Страница 17 из 30
Поэтому одним из главных направлений в стратегии стало расширение общественного контроля за развитием науки и НТП в целом. В центре внимания оказались вопросы инновационного развития и технологического трансфера.
Прежде всего, предпринимаются последовательные усилия по развитию правовой базы НТП с упором на регулирование инновационных процессов. Так, в США первый закон об инновациях (так называемый закон Бэя – Доула) был принят еще в 1980 г. Затем этот закон, определяющий правовую базу современного НТП, был существенно модифицирован в 2008 г.[79]
Ряд правовых шагов был предпринят и с целью обеспечить прозрачность НТП для широкого участия общества в контроле инновационной деятельности. Сегодня есть все основания говорить о социально распределенном производстве знаний, когда общество в лице отдельных локальных сообществ, социальных групп и разного рода потребительских движений рассматривается не как пассивный восприемник новых научных и технологических достижений, а как одна из сторон инновационного процесса, участвующая в формировании проблематики исследовательских и технологических проектов.
В процессе технологического трансфера вместо традиционной схемы все чаще говорится о схеме R&D&D, третьим новым обязательным звеном которой является демонстрация каждого этапа НТП обществу. Усилия законодателей[80] идут параллельно с интенсивным обсуждением проблемы и огромным числом конкретных проектов R&D&D практически во всех развитых регионах мира[81].
Одновременно развертывается серьезная работа по подготовке общества к полноценному участию в этом процессе под девизом: «Общественное доверие в науке и технологии – критическое качество для развитого общества». Первые инициативы исходили из сферы биомедицинских исследований, в рамках которой нащупываются разнообразные пути и формы того, что называют вовлеченностью общества или отдельных сообществ (public engagement, community engagement). В частности, при планировании и проведении приобретающих все более широкий размах международных многоцентровых клинических исследований быстро возрастает роль локальных сообществ. Их лидеры или представители начинают привлекаться к участию в исследованиях, получают право голоса в решении таких вопросов, как, скажем, определение целесообразности испытания данного лекарственного препарата именно в данном сообществе (что зависит от распространенности среди членов сообщества тех заболеваний, для борьбы с которыми предназначен данный препарат), параметры рекрутирования участников планируемого исследования и т. п.
Другим примером может служить серия проектов, реализуемых в рамках Европейской комиссии по теме «Нанотехнологии и общество»[82]. В этих проектах не только оцениваются уровень информированности общества и позиции различных социальных групп относительно тех благ и рисков, которые несет с собой развитие нанотехнологий. Наряду с этим анализируется широкий круг инициатив по вовлечению общественности в обсуждение перспектив развития нанотехнологий, стимулированию широкого диалога между научным сообществом и общественностью, определению целесообразности этического и правового регулирования тех или иных нанотехнологических разработок и т. п. С целью максимально компетентного участия в обсуждении научно-технологических новинок формируется новый виток в развитии популяризации науки – создание новых форм научных и технологических музеев, научных фестивалей и т. п.
Другим стратегическим направлением является пересмотр системы профессиональной подготовки ученых. Целью здесь выступает десакрализация представлений о научной профессии, описание научной деятельности в современной социально-организационной реальности. Творческий характер деятельности ученых вовсе не отменяет их обязательств перед обществом, все более основательная и многогранная вплетенность науки в сложные организационные системы предполагает определенную регламентацию научной деятельности, которая должна и может быть подробно описана. Примером такого описания может служить «Европейская хартия исследователей», в кодексах которой зафиксированы отношения между исследователем, организацией и работодателем[83].
В настоящее время успешно реализуется ряд программ подготовки исследователей, упор в которых делается на систему дистанционного обучения и консультаций. Дальше других продвинулась «Объединенная институциональная учебная инициатива» CITI, на базе которой создается мощный общедоступный ресурс «Ответственное поведение ученых» с подробнейшими методическими разработками во всех областях наук (биомедицина, социальные науки, естественные и гуманитарные науки, технические науки, науки об управлении)[84].
Таким образом, в обоих главных направлениях выбранной стратегии уже наметилось серьезное продвижение. Хочется надеяться, что люди и институты, ответственные за научную политику и управление наукой в нашей стране, поймут всю важность процессов модернизации, которые проходят во всех развитых странах[85].
4. Гуманитарные науки: вчера, сегодня, завтра
(Выступление на Круглом столе)[86]
На мой взгляд, наука в современном обществе действительно переживает очень серьезные и глубокие изменения. Конечно, она продолжает – и в обозримом будущем продолжит – оставаться одним из базовых социальных институтов. Вообще говоря, как показывает история, с течением времени круг социальных функций, выполняемых наукой, неуклонно расширяется – к оформившимся ранее последовательно добавляются все новые.
