «теле» — далекий, «фон» — голос. В Левадии эта штучка скоро будет в каждом доме. Этот, — Илиас похлопал по коробочке, — текущая модель, но мои инженеры разрабатывают более удобный и симпатичный вариант. Однажды мы обойдемся даже без проводов. Я мечтаю о временах, когда мы сможем носить телефон с собой, чтобы иметь возможность связаться друг с другом в любой момент. А как эта штука поможет в вооружении! Только представь себе, сколько открытий она подарит нам!

— Да, — задумчиво ответил Анхельм, невольно представляя, какие перспективы открывает изобретение. — Тебе не кажется, что это опасно?

— Почему это опасно?

— Что будет, если это попадет в руки к врагу?

— Анхельм, Левадия уже триста лет не вела войн, и я собираюсь сделать так, чтобы больше и не пришлось.

— Это, прости, каким же образом?

— Об этом я расскажу тебе сразу же, как только мы съедим наш завтрак, — кивнул он на дверь. Анхельм обернулся и поприветствовал кивком дворецкого. Спустя пару минут король, герцог и волшебный дух сидели за столом и завтракали овсяной кашей, яичницей и круассанами с шоколадом.

— Ты недооцениваешь пользу овсянки, Анхельм, — говорил Илиас.

— Я ее с детства терпеть не могу, — передернулся Анхельм. — Мама варила мне кашу каждый день, причем она обязательно получалась жидкая и соленая. Расскажи мне, что ты имел в виду, когда говорил, что Левадия больше не будет вести войны?

— Доешь, мы не спешим, — ответил он непреклонно. Анхельм терпеливо вздохнул и допил кофе одним глотком. Илиас спокойно завтракал, келпи тоже не выражал никакого беспокойства. Один Анхельм чувствовал себя, как на иголках. Ощущение было сродни тому, какое возникало у него во время игры с дядей в «Око судьбы». Сейчас он сделает неверный ход, и его империя падет. Герцог напряженно обдумывал цвета, которые подошли бы каждому из участников. Илиас хранит тайну, он — черный Король. Фрис — черный Всадник, без сомнений. Его поступки нелогичны, непонятны и запутанны, как и искривленные ходы этой опасной фигуры. А кто же он сам? Белый Генерал?

— Анхельм, прежде чем мы перейдем к основной теме нашего разговора, — начал Илиас, — попробуй описать мне, какие ты видишь наш мир спустя пятьдесят лет, сто, двести?

Анхельм отложил вилку.

— Ты озадачил меня. Рядом с тобой демон, которому открыто будущее. Ты же лучше меня знаешь, что будет. Зачем тебе мои фантазии?

— Не кивай на Кастедара. Я хочу, чтобы как раз сейчас ты пофантазировал.

Анхельм задумался на пару минут, а затем уверенно ответил:

— Я хочу, чтобы люди в мире никогда не голодали. Чтобы дети не видели насилия и убийств. Я хочу, чтобы в мире не было армий, чтобы они никому не были нужны. Мир во всем мире. Я хочу, но это нереально. Каким я вижу мир через пятьдесят лет? Я хочу, чтобы каждый имел образование, и я положу все силы, чтобы добиться этого. Я хочу, чтобы каждый ребенок умел читать, писать и говорить как минимум на двух языках. Кстати, о языках! Я хочу разработать один общемировой язык, который позволит людям разных стран свободно общаться друг с другом.

— Ты говоришь о том, чего ты хочешь. Скажи о том, что будет в реальности, по твоему мнению.

— Ты спрашиваешь слишком сложные вещи. Я не знаю. Я не могу предположить теперь даже завтрашний день, не говоря уже о столь далекой перспективе.

— Просто попытайся.

Анхельм покачал головой, думая, что это совершенно пустой разговор. Келпи заинтересованно смотрел на него, Илиас тоже не сводил с брата испытующего взгляда.

— Хорошо. Через пятьдесят лет в каждой стране появится сеть железных дорог. Люди смогут беспрепятственно ездить куда угодно. Человечество откроет карту всего мира, все земли будут исследованы. У нас появятся макины, которые будут ездить еще быстрее. Мы перестанем эксплуатировать лошадей. Весь мир станет быстрее. Мариней и Арания отменят рабство. Через сто лет мы полетим в небо. Мы освоим его и встанем наравне с драконами. Через двести лет мы отправимся выше неба, в космос, к звездам. Мы откроем другие планеты и заселим их. Наш мир будет процветающим и спокойным. Все. Больше я не знаю, что сказать.

Илиас молчал некоторое время, а затем спросил:

— Я хочу знать, ради чего ты добиваешься власти? Зачем тебе нужен трон?

«В политике, когда ты не знаешь, на какую позицию отступить, как увернуться от каверзного вопроса равного тебе по силе противника, — нападай. Если ты солжешь оппоненту — он быстро прикончит тебя. Удиви его и скажи правду», — наставлял его дядя. Анхельм понаблюдал за Фрисом. Келпи выглядел серьезным и напряженным, взгляд его метался от Анхельма к Илиасу. Герцог ответил со всей откровенностью.

— Мне трон не нужен. Я никогда не хотел быть императором и не буду им. Я — запасной вариант на случай чего-то непредвиденного, — говорил он, наблюдая, как Илиас изменился в лице. — У императора есть наследник. Он скрывается, чтобы члены других герцогских семей не подослали к нему убийцу. А я отвлекаю от него внимание, поэтому дядя приставил ко мне Рин в качестве охраны. Боюсь только, что по возвращении он сменит мне охранника. Мы здорово набедокурили, и мне почти нечем оправдать то, что случилось из-за моей импульсивности.

Илиас долго молчал. Анхельм чувствовал, как он мысленно взвешивает правдивость слов брата. На его губах играла напряженная улыбка, он разглядывал остатки завтрака в своей тарелке, словно надеялся, что они подскажут ему правильное решение. Анхельм почувствовал, что вышел из игры. Но когда взгляд темно-серых глаз Илиаса обратился к нему, он запаниковал. То был взгляд льва, загнавшего добычу в угол.

— Так ты ничего не знаешь, — медленно проговорил Илиас. — Старина Орвальд ничего тебе не рассказал.

— Не рассказал чего? — тихо спросил Анхельм.

— Ох… Я даже не уверен, что могу открыть тебе такой секрет.

Черный Король сделал ход.

— Расскажите ему, — вдруг сказал Фрис. — Он должен понять свою роль в этом мире.

— Драконы вас задери, что я должен знать?! — запаниковал Анхельм, поднимаясь. Илиас и Фрис схватили его за руки и усадили на место.

— Правду, которую от тебя скрывал твой дорогой дядюшка, — сказал Илиас и, тяжело вздохнув, продолжил: — Ты родился шестого августа три тысячи девятьсот восемьдесят четвертого года. Двадцать пять лет назад.