Первой из них у нарождавшейся науки Нового времени обозначилась мировоззренческая функция: наука стала претендовать на роль верховного авторитета в решении кардинальных вопросов, касающихся устройства окружающего мира. Затем, в эпоху Просвещения, эта функция дополняется еще одной: наука начинает выступать в качестве той основы, на которой выстраивается, организуется и наполняется содержанием институт высшего, а затем и общего образования. Тем самым некоторые начатки научных знаний, соответствующего видения мира и возможных путей его познания становятся достоянием рядовых граждан. Вслед за этим, уже в XIX столетии, наука стала претендовать на роль неиссякаемого источника новых технико-технологических решений. Постепенно именно эта функция науки начинает восприниматься и обществом, и самими учеными как наиболее заметная и наиболее значимая.
Наконец, в течение последних трех-четырех десятилетий на этом фоне всемерного возрастания роли науки как движущей силы бурного технологического прогресса начинает обозначаться еще одна весьма важная тенденция: интересы исследователей и разработчиков все более фокусируются непосредственно на человеке. Эта тенденция находит живейший отклик и в сфере бизнеса, охотно инвестирующего в новые технологии воздействия на человека и взаимодействия с ним, и у широкой общественности, ждущей от этих технологий эффективного решения многообразных проблем, с которыми сталкивается рядовой гражданин, и в средствах массовой информации, и среди политиков.
Следует особо подчеркнуть, что человек, на которого воздействуют и с которым взаимодействуют эти технологии, является, во-первых, их индивидуальным и, во-вторых, массовым потребителем.
Первое обстоятельство важно постольку, поскольку вопрос использования каждого научно-технологического новшества решается в конечном счете именно на этом, индивидуальном уровне. Второе же обстоятельство – массовость – делает возможным коммерчески эффективное функционирование всего контура деятельности – от появления первоначального замысла до выхода на рынок нового технологического продукта. Принципиально важно то, что такое «технологическое обслуживание» человека является одновременно и его изучением, его познанием, причем познанием не только его актуальных свойств и характеристик, но и его возможностей, как физических, так и психических и даже духовных. Более того, сегодня мы обнаруживаем, что это обслуживание нередко оборачивается преобразованием человека, вплоть до весьма радикального. К. Леви-Строссу приписывают высказывание: «XXI век будет веком наук о человеке (в некоторых случаях употребляют оборот «веком гуманитарных наук») либо его не будет совсем». Сегодня мы вполне можем считать, что это пророчество сбылось. Впрочем, этот «поворот к человеку» порождает массу проблем, лишь немногие из которых уже обозначились более или менее четко. Во всяком случае, такой поворот далеко не всегда оказывается для человека безусловным благом.
79
The National I
80
Legislative Branch – Research, Development, Demonstration & Deployment (RD&D) (111th Congress) http://www.acore.org/policy/legislative-branch-research-development-demonstration-deployment-rdd-111th-congress.
81
Changing Urban-Rural Infrastructure Development Demonstration Project //Loan-2648 PRC: http://www.adb.org/projects/project.asp?id=42012; Research, development, demonstration, and commercial application activities // 42 USC 13541 – Sec. 13541. http://us-code.vlex.com/vid/demonstration-commercial-application-19244391.
82
Understanding public debate on nanotechnologies. Options for framing public policy. A report from the European Commission Services. Ed. by Rene von Schomberg and Sarah Davies. Luxembourg: Publication office of the European Union, 2010; Public consultation on the needs for EU action related to Nanotechnologies http://ec.europa.eu/ research/consultations/snap/consultation_en.htm.
83
Commission Recommendation on the European Charter for Researchers and on a Code of Conduct for the Recruitment of Researchers // Brussels, 11.3.2005, C(2005) 576 final (Пер. на рус. яз. Э.М. Мирского см. http://www.courier-edu.ru//cour0504/5900.doc).
84
The CITI Program: An International Online Resource for Education in Human Subjects Protection and the Responsible Conduct of Research https://www.citiprogram.org/ rcrpage.asp.
85
Аузан А.А. Как снизить риски модернизационных проектов http://www/courier-edu.ru/cour1103/3600.htm.
86
ыдержки из публикации: Гуманитарные науки: вчера, сегодня завтра (Материалы круглого стола) // Человек. 2015. № 2. С. 6–41